Александр Прозоров - Клан
– Скажите, Анатолий, – повернув из цветов голову, спросила пассажирка. – Вы что, не отдадите мне сумки, пока я не отвечу?
– Ой, – схватился за голову Пустынник. – Совсем забыл! Ну, конечно же, сейчас открою.
Он выскочил, поднял крышку багажника. Татьяна вышла следом, и тут же стало ясно, что взять одновременно цветы и сумки она не сможет.
– Похоже, вам придется меня проводить, – признала она.
– Что же, в нашей жизни есть и приятные моменты, – достал сумки колдун и захлопнул крышку багажника.
Вместе они поднялись на седьмой этаж. Татьяна отперла замок, пропустила его вперед, а затем, чуть оттерев мужчину в сторону, прошла с цветами на кухню. Зашелестела вода. Пустынник заглянул в комнату. Новенькие обои с камышами на сиреневом фоне, допотопный телевизор, одинокий диван и совершенно не стыкующееся с ним по стилю кресло, письменный стол и забитый книгами зеркальный шкаф. В прихожей на вешалке имелись только куртка и драповое пальто, обувная полка тоже выглядела весьма потрепанной. В общем, при всей чистоте и ухоженности богатством жилище не блистало. Присутствия мужской руки тоже не ощущалось. А это именно то, что требовалось. Вопрос только, насколько отзывчивой окажется хозяйка?
– Я могу предложить кофе, – крикнула с кухни Таня.
– Нет! – резко отказался Пустынник. – Только не так!
– Что случилось? – вышла в прихожую женщина.
– Не нужно так, – уже тише повторил маг. – Сейчас ты станешь варить кофе, готовить ужин. Потом мыть посуду, вспоминать про другие хлопоты. Не хочу… – Он взял ее руки за кончики пальцев, чуть приподнял. Женщина не отстранилась. – Пусть этот день станет не только праздником для меня, но и радостью для тебя. Мы поедем в хороший ресторан, и тебе не придется думать ни о еде, ни о посуде, ни о чем-либо еще. Ты будешь сидеть напротив меня, а я стану рассказывать тебе, насколько ты прекрасна. – Он наклонился и прикоснулся к ее пальцам губами. – Пожалуйста, Танечка. Очень тебя прошу.
Пустынник почувствал, как со стороны женщины потек к нему теплый ручеек энергии, как забилось ее сердце. Таня очень осторожно вынула пальцы из его руки.
– Подожди. Я переоденусь и приведу себя в порядок.
Ленинградская область, поселок Тимачево,
сельское кладбище. 22 сентября 1995 года. 23:55
Отец Сергий, закрыв ворота храма, перекрестился, вышел с церковного двора, но повернул не налево – туда, где десятками окон светился поселок, – а направо, и через два десятка шагов проник через никогда не запирающуюся калитку на кладбище. Под еще не облетевшими кронами кленов, вдали от фонарей, ночная мгла казалась совершенно непроницаемой. Здесь пахло зеленью, свежестью, прохладой. Здесь царил вечный покой, который под одеялом темноты должен был всегда оставаться нерушимым. Шорох, разлетающийся от уверенных шагов священника, бесследно тонул в ветвях кустарника, в высоких колосьях никогда не кошенной травы, между древними и еще совсем новыми памятниками.
Наконец отец Сергий остановился. Он поднял лицо к небу, вскинул руки, с которых сползли до локтей свободные рукава рясы.
– Здесь ли вы, дети мои? – низким голосом пропел он.
– Мы здесь, здесь, здесь… – с разных сторон ответили ему.
– Храните ли вы верность хозяину нашему, владыке ночи и владетелю душ наших? – снова вопросил священник.
– Храним, храним, храним, – прокатился над могилами ответ.
– Готовы ли вы войти во врата отца вечности, хранителя вечного огня, породителя смерти?
– Готовы…
– Но примет ли он вас в свое лоно, отворит ли врата?!
На кладбище вновь опустилась звенящая тишина. Медленно, как капающая с сосновой доски смола, тянулось мгновение за мгновением. Ничего не происходило…
– Сколько времени… – Сдавленный шепот прозвучал громче колокольного звона.
– Заткнись, идиот, – так же оглушительно тихо ответили ему. – Еще несколько секунд до полуночи.
Дрогнули ветви, несколько кленовых листков, сорвавшись от резкого движения, спланировали на землю – и стало ясно, что мир вокруг меняется. Небо оставалось все таким же черным, так же смыкались над головами кроны деревьев – но кресты, ограды, склеп перед священником стали различимы довольно ясно. Особенно – кирпичная стена, обращенная к отцу Сергию. Она сперва побелела, потом налилась малиновой краснотой, поползла огненными пятнами, словно упавшая на костер бумага, засверкала совершенно ослепляюще – и наконец расползлась, открыв пылающие врата внутрь древней усыпальницы.
– Господин принял наши молитвы! – Священник подошел к пылающим вратам, развернулся на языках огня. – Но приготовили ли вы для него положенную жертву?
– Да, отче! – Двое крепких молодых ребят в кожаных куртках с перевернутыми крестами на рукавах и начищенными свинцовыми черепами вместо пуговиц выволокли к склепу девчонку лет пятнадцати в легком сатиновом платьице, со связанными за спиной руками и кляпом во рту. – Вот, возле клуба взяли. Городская, на танцы скакала.
Священник кивнул, взялся тонкими пальцами за ворот платья, с силой рванул, швырнул в сторону. Следом сорвал лифчик и трусики. Девочка забилась в крепких руках, но сделать ничего не смогла. Отец Сергий внимательно осмотрел обнаженное тело, вымеряя пальцами расстояние между родинками, затем кивнул:
– Да, нашего владетеля устроит такая жертва. Входите во врата, дети мои.
Сам отче вошел первым, следом втащили девочку ближние из его помощников. Затем, один за другим, внутрь просочились еще семнадцать молодых ребят. Отец Сергий остановился перед висящим на стене перевернутым распятием, вскинул руки, при этом низко кланяясь:
– Именем царя тьмы и хранителя огня, пожирателя душ и владетеля смертных… Повелеваю!!!
На стенах склепа сами собой вспыхнули высокие языки пламени над десятками черных свечей, заливая помещение пляшущим светом. Огненные врата затянулись и теперь отливали краснотой, словно раскаленный на огне железный лист. Отец Сергий развернулся – крест на его груди оказался так же перевернутым и кроваво отливал десятками небольших рубинчиков.
– Приготовьте жертву, – распорядился он.
Девочку опрокинули на стоящий посреди склепа стол, притянули к нему за плечи ремнями.
– Тебе страшно повезло сегодня, наша королева, – наклонился к ней священник и ущипнул пальцами за сосок с такой силой, что юное тело содрогнулось от боли. – Тебе невероятно повезло, ибо сегодня тело твое станет алтарем для мессы нашей, кровь твоя станет напитком нашим, уши твои станут ушами самого Сияющего. Ты уйдешь сегодня во мрак Ада, отнеся его повелителю слова нашей преданности и плоть нашей страсти…
