Роберт Сальваторе - Компаньоны
Доннола в ответ лишь покачала головой. Она знала, что Ловкие Пальцы преувеличивает, Паук никогда не погружался так надолго, Доннола была в этом уверена.
— Быть может, ты воспользуешься магическим зрением и расскажешь, что там происходит? — спросил Периколо своего мага, явно нервничая не меньше внучки.
Ловкие Пальцы кивнул и принялся шарить по карманам плаща, извлекая один футляр с заклинанием за другим, пока не нашел подходящее. Он вытащил пергамент, прочистил горло и начал читать. Несколькими мгновениями позже рядом с ним возник глаз, огромный, выпуклый, со зрачком величиной с голову хафлинга, плавающий в воздухе, будто в воде.
Ловкие Пальцы сотворил над глазом заклинание, заставив его светиться, и затем отправил в море, вниз, вдоль якорного каната. Вскоре магический предмет достиг дна.
— Вижу его страховочную веревку, — объявил маг, поскольку лишь ему было доступно зрение магического глаза. — Паук на дне, в той стороне. Он указал на северо-восток, в направлении берега, хотя холмов Агларонда даже не было видно на горизонте. Одновременно с этим магический глаз устремился вдоль страховочной веревки.
Маг видел, что веревка не натянута, но не стал сразу говорить об этом.
— Он отстегнул страховку, — сообщил наконец Ловки Пальцы, и Доннола и Периколо охнули, и еще несколько их спутников зловеще зашептались. — Карниз... глубина возрастает.
— Значит, следуй за веревкой! — скомандовал Периколо, но Ловкие Пальцы уже делал именно это.
— «Бриллиант Тепурла»! — выдохнул маг. — И внутри него свет Паука!
***
Реджис отшатнулся, замахал руками в облаке пузырей, тщетно пытаясь отпихнуть рапиру. Он ощутил укол и непроизвольно вскрикнул, резко шарахнувшись назад. Он врезался в груду ящиков, развалившихся от удара, и, перекувырнувшись, ввалился в какое-то узкое помещение.
Он едва мог пошевелиться, и отступать было больше некуда, и ни единого шанса ускользнуть в сторону.
А двойник наступал, методично, без эмоций, выставив перед собой разящую рапиру.
Страх накрыл Реджиса черным крылом, окутывая, парализуя. Он не попадет в Долину Ледяного Ветра! Все его тренировки пойдут прахом.
Он никогда больше не увидит Доннолу.
Полустоя, полусидя, он ухитрился высвободить свою рапиру и неуклюже вскинул ее, защищаясь. Но его противник, зеркальное отражение его самого, был столь же искусен и брал верх. Едва Реджис выставил перед собой клинок, рапира двойника оказалась рядом, обвела его оружие, образовав небольшой водоворот, и сильно уколола его в руку. Легкое движение кисти, щелчок— и рапира вылетела из руки Реджиса.
Реджис попытался попятиться, взбивая воду и поднимая со дна обломки дерева и содержимое разбитых ящиков. Он даже, не замечал всех этих сокровищ! Драгоценные камни и украшения скатывались с громоздившихся груд монет. Серебряные блюда и золотые ку6ки подпрыгивали и отлетали прочь.
Реджис запустил руку за спину, пытаясь нащупать выход, но отступать было некуда. Его пальцы сомкнулись на ребристой крышке ящика, и когда рапира противника устремилась вперед, он снова вскрикнул и, инстинктивно заслоняясь, выставил перед сотой руку с крышкой.
Импровизированный щит отразил атаку двойника, острие рапиры прошло насквозь и впилось Реджису в палец. Хафлинг выпустил обломок дерева, но тот никуда не делся, насаженный на клинок противника.
Перед мысленным взором Реджиса промелькнул образ Доннолы: если он хочет увидеть ее снова, теперь надо действовать быстро!
Он уперся правой рукой в груду обломков, рассчитывая оттолкнуться и вырваться из замкнутого пространства. Ощутив под пальцами цилиндрическую рукоять, он инстинктивно сжал руку и выдернул эту штуковину из кучи хлама.
Это был трехклинковый кинжал с длинным серебристым обоюдоострым основным лезвием и парой боковых лезвий исключительно тонкой работы, сделанные, казалось, из нефрита или какого-то иного темно-зеленого камня. Вырезанные в виде змей, они выходили из головки рукояти, перекрещивались, затем расходились, изгибаясь, по обе стороны от основного клинка. Раскрытые пасти резных змей составляли до трети от длины основного лезвия, доходившего хафлингу от кисти до локтя.
Реджису, однако, некогда было любоваться изысканностью отделки. С отчаянием понимая, как уходит время, он отбил в сторону кусок деревянной крышки и ринулся напролом, яростно размахивая кинжалом.
Его двойник отступил, но вода между соперниками быстро потемнела от крови.
Реджис наседал, стремясь выбраться на более чистую воду, но почувствовал, что его противник благоразумно отклоняется в сторону. Он развернулся, раскинув руки, чтобы контролировать вращение, и устремился вперед, потом попытался остановиться, поскольку двойник высвободил свой клинок, стряхнув с него обломок деревянного ящика.
Двойник вновь устремился прямо на Реджиса.
Защищаясь, юный хафлинг взмахнул своим новым оружием и поймал клинок рапиры между основным лезвием и, одной из змей. Он начал выворачивать запястье, рассчитывая крепче зажать клинок врага, и тут его глаза широко раскрылись, поскольку змеи на его кинжале каким-то образом ожили и плотно обхватили рапиру.
Реджис резко выкрутил запястье, и кинжал извернулся, помогая ему, а клинок рапиры переломился надвое.
Реджис попятился, затем ринулся на противника. Теперь, словно чувствуя, что он настроен убивать змеи на кинжале обвились вокруг его руки, образовав защитную корзинку. Реджис ощутил глухой удар в живот, но это его не остановило. Снова и снова он вскидывал руку, и его длинный кинжал находил свою цель, с легкостью впиваясь в плоть и кость.
Вода снова потемнела, но Реджис не отступал, продолжая отчаянно орудовать кинжалом. Вновь и вновь, подгоняемый страхом, боясь остановиться, он вонзал клинок во врага.
А потом его двойник исчез, будто мираж, начал уменьшаться и обратился в ничто, забрав с собой даже свою кровь из воды. Исчез полностью, бесследно, не оставив даже обломка рапиры, словно его никогда и не было, если бы не кровь самого Реджиса, струящаяся по руке.
Реджис глянул на рану, но поймал себя на том, что вместо нее смотрит на клинок, на изменившийся кинжал. Он представил себе его прежнюю форму, с тремя лезвиями, и словно в ответ на его зов змеи освободили его руку, изогнулись, образовав перекрестие, и вытянулись вперед, приняв изначальную форму.
В этом положении они застыли, вновь превратившись в неодушевленные боковые лезвия. Изумленный хафлинг продолжил свой опыт и мысленно нарисовал себе иной образ, подумав, что предпочел бы более крепкую и сильную хватку. Змеевидные клинки исполнили его пожелание, ожили и плотно, но удобно обвили его правую кисть. Он понял, что ему достался потрясающий трофей, но понимал также, что сейчас не время думать об этом. Нужно выбираться отсюда!
