Воин Ллос (ЛП) - Сальваторе Роберт Энтони

Сарибель повернулась и бросилась прочь, задержавшись, чтобы нагнуться и помочь брату подняться на ноги, а затем потащила его за собой из часовни.

— Это безумие, — сказал Равель, его зубы все еще стучали от удара молнии.

— Мы знали, что это может случиться, — сказала Сарибель.

— Я не собираюсь возвращаться к прошлому, — настаивал Равель. — Я не могу. Я не могу вернуться.

— И с Жиндией Меларн в качестве Верховной Матери Мензоберранзана, — сказала Сарибель, не возражая.

— Я не могу, — пробормотал Равель.

Сарибель наклонилась к нему поближе и прошептала:

— Скажи своим друзьям. Собери их, и я соберу своих, если они придут.

— Если они придут, то куда?

— В туннели. Взять Дайнина До'Урдена и уйти из этого места, как мы только что сказали — в Дом Бэнр, или к Донигартену, или в открытое Подземье, если потребуется.

— Если Бэнры проиграют, мы останемся в Подземье одни, — сказал Равель, как будто только что осознав истинность намерений.

— Разве мы уже не одни? Но нам не нужно оставаться там надолго. Мы отправимся в Гаунтлгрим и к королю Бренору, — решила Сарибель.

— Они будут охотиться на нас.

— Разве на нас уже не охотятся? — спросила она, снова переключая внимание на своего брата. — Разве мы сейчас не игрушки для тех, кто над нами? Итак, мы опускаемся ниже их… по крайней мере, они так думают.

— А если дворфы отвергнут наши просьбы?

— Нас получит Джарлакс, — настаивала Сарибель. — У него будет и Дайнин.

— Джарлакс вернется в лоно Ллос, или он и его банда идиотов не выживут, — раздался третий голос впереди, и архимаг Тсабрак свернул за угол коридора перед ними.

Равель и Сарибель обеспокоенно посмотрели друг на друга.

— Я знаю, что ты планируешь, — прямо заявил Тсабрак.

Эти двое просто уставились на него.

— Я мог бы остановить тебя, — сказал верховный маг Мензоберранзана, и ни один из них не сомневался в этом.

— Ты говоришь нам вернуться к тому, как было раньше? — спросил Равель.

— Мы не хотим этого, — добавила Сарибель.

— Ты предпочитаешь ужасную смерть? Или существование здесь или в Бездне в качестве драука Ллос?

— Обязательно ли до этого дойдет? Неужели у нас нет личной свободы, вообще нет выбора в этом вопросе? — сказала Сарибель, и в ее голосе зазвучали злобные нотки.

Тсабрак насмехался над ней.

— Как долго ты здесь живешь? Свободы? Ты вольна делать все, что в твоих силах, основываясь на твоей верности Ллос и твоих внутренних силах. От твоих физических, магических и интеллектуальных способностей. И, конечно, от твоего пола. Что ты, благородная жрица могущественного дома, дочь одной из правящих матрон Мензоберранзана, должна…

— Предположим, это не то, чего я хочу? — перебила Сарибель. — Возможно, мое сердце не одобряет то, что я вижу вокруг себя?

— Тогда я бы посоветовал тебе моргнуть несколько раз и посмотреть снова. Что это вопрос выживания, а не совести.

— Есть ли смысл в одном без другого? — вмешался Равель.

— Да! — Тсабрак огрызнулся в ответ. — Ах да, идеал сообщества и сопереживания, поднимающий всех остальных. Идиотизм, говорю я! С того момента, как вы покинули чрево Матери Зирит, вы были одиноки, вы оба. Вы приходите в эту жизнь одни, вы выживаете в одиночку и умираете в одиночестве.

— Если только у тебя нет благословения Ллос, — ехидно добавила Сарибель и пристально посмотрела на волшебника.

— Благословения Ллос? — Тсабрак чуть не подавился этим, многое открыв и Сарибель, и Равелю. — Это вопрос загробной жизни и большой прирост власти в Городе Пауков. Но тебя не обнимают восемь ног. Она не ходит рядом с тобой и не охраняет твой сон. Ты одна. Ты делаешь все, что в твоих силах. Ты выживаешь.

— Может быть, это именно то, что мы пытаемся сделать, — ответил Равель.

— В доме Бэнр? Он обречен! Бежать из города? Ничего, кроме страданий и смерти там не ждет.

