Елена Малиновская - Танец над бездной
– Нападай,– сухо приказал он.
Девушка без лишних разговоров сразу же пошла в атаку. Безрассудно, не думая о защите. Мужчина без проблем парировал первый удар и перехватил руку. От неожиданного всплеска боли потемнело в глазах.
– Еще,– кинул император, возвращаясь на исходную.
Эвелина усмехнулась, выпуская на свободу ярость.
Они закончили поединок лишь тогда, когда от усталости девушка едва стояла на ногах. Раз за разом она нападала, мечтая дотянуться острием клинка до противника, хотя бы царапнуть его кожу. И раз за разом проигрывала. Дэмиен без проблем одерживал вверх, но прекращать схватку не торопился, словно позволяя своей ученице выплеснуть бешенство наружу.
Наконец Эвелина вдруг с удивлением почувствовала, что обида и ненависть улеглись. Она вновь могла спокойно смотреть в глаза императору, не боясь увидеть там отражения своего недавнего унижения.
– Молодец,– одобрительно произнес мужчина, убирая оружие.– А вот теперь можем и поговорить.
– Нам не о чем разговаривать,– тяжело дыша, отозвалась ученица, убирая со лба слипшиеся от пота пряди волос.
– А я считаю по-другому,– пожал плечами Дэмиен.– Ронни рассказал мне о твоем визите. Ты и вправду хочешь покинуть Академию?
– Да,– честно призналась девушка, настороженно следя за реакцией наставника.– Вы и сами это знаете. Не зря ведь приказали охранять пристань.
– Оказывается, эта предосторожность не была излишней? – серьезно сказал император.– Честно говоря, думал, что ты намного проще воспримешь инициацию. Не понимаю, что тебя не устроило.
– Вы, должно быть, издеваетесь,– протянула Эвелина, пытаясь сдержать новую вспышку ярости.
– Нет,– хмыкнул Дэмиен.– Сама посуди. Я ведь мог отдать право провести инициацию Майру. Уверяю, в этом случае тебя действительно можно было бы пожалеть. Но я решил облегчить твою участь. Неужели тебе было неприятно?
Эвелина открыла было рот, собираясь дать резкую отповедь мужчине, но с ужасом ощутила, как заливается краской. Тело отозвалось на невольное воспоминание об обряде сладострастной предательской дрожью.
– Я так и думал,– проницательно заметил император.– Ты сейчас ненавидишь не меня или дядю, а прежде всего себя. И бежать собираешься не из Академии, а от чувств, что в тебе пробудила та ночь. Вот только еще никому не удавалось скрыться от собственной памяти.
– Можно попытаться,– глухо отозвалась девушка, стараясь совладать с бешеным стуком сердца.
– Я не позволю тебе,– ласково улыбнулся Дэмиен.– Ни к чему моей ученице идти заведомо проигрышным путем.
Девушка опустила голову – с одной стороны, не желая признавать правоту императора, но с другой – не в силах противоречить ему.
– На сегодня урок закончен,– уловив замешательство девушки, милостиво кивнул правитель.– Я не люблю давать советов, но тебе дам один. В первый и в последний раз. Прими случившееся как данность. Не как позор и не как фавор. Как неизбежный этап взросления. Иначе рано или поздно эмоции победят твой разум, и ты уже не сможешь адекватно воспринимать реальность. А теперь иди. И хорошенько подумай над моими словами. Надеюсь, когда я увижу тебя в следующий раз, ты уже успокоишься.
Эвелина поклонилась и протянула императору меч, возвращая оружие, данное на время занятия.
– Оставь,– отмахнулся Дэмиен.– Ты уже взрослая девочка и вряд ли порежешься, играя с мечом в одиночку. На последнем этапе обучения всем ученикам позволено иметь собственное оружие. Считай его моим тебе подарком.
