Анна Дил - Забытыми тропами
Старостиха замолкла, но настроение у нее не улучшилось, и уходя она напоследок одарила "постояльцев" весьма красноречивым неласковым взглядом.
- Была б она магичкой - от нас и пепла не осталось бы, - поежилась Заринна.
- Где-то неподалеку есть оборотень, - невпопад произнес вдруг Светомир, сосредоточенно вслушиваясь в тишину летнего вечера за распахнутым настежь окном. - Я его чувствую.
- Ты думаешь, это он держит в страхе местных жителей? - насторожился колдун.
- Откуда мне знать? - пожал плечами рыцарь. - Если он достаточно крупный, хищный и помешанный - то, может, и он.
- Вряд ли, - недоверчиво протянула Заринна. - Уж за три года-то несколько десятков здоровенных мужиков нашли бы управу на одного-единственного оборотня! Пусть даже большого, агрессивного и ненормального.
Маржана поежилась. Единственный из знакомых ей оборотней, Светомир, был, по ее мнению, мелким (во всяком случае, в птичьей своей ипостаси) и относительно мирным (если не брать в расчет его постоянные насмешки и некоторый бзик на рыцарской чести). Что представляет собой огромный сумасшедший оборотень, Маржана не знала, но догадывалась, что его появление не сулит им ничего хорошего.
- Один? - не отставал от рыцаря колдун.
- По крайней мере, сейчас - да.
- Чудожорица не может быть оборотнем, - поразмыслив, снова возразила Заринна. - Но какое-то научное название у нее должно быть!
- Может, это дракон? - с надеждой предположил Вотий.
- Надеюсь, что нет! - с чувством ответил Дарилен.
Вотий с нескрываемым восхищением посмотрел на учителя. Вот он какой - даже дракон для него чересчур мелкий противник!
В окошко на огонек свечи, прислушиваясь к разговору, любопытно заглянула луна. Растущая.
- Интересно, - ни с того ни с сего заинтересовался Вотий, - а почему это луна каждый месяц то растет, то убывает?..
- В легендах на этот счет есть две версии, - помолчав, начал маг. - Одно предание утверждает, что луна - душа некогда жившего на земле человека. Больше всего на свете он жаждал бессмертия, да так страстно, что все остальное его нисколько не заботило. Злее и безжалостнее его не было никого на земле. В погоне за своей мечтой он разрушил множество судеб, погубил сотни невинных жизней и оскорбил всех богов, каких только знал. За это боги прогневались на него и наказали так, как умеют лишь они. Они даровали гордецу вожделенное бессмертие, но за это обратили его в лунный диск и обязали вечно смотреть на людские злодеяния, такие же, какие некогда творил и он сам. А так как люди творят подлости чаще всего под покровом тьмы, луна тоже выходит на небо лишь ночью. Каждый месяц гордец проживает новую жизнь: рождается, растет, стареет и умирает… А потом все начинается с начала. И нет этому конца, так будет всегда, пока стоит мир… - маг замолчал, изучающее разглядывая тоненький лунный серп.
Айна зябко поежилась. Картина мучений пусть и негодяя, но человека, не могущего ничего противопоставить божественной силе, выглядела безрадостно.
- А вторая легенда? - робко подала голос она.
- Вторая, как водится, повествует о великой любви. Она говорит о том, что в незапамятные времена на свете жили двое влюбленных. Звали их Мадэй и Таила. И не было ничего чище и прекраснее их любви, не было на свете силы, способной заставить их отречься от этого чувства. Но и здесь вмешались высшие силы - только уже не боги, а демоны. Один из них увидел влюбленных на свидании и черной завистью позавидовал их любви - ведь, как известно, демоны не могут никого любить, и быть любимыми они тоже не могут. Он дождался утра и в бессильной злобе унес девушку далеко-далеко, на край мира, и там убил ее, а ее душу уничтожил в темном пламени преисподней. Безутешный влюбленный не знал об этом. Долго искал он свою любимую, но не нашел и следа ее. Сломленный горем, Мадэй умер от тоски по своей единственной, но и после смерти душа его не смогла обрести покой - ведь даже у Престола Богов он не нашел душу Таилы. Он умолил богов позволить ему продолжить дело всей жизни. Боги сжалились над ним, и с тех пор душа влюбленного каждую ночь выходит на небосклон, чтобы продолжить поиски, заранее обреченные на провал. Когда он поворачивается в сторону, чтобы хорошенько рассмотреть всю землю, нам кажется, что луна растет или убывает. Ему не суждено найти свою любовь, но душа его дарит свой свет другим влюбленным, именно поэтому ночь - их время. Ночью Мадэй помогает тем, чьи чувства так же сильны и чисты, как его любовь к прекрасной Таиле.