— Дзирт До'Урден был бы другим, — возразил Равель.

— Дзирт До'Урден еще жив только потому, что доставляет огромное удовольствие Ллос своими выходками. Он подстегивает ее игру. Я повторяю, дом Бэнр обречен, и вы оба тоже будете обречены, если я позволю вам продолжать идти по этому пути.

— Возможно, — ответила Сарибель. — Но пусть, по крайней мере, это будет наш выбор.

— Если это судьба, то да будет так, — согласился Равель. — Я бы очистил свое сердце ценой своей жизни.

— Вечная судьба? — сказал им Тсабрак.

— Я в это не верю, — сказал Равель.

— Я тоже, — согласилась Сарибель. — И если я тебя правильно расслышала, я не уверена, что ты тоже это понимаешь. Пожалуйста, позволь нам самим выбирать свой путь и страдать от последствий самим.

— Я не вернусь к тому, что было раньше, — твердо добавил Равель.

Тсабрак издал беспомощный смешок.

— Мать Зирит никогда бы мне этого не простила…

— Простила бы она тебе наше убийство? — перебил Равель. — Потому что это твой единственный способ остановить нас.

Тсабрак фыркнул и покачал головой.

— У нас никогда не было этого разговора, — предложила Сарибель.

— Ты понятия не имеешь о силе, против которой идешь, о богине, память о которой длиннее, чем у Ивоннель и Квентл, когда они творили великую ересь.

— Верховной Матери Квентл, — поправил Равель, как будто поймал Тсабрака на серьезном нарушении требований Ллос.

Но волшебник снова усмехнулся.

— На сколько? Еще на один день? Еще на один час?

Равель хотел ответить, но не нашел, чем возразить.

— И ты, — многозначительно сказал Тсабрак Сарибель, снова фыркнув с отвращением. — Ты в очереди возглавить эту семью. Мать Зирит уже старая… древняя. Ты — ее драгоценное дитя, первая жрица, которой суждено править Домом Ксорларрин — и именно такими мы снова станем.

— Если я возглавлю дом Ксорларрин, или До'Урден, или какое бы имя они в следующий раз ни присвоили нашей семье, тогда знай, что дом Ксорларрин никогда не обретет благословения Ллос. Ее больше нет в моем сердце, архимаг Тсабрак. Я увидела правду.

— Правду?

— Я верю, что это так, да. Я видела ее и приняла. Видишь ли, для меня это не вопрос удобства, не так, как это кажется Матери Зирит или тебе. Это вопрос совести, принципа. Выбора и свободы. Я сделала свой выбор от всего сердца. Я не могу изменить это ни ради своей личной выгоды, ни даже ради благополучия Дома Ксорларрин, и я не могу скрыть это от Ллос. Я отвергаю ее, и чтобы остановить нас, ты должен убить нас. Все просто.

Тсабрак тяжело вздохнул и долгое время молча смотрел на этих двоих. Затем он покачал головой.

— Вы, дети, думаете о том, чтобы остаться в живых, как об «удобстве».

— Мы думаем так, как думаем, а не так, как хотела бы, чтобы мы думали Ллос.

Волшебник фыркнул.

— У нас никогда не было этого разговора, — снова намекнула Сарибель.

Верховный маг пристально посмотрел на них, словно пытаясь преподать какой-то последний урок, затем щелкнул пальцами и исчез.

И Сарибель, и Равель вздохнули с облегчением. Тсабраку не составило бы труда убить их обоих, если бы он того захотел, или даже просто поймать их в какую-нибудь магическую сеть и притащить обратно, прежде чем Мать Зирит раскроет их предательство.

— Сообщи своим друзьям, и побыстрее, и я сделаю то же самое, — сказала Сарибель несколькими ударами сердца позже. — Мы бежим прямо в нижние комнаты, собираем Дайнина До'Урдена и используем врата в более глубокие туннели.

Равель просто стоял там, качая головой и уставившись на то место, где только что был Тсабрак.

— Давай же, — умоляла его Сарибель.

— Я не понимаю, — ответил Равель.

— Не понимаешь чего?

— Тсабрак ненавидит Ллос или, по крайней мере, определенно не почитает и не любит ее. Ты слышала его.

— Это тебя удивляет? Как он сказал, для него это просто вопрос выживания. Едва ли он единственный из могущественных людей, кто верит в это. Даже Мать Зир… даже наша мать. Как ты думаешь, ее решение здесь от сердца или от разума?