Наталия Ипатова - Цикл: Рохля
Когда он проходил мимо меня, не сказав мне ни слова, и даже жестом не намекнув на наше знакомство, когда их с женой и ребенком сажали в салон - может, я ощутил эманацию величия? Не знаю. Величие так трудно распознать вблизи, но я знаю, что любому величию свойственно идти по чужим головам. В какой-то момент мне подумалось, что я никогда не забуду ту красивую девочку: слишком хорошо я знал жернова, в которые влечет это малое семечко.
А день, как назло, был яркий, осенний, золотой.
- Знаешь, Рен, - сказал за моим плечом Дерек, - а ведь меня отстранили от дел… до результатов разбирательства.
Я не понял сперва.
- Ну, пока там, в работном доме были только мы, все шло хоть и со скрипом, но по нашему сценарию. А когда приехала полиция, мне стали задавать вопросы, и первым - почему я тут оказался с проверкой. График аудиторских проверок, ты помнишь, я подделал - и подделка не выдерживала никакой критики. На школьном уровне, так сказать. Подключилось мое нынешнее начальство - ты знаешь, я не лажу с начальством, Рен. И вышло мне предвзятое отношение, преследование по личным мотивам и много чего еще по мелочи. Ну что вы пали духом, Бедфорд? - изобразил он весьма похоже. - Все еще жаждете проверить, кто из нас лучше кидается камнями?
Он ухмыльнулся.
- Глупо попался, как мальчишка. Не умею правонарушать. Да и неважно. Как продвигается дело? Вы собираетесь предъявить ей обвинение или извинились и выпустили?
- Выпустили, - вздохнул я. - Мой нынешний шеф и подписал, пока я бегал по ее делу. Мы не можем держать ее больше тридцати шести часов, если нет оснований обвинять ее в умышленном убийстве брауни. К тому же у нее нет ни малейшего мотива…
- Посади ее, Рен, - отрывисто бросил Дерек. - Раскопай и докажи. Она убийца.
- Знал бы, куда копать - уже б подземный город вырыл на зависть гномам. Доказательства есть?
- Имей я доказательства, стоял бы я тут в драматической позе, а?
Я замолчал, потому что лицо напротив меня стало очень бледным. И еще потому, что вспомнил про горе с привкусом соли и про пищу для бессмертия.
- Спела она мне. Явилась сегодняшней ночью, видимо сразу, как вы ей пропуск подписали. И меня теперь заботит, сядет ли она, потому что нефиг…
Он сбился и замолчал. У меня опустились руки. На третьем кругу нас всех вынесло к пропасти.
- Поскольку я не фаталист, - сказал Рохля ровным голосом, - и не думаю, что мой кирпич ждет меня на всех маршрутах, которые я могу избрать, я бы первым делом выяснил подноготную нашей героини.
- Да, - подхватил я, весь вострепетав и ринувшись в бой, потому что сейчас это стало насквозь, сверху и донизу личным, - и на это у нас с тобой сколько угодно времени! Поехали-ка к моей бывшей снова с поклоном!
* * *
Было что-то очень нехорошее в том, что мы теперь оба знали о неупокоенном брауни в валенке, в подвале, и уходили из работного дома с невозмутимыми лицами, ничего не сделав ни для него, ни для малютки Ландыш. Мы оставляли за спиной здание в состоянии полного износа, чрезвычайно опасное для всех, кто в нем проживает, тем самым совершая должностное преступление. Визит сюда в этот раз был только точкой входа, выполненного с единственной целью - отменить предыдущий вариант, и я был намерен наматывать круги столько раз, сколько потребуется, чтобы не позволить Дереку встретиться с баньши и выслушать ее, и по возможности вывести директрису на чистую воду. Мардж продолжала бушевать и требовать себе главную партию. Собирался дождь.
На первый взгляд казалось, будто бы мы обрели инструмент, с помощью которого можем трясти эту мозаику вплоть до удовлетворительного результата. Однако практика разочаровывала.
Вы, без сомнения знаете, что жизнь подбрасывает нам задачки, требующие мобилизации всех сил и сосредоточенности именно тогда, когда вам отчаянно хочется лечь и не шевелиться. Вот и я достиг, наконец, своего предела - ну или подошел к нему опасно близко.
Дело в том, что я не спал. Круг, в котором я вертелся, как белка, начинался в работном доме и заканчивался возвращением в логово моей бывшей. Единственная выпавшая мне субъективная ночь была мною потрачена на похоронный ритуал для брауни, и теперь моя реальность буквально расплывалась перед глазами. Я начал путаться. Если на паре первых кругов мне еще удавалось отследить причины и следствия, что-то наследовать, а что-то менять, то на четвертом меня хватать перестало. Я просто предоставил молодежи ссориться, а сам расслабился на диванчике, обтянутом вытертой и криво заштопанной кожей, и ждал, когда дракси в очередной раз доставит нас к моменту мусикова возвращения с экзамена, и я вновь удивлю своих друзей способностями Драговицы.
Что будет дальше, я не представлял, но чем больше я думал, тем опаснее казалось мне все наше предприятие. Именно теперь я начал понимать, почему вертать время вспять - покруче любой уголовщины.
Вот так, сидя в захламленной гостиной Драговицы и поглощая ее печенье, я рассказал Мардж все, что она пропустила и признался, что перестал справляться один. Дерек на этот раз «пошел» со мной и все еще был под сильным впечатлением предыдущего «круга».
Эффект наступил сразу. Мардж притихла и теперь посматривала на мою бывшую уважительно: то еще волшебство. Один бац - и не было этого. С этаким-то даром, читалось на ее лице, можно ничего на свете не бояться.
Рохля пил свой чай в отдалении, сделавшись как-то очень уж незаметен. Он частенько так мимикрировал, когда вольно или невольно оказывался главной фигурой дела.
- А скажите, мэм, - спросил он издалека, - сколько раз вы отправляли сына на пересдачу?
Драговица моргнула:
- Четыреста… пятьдесят два.
- А вы, значит, ходите вместе с ним? Иначе ведь вы бы и знать не знали, что возвращали Мусика в прошлое? Сын ушел и вернулся с победой, молодец и отличник, гордость и опора матери. Так было бы дело?
- Ну… да. Должна же я присмотреть, чтобы все правильно получилось! Вы думаете, - голос ее упал, - я сделала что-то очень плохое?
Дерек по доброте душевной не стал повторяться на темы ущерба, нанесенного воспитанию Мусика, даже если предположить, что оное воспитание хоть сколько-то его интересовало. А я как раз хотел задать вопрос: с которого ж раза этот паршивец сдал?
- А нас, - невинно спросил он, - вы в который раз видите?
- А вот сколько раз вы приходили, - парировала Драговица, - столько раз я чайничек-то и кипятила. Кто, может, думает, будто это тьфу что за дело, вошел и вышел, пусть учтет, что за эти два часа я гору белья перегладила. И вторые два часа - еще разок.
Мы все невольно обратили взоры на гладильную доску. Доска гордо стояла на самом видном месте, на ней громоздилась гора свежепоглаженного белья. Всем нам стало слегка неловко. Если бы меня вынудили погладить четыре раза одно и то же белье, я бы, может, и утюгом в кого-то запустил. С другой стороны, не кидаю же я утюгами в Баффина в схожих ситуациях…