Воцарившуюся тишину прервал жалобный всхлип. Айна шмыгала покрасневшим носом. Все в изумлении уставились на нее. Даже чувствительная Маржана не была так тронута драматичной историей.
- Какая грустная легенда, - прошептала графиня, словно оправдываясь за свою сентиментальность.
- Это всего лишь предание, - улыбнулся маг. - Людям свойственно искать всему объяснение, и чем сказочнее и печальней получается история - тем лучше. Как обстоят дела на самом деле, мы не знаем, и вряд ли узнаем когда-нибудь.
- Есть еще третья легенда, - неожиданно изменившимся голосом проговорила Маржана. Она неотрывно смотрела на лунный серп. - Луна - это око богини Хайяримы, которым она смотрит на своих детей, а рост и старение луны символизируют моргание богини - течение времени для бога несопоставимо с человеческим, для нее наш месяц - всего миг между смыканием век и их разъединением.
Лицо хайяри снова преобразилось. Но не в жесткую бездушную маску, как бывало раньше, - теперь оно стало необыкновенно одухотворенным, даже взволнованным. Словно она поверяла собеседникам величайшую тайну.
- Мара, - тихо окликнул колдун.
Маржана вздрогнула.
- А?.. Что?.. Прости, я, кажется, задумалась, - растерянно произнесла она.
- Что ты сейчас чувствовала? - Наставник выглядел обеспокоенным.
- Н-ничего… То есть ничего нового. Все, как в прошлый раз. И позапрошлый…
- Я так и думал…
- Что ты думал? - Заринна так и впилась глазами в лицо друга детства.
- Зари, давай отойдем.
- Нет! Рассказывай при мне! - схватила наставника за руку Маржана. - Я тоже хочу знать, что со мной происходит! Меня это напрямую касается!
- Я не знаю, что с тобой. Я могу только строить догадки, возможно, некоторые из них тебе будет неприятно услышать.
- Пусть так, - упрямо мотнула головой хайяри. - Все равно рассказывай.
- Как знаешь. Я предупредил, - тон мага стал деловым. - Меня беспокоит то, что в эти… хм… необычные минуты я не чувствую Маржану.
- В каком смысле? - округлила глаза Заринна.
- В прямом. Амулет ученика… Как бы это объяснить… Понимаешь, он словно живой. Когда Наставник говорил мне об этом, я не верил ему. Теперь - верю. Оба мои амулета ведут себя как живые существа. Они теплые, пульсирующие. Это как… Как сердцебиение. О нем забываешь, когда с сердцем все в порядке, и вспоминаешь, когда что-то идет не так. Когда Маржана начала говорить о третьей легенде, амулет стал мертвым. Он превратился в обычный кусок янтаря на цепочке, как будто у меня стало на одну ученицу меньше. А через минуту снова ожил. И так происходит каждый раз, когда Маржана перестает быть собой. В первый раз в суматохе я решил, что мне померещилось, во второй - посчитал совпадением. В третий раз насторожился. А теперь я уверен, что это неспроста, и теряюсь в догадках: что это может быть? Если это неприкаянный дух, пытающийся завладеть новым телом, то почему он так быстро сдается и уходит практически без боя? И что заставляет его снова и снова возвращаться? Для духов это в высшей степени нетипично.
