Павел Блинников - Инквизиция
Спустя пятнадцать минут шесть испуганных глаз следили, как Давид раскладывает рагу по тарелкам. Давид не просто делал это, на секунду он сам стал хозяйкой квартиры, и даже надел ее передник.
— Дорогой тебе побольше? — спросил Давид у мужчины. Тембр его голоса слегка изменился, и стал похож на манеру выражаться женщины. — Ты ведь так много работаешь. Наверное, устал… Вася! Перестань болтать ногами под столом! Уже один раз упал.
Вася сидел и с ужасом думал, как незнакомый мужчина узнал, что он действительно один раз упал со стула, раскачиваясь на нем. Но сейчас он не болтал ногами, просто не мог — они были связаны. Давид положил еду и на его тарелку, потом встав позади женщины, наложил ей. Он слышал, как часто бьется ее сердце, а пот приобрел кислый запах страха. Он выступил у нее на лбу и Давид не удержался, и слезал его. Мужчина, видя на это, покраснел и попытался вырваться, но тщетно — привязаны все были добротно. Давид подошел к своему костюму и достал из кармана платок, на котором еще осталось немного хлороформа. Он вернулся на кухню и тщательно стер следы собственной слюны с ее лба. От запаха хлороформа она опять чуть не потеряла сознание, но Давид похлопал ее по щекам и привел в чувство.
Несмотря на то, что Давид говорил о количестве рагу, он положил его на тарелки совсем немного. Так чтобы хватило ровно на одну порцию. Он сел во главе стола и стал рассматривать лица людей. Мужчина был в ярости, женщина боялась за ребенка, а мальчик просто испуган. Он думал, как живут эти люди. Он пропитывался запахами этой семьи. Он проникал взглядом в их сердца. Он хотел понять их. Он хотел понять, почему они сейчас привязаны к стульям, а не он. Он окунулся в омут их нормальности, на несколько минут вынырнув из омута собственного безумия. Он делал это почти каждый раз, и каждый раз получал один и тот же ответ. Этот ответ полностью подтверждал мысли его деда о людях вообще, и о колдунах в частности. Как это ни противно, но дед был прав. Он подвинул к себе их тарелки и переложил рагу на свою. Потом стал медленно есть, посматривая на связанных людей с полной отрешенностью. Он съел все до крошки, и даже вымакал остатки масла кусочком хлеба. Сейчас он ел жизнь этого семейства и считал себя его членом. Ненадолго, но считал.
В глазах Давида появился смысл, и вся семья подсознательно почувствовала, что жить им осталось недолго. Они опять заерзали, но были не в силах выбраться из пут. Давид наклонился к матери и спросил:
— Кого мне убить первым? Сына, мужа, или тебя, чтобы ты этого не видела? Если сына, мигни один раз, если мужа, два, если тебя, три. Или ты не хочешь выбрать? Тогда не мигай вообще.
Давид обошел стол и стал смотреть на ее глаза. Они слезились, от того что женщина не хотела мигать. Она не хотела выбирать.
— Хорошо, тогда я убью первым твоего мужа.
Так как Давид был голый, женщина не поняла, откуда он достал нож. Он проделал все с быстротой молнии, и на шее ее мужа появилась красная улыбка. Глаза женщины наполнились слезами. Давид снова подошел к ней и прошептал на ухо:
— Твое решение не изменилось? Если ты все же хочешь умереть раньше сына, мигни два раза. Если предоставишь выбор мне, не мигай.
Он обошел ее и посмотрел, как она мигнула дважды. Женщина не заметила, как Давид оказался сзади нее, как до этого не увидела, откуда он вытащил нож. Всего секунда, и в комнате стало на одного улыбающегося шеей человека больше. Давид не стал долго мучить ребенка. Третья улыбка появилась почти сразу за второй. Головы всего семейства были откинуты назад и по коричневым полоскам ткани, бывшими в прошлом занавесями, пролились красные пятна. Давид достал из шкафа под раковиной пакет для мусора, и собрал туда тарелку, из которой он ел рагу, и вилку. Он оделся и, взяв пакет, пошел к выходу. Перед тем как выйти он начертал на обоях ножом крест обведенный кругом. Символ Великой Инквизиции.
Глава 5
Следующим утром весь Ростов стоял на голове. Газеты перепечатывали интервью профессора, Петров вызвал всех помощников и заставил работать над проверкой бывших милиционеров. Профессор Мечников надулся как гусь, и расхаживал по управлению, давая советы, относительно того, какими чертами должен обладать маньяк. После пресс-конференции Дед Мороз впервые оставил след! И даже больше того позвонил в редакцию одной из местных газет, и рассказал кто был очередной жертвой. Газетчики сначала съездили на место преступления, все тщательно сфотографировали, и уже потом позвонили в милицию. Полковник Пурченко кусал себя за локти и исходил злобой, оттого что Петров все же что-то раскопал. Короче все были на ушах и делали выводы. И никто не сделал правильного.
Единственный человек, ради которого Давид впервые за восемь лет оставил след в это утро, спал до двенадцати, а газета вообще попала к нему в руки только в два. Денис зашел в небольшое кафе и, заказав пива, чтобы хоть как-то снять последствия вчерашнего вечера, сел за столик и стал читать. Буквы складывались для него в слова очень плохо, и только когда опрокинул половину кружки ледяного пива, он смог осознать что происходит. Он даже подумал, зачем вчера побежал за второй бутылкой, а потом пытался вспомнить, как бегал за третьей. Но когда кружка опустела, он все же нашел в себе силы чтобы прочитать газету. В статье писали о маньяке, и впервые со смерти премьер министра это было главной новостью. Репортеры рассуждали о том, что профессор оказался прав и что теперь поимка маньяка дело времени. Сам профессор Мечников раздавал интервью направо и налево. Денис не знал, что разные версии того что он читал, появились еще в пяти газетах. Профессор начал вещать еще ночью, как только ему позвонил Петров. Теперь профессор рассуждал не только, что преступник трус, но еще что религиозный фанатик и скорее всего гомосексуалист. Профессор сыпал различными терминами, которые это подтверждали, но их Денис так и не понял. Да собственно он и не прилагал к этому усилий. Его мозги постепенно набирали обороты и размышляли, как ему поймать колдуна который восемь лет собирал вероятности в Ростове, прикидываясь маньяком.
Денис заказал еще пива и пока его несли, сбегал в ларек за другой газетой. В той, что лежала на столе, фото креста было черно-белым. Он купил цветную газету и положил ее перед собой. Потом сделал глоток пива и внимательно рассмотрел фото. Стена с коричневыми обоями и вырезанный на ней крест в круге. Денис посмотрел на свою руку — на безымянном пальце было кольцо с точно таким же символом. Дениса поразило, с какой тщательностью и точностью выполнен рисунок на обоях. Как будто колдун рисовал его с помощью трафарета. И что же все это значило? То, что это послание предназначалось ему, сомнений у Дениса не было. Но откуда колдун узнал, что он здесь? И как догадался, что у Дениса есть подозрения на его счет. Если колдун смог прочитать его Знанием это конец. Значит колдун достаточно силен, а так как Денис был пока не особо могучим разрушителем вероятностей, простого треклятья ему хватит с головой.