Знала бы девушка тогда, какую именно роль сыграет этот меч в ее судьбе,– бросила бы клинок в океан, ничуть не боясь вероятного недовольства правителя. Но Дэмиен улыбался так любезно и открыто, что Эвелина с плохо скрываемой радостью приняла дар императора. И поспешила прочь, уже не видя, как мгновенно похолодел взгляд государя.
* * *Эвелина училась жить по-новому. Она все так же ходила на занятия, все так же почтительно внимала речам императора. Даже в отношениях с Ронни установилось некое подобие мира. По крайней мере теперь она спокойно выдерживала присутствие дяди рядом во время длительных уроков, не позволяя глубоко затаенной ярости и злости отражаться красными всполохами в глазах. Вероятно, маг знал об истинном отношении племянницы к себе. Но менять что-либо не торопился. Или просто признал свое бессилие и отложил решение вопроса, надеясь, что со временем Эвелина сумеет простить его.
Девушка не спешила разматывать бинты с давно зажившего запястья. Вид зарубцевавшихся шрамов, складывающихся в до боли знакомый рисунок, все еще казался ненавистным ей. Слишком свежи были воспоминания о том, как именно получила она эту отметину. Если правителю и было не по нраву такое пренебрежение к знаку Пятого Рода, то он ничем не проявлял недовольства, оставаясь все таким же любезным и обходительным со своей ученицей.
Контроля за пристанью так и не сняли. Каждую неделю Эвелина тайком сбегала из Академии, надеясь, что уж сегодня ей точно повезет. И неизменно возвращалась, еще издали завидев на берегу белые одежды многочисленных охранников императора. Тогда девушка все силы бросила на изучение стихийной магии, мечтая, что уж тут-то ее точно ждет удача. Наставники нарадоваться не могли на ее прилежание. Она любую свободную минуту проводила в библиотеке, перечитывая и тщательно изучая горы книг и старинных фолиантов в безумном поиске нужного заклинания.
Потихоньку уменьшалось количество непрочитанных свитков, а девушка ни на шаг не стала ближе к исполнению своего желания. Пока наконец не поняла всю тщетность попыток: кто-то ранее предусмотрительно спрятал все рукописи, где могли бы отыскаться пути к спасению. Академия, куда Эвелина стремилась некогда всей душой, обернулась для нее тюрьмой, из которой невозможно бежать.
Девушка затаилась, спрятав мечты и стремления глубоко в душе. Она окружила себя непроницаемым коконом нарочитого равнодушия, с легкой ироничной усмешкой реагируя на колкости и насмешки сокурсников, получивших неопровержимое, на их взгляд, свидетельство чересчур пристрастного отношения Дэмиена к своей ученице. Она одна знала, чего ей стоило это показное спокойствие. Шутников сдерживал только меч, теперь неизменно висящий на поясе Эвелины, и воспоминание о том, чем закончилась первая и последняя стычка девушки с сокурсником.
Текли дни, складываясь в месяцы вынужденного заточения. Так, без изменений, прошло без малого два года. Эвелина перешла на выпускной курс Академии. Она с нетерпением ждала окончания учебы, ждала и боялась: что именно придумает император, чтобы не отпускать ее от себя. И, сама себе в этом не признаваясь, мечтала, что Дэмиен действительно найдет способ оставить ее рядом. Слишком часто в последнее время она вспоминала с замиранием сердца малейшие детали прошедшей инициации. Вспоминала – и тут же вздрагивала, с негодованием гоня подобные мысли прочь. Но во сне рассудок над эмоциями не властен. И ночами узкая ученическая кровать превращалось в подобие пыточного ложа. Прикосновение простыней огнем жгло кожу, напоминая совсем другую постель. Эвелина металась, пытаясь хоть на миг забыться, а утром с ненавистью смотрела на свое отражение в зеркале. Ей становилось все сложнее сдерживать сладкую истому, которая охватывала ее в присутствии Дэмиена. Тело бунтовало, требуя ласки. Кто знает, чем бы в итоге все закончилось, если бы не одно незначительное на первый взгляд событие, которое круто поменяло неторопливый размеренный быт ученицы.
