Елена Малиновская - Третий не лишний
— Пока-пока, сестренка. — Я почувствовала, как Ильза мягко потрепала меня по плечу.
А затем все исчезло.
Часть четвертая
БЕЗ ИМЕНИ И БЕЗ ПРОШЛОГО
Ослепительная вспышка белого света. Что-то мягкое и прохладное опустилось на мой пылающий лоб, и я тихо застонала от блаженства.
— Надо же, жива, — удивился какой-то незнакомый женский голос.
— Надолго ли? — усомнился звонкий девичий. — Быть может, стоит проявить милосердие и…
Я не расслышала, что хотела предложить незнакомка. Почему-то не оставляла уверенность, что ничего хорошего. Сознание в этот момент вновь оставило меня.
Еще одна вечность спокойствия и тьмы. Затем еще один проблеск сознания. И я ощутила что-то восхитительно вкусное на своих губах.
— Пей, девочка, — ласково попросила та женщина, которая прежде удивлялась тому, что я выжила. — Пей. Это даст тебе сил.
Я послушно сделала глоток, еще один. И вновь растворилась в темноте.
Понятия не имею, сколько времени прошло с момента моего первого пробуждения. Если это вообще можно было назвать «пробуждением». Краткие моменты возвращения в реальность продолжали перемежаться с длительными периодами бессознательного. Но потихоньку я все дольше и дольше оставалась по эту сторону бытия. Один раз даже умудрилась открыть глаза. Один быстрый взгляд вокруг. Совершенно незнакомая комнатушка с земляным полом, устланным сухим хворостом. Низкий топчан, на котором я лежала, укрытая тяжелым пуховым одеялом. Старая покосившаяся печка и резкий запах лекарственных трав, пучками развешанных на стенах.
Я слабо нахмурилась, пытаясь уловить ускользающую мысль. Теплое одеяло. Белое облачко пара изо рта — в избе, несмотря на растопленную печь, было очень холодно. Как-то все это… неправильно. Почему-то у меня такое чувство, будто должно быть тепло. Лето… Да, почему сейчас не лето? Почему зима?
На этом моменте размышлений словно раскаленный обруч неожиданно сомкнулся вокруг моей головы. Я мелко задышала, пытаясь справиться с приступом внезапной боли. Было такое чувство, будто кто-то неведомый и очень жестокий старательно выжимал мои мозги, удаляя из них малейшие воспоминания о том, кем я была прежде.
Хвала небесам, накатившее беспамятство прекратило пытку, и я даже с облегчением встретила очередной обморок.
В следующий раз очнулась я поздним вечером. В избе было темно, лишь неподалеку от топчана теплилась лучина. Но свет от нее был настолько слаб, что выхватывал лишь руки женщины, сидевшей около меня на каком-то низком чурбане, видимо, выполняющем роль стула.
— А все-таки жива еще, — удовлетворенно крякнула незнакомка. Зашелестела сухим старческим голосом: — Никто не верил, что я тебя вытащу за шкирку из нижнего мира. Точнее, верить-то верили, но считали, что ты разум оставишь на пороге миров. Ан нет, на слюнявую идиотку ты не походишь. Хотя кто-то очень хотел оставить тебя такой.
Я приподнялась, но тут же вновь откинулась на сложенную в несколько раз овчину, которая выполняла роль подушки. Даже такое простое движение потребовало у меня столько сил, что перед глазами все опасно задрожало в преддверии нового обморока.
— Не торопись, миленка, пройдет время — придут силы, самое страшное уже позади.
Старуха, кряхтя, встала и пересела мне в ноги. Бережно накрыла сползшим одеялом. При этом она наклонилась так, что свет лучины упал на ее лицо.
Я невольно ахнула. Сколько же лет моей спасительнице? На вид не меньше сотни. Белые волосы такие редкие, что под ними просвечивает глянцево блестящий череп. Один глаз затянут бельмом, зато во втором светятся ум и насмешка. Коричневые пигментные пятна густо усыпали шею и руки.
— Я красотка, правда? — с иронией спросила старуха, без проблем прочитав мои мысли по выражению лица. — Время, милая моя, никого не красит. И не поверишь даже, что когда-то вокруг меня рой ухажеров вился. Один другого краше. Даже один граф среди них затесался. Вот переполоху было в нашей деревне, когда сваты из самой столицы пожаловали! А я все выбирала, выбирала… Да и осталась ни с чем. Все мои женихи уж давным-давно в сырой земле сгнили. Одна я осталась ждать, когда боги меня позовут на суд. Да что-то никак их вестник дорогу к моей лачуге не найдет.
— Что со мной случилось? — хрипло спросила я.
— А кто же знает? — Старуха равнодушно пожала плечами. — Я тебя в лесу нашла, когда травы летом собирала. Вовремя нашла. Сидела ты, такая радостная и умиротворенная, прямо на обочине торгового тракта. Мычала чегой-то там, улыбалась и наивно ресничками хлопала. Едва успела тебя в лес увести, как по дороге шваль проехала разбойная. Попала бы к ним в руки — считай, пропала бы. Деваха ты молодая, красивая. Подумаешь, что двух слов связать не можешь — им так даже лучше. До конца лет своих всех окрестных мужиков бы обслуживала, ног не смыкая.
Сказать, что я испугалась, — это не сказать ничего. Под теплым тяжелым одеялом в жарко натопленной избе меня прошиб холодный пот. Интересно, кто меня приговорил к такой жуткой участи? Для этого нужна настоящая ненависть!
— Мне бы пройти мимо, да платье на тебе дорогое было, хоть и грязное, — продолжила шамкать беззубым ртом старуха. — А еще метка на тебе колдовская стояла. Я-то обычная деревенская знахарка. Но кое-чего увидеть могу. Кто-то очень постарался выжечь тебе всю голову изнутри. Уничтожить все твои воспоминания, всю твою прошлую жизнь. И мне самой стало интересно, кому ты так навредить умудрилась. — Помолчала немного, словно желала, чтобы я целиком и полностью осознала такие страшные в своей нарочитой простоте слова. Словно невзначай обронила: — Кстати, кликать меня будешь Марой.
Я открыла рот, желая сказать свое имя. И так и застыла, только сейчас осознав, что не могу этого сделать. Притронулась дрожащей рукой ко лбу. В голове было пусто и гулко.
— Ты не переживай. — Знахарка, заметив мое движение, ободряюще улыбнулась. — Ты заговорила? Заговорила. Значит, и остальное вспомнишь. Со временем. Время ведь не только убивает красоту, но и лечит. А пока поспи. Во сне душа исцеляется.
Я так хотела продолжить расспросы! О, как много вопросов я хотела задать старухе! Но она укоризненно прижала указательный палец ко рту. И мои веки начали сами собой слипаться.
Я тяжело моргнула раз, другой. А потом и сама не заметила, как заснула.
Во сне я танцевала. Кто-то уверенно вел меня в вальсе. Я чувствовала на своей талии твердую мужскую руку, вторая крепко сжимала мое запястье. И мы кружились на мраморном полу до изнеможения. Правда, при этом я почему-то очень боялась поднять голову и посмотреть в лицо своему партнеру.
