David Eddings - Повелитель демонов из Каранды
– Не совсем. Во всяком случае, я не позволю тебе охотиться за Нахазом в темноте. Ты не хуже меня знаешь, что темнота удесятеряет его силу, а у меня осталось не так много братьев, чтобы я разбрасывался ими только потому, что они в дурном настроении.
Их взгляды встретились, и горбун, не выдержав отвернулся. Не переставая браниться, он побрел назад к трону и по пути пнул ногой лежащий стул так что тот разлетелся на части.
– Все целы? – спросил Шелк, пряча в ножны кинжал.
– Кажется, да, – ответила Польгара и накинула на голову капюшон своего синего плаща.
– Да, было довольно жарко! – Глаза маленького человечка светились.
– Не было никакой необходимости устраивать эту заваруху, – сказала она, укоризненно глядя на Гариона. – Да теперь уж ладно. Лучше бы ты прошелся по дому, Хелдар, чтобы убедиться, что здесь никого не осталось. Дарник, вы с Тофом пойдете вместе с ним.
Шелк кивнул и по залитому кровью полу направился к двери, осторожно переступая через трупы. Вслед за ним двинулись Дарник и Тоф.
– Не могу понять, – произнесла Сенедра, недоуменно глядя на скрюченного Бельдина, снова одетого в лохмотья, облепленные соломинками, – как это ты умудрился поменяться местами с Фельдегастом и куда он делся?
На лице Бельдина появилась лукавая улыбка.
– Моя малышка, – обратился к ней жонглер на своем певучем диалекте. – Я здесь, разве не видишь? И если пожелаешь, попробую очаровать тебя умом и моим непревзойденным мастерством.
– Но я так привязалась к Фельдегасту, – почти заплакала Польгара.
– Тебе всего лишь нужно перенести эту привязанность на меня, моя дорогая, – с той же улыбкой сказал Бельдин.
– Ты не он, – возразила она.
Бельгарат пристально посмотрел на калеку волшебника.
– Меня раздражает твоя манера говорить, – недовольно сказал он.
– Я это знаю, брат, – усмехнулся Бельдин. – Очень хорошо знаю. Поэтому, собственно, я и выбрал эту манеру изъясняться.
– Я не совсем понимаю, зачем нужна была вся эта изощренная маскировка, – произнес Сади, убирая свой маленький кинжал с отравленным лезвием.
– В этой части Маллореи слишком много людей знают, как я выгляжу, – отвечал ему Бельдин. – Урвон уже две тысячи лет расклеивает описание моей внешности на каждом столбе и дереве на расстоянии сотен лиг от Мал-Яска. И, честно говоря, меня совсем нетрудно узнать даже по самым общим приметам.
– Ты удивительный человек, дядя, – приветливо улыбнулась Польгара.
– Как мило с твоей стороны сделать мне такой комплимент, девочка моя, – ответил он с изысканным поклоном.
– Прекрати паясничать! – бросил ему Бельгарат и повернулся к Гариону. – Помнится, ты обещал кое-что объяснить потом. Ну вот, «потом» и наступило.
– Меня провели, – мрачно признался Гарион.
– Кто провел?
– Зандрамас.
– Она все еще здесь? – воскликнула Сенедра.
Гарион покачал головой.
– Нет. Она послала сюда свой образ – свой и Гэрана.
– Ты что, не смог отличить образ от действительности? – возмутился Бельгарат.
– Я был не в состоянии этого сделать, – оправдывался Гарион.
– Надеюсь, объяснишь почему.
Гарион глубоко вздохнул и присел на одну из скамей. Его перепачканные в крови руки тряслись.
– Она очень умна, – сказал он. – С тех пор как мы выехали из Мал-Зэта, меня все время преследовал один и тот же сон.
– Сон? – резко спросила Польгара. – Какой сон?
– Может быть, «сон» – слово не вполне подходящее. Но я снова и снова слышал плач младенца. Сначала я подумал, что это плачет больной ребенок, которого мы видели на улицах Мал-Зэта. Но оказалось, что это не так. Когда мы с Шелком и Бельдином были наверху, в комнате, что находится над нами, то увидели, как сюда вошел Урвон и сразу за ним – Нахаз. Урвон совершенно безумен. Он возомнил себя богом. Итак, он вызвал Менха – оказалось, что Менх – это Харакан, а затем...
– Подожди минутку, – прервал его Бельгарат. – Харакан – это и есть Менх?
Гарион бросил взгляд на бесформенное тело, распростертое перед алтарем. Зит, продолжая ворчать, все еще лежала, свернувшись на черном камне.
– Вернее, был им, – ответил он.
– Урвон представил его, перед тем как все это началось, – добавил Бельдин.
– У нас не было времени рассказать тебе об этом.
– Это многое объясняет, – задумчиво произнес Бельгарат. Он поглядел на Бархотку. – Ты знала об этом? – спросил он.
– Нет, почтеннейший, – ответила она, – не знала. Я просто воспользовалась возможностью, которая мне представилась.
В заваленную трупами комнату вернулись Шелк, Дарник и Тоф.
– Дом пуст, – доложил маленький человечек. – Он весь в нашем распоряжении.
– Прекрасно, – ответил Бельгарат. – Гарион как раз рассказывал нам, почему счел нужным начать боевые действия.
– Ему это приказала Зандрамас, – пожал плечами Шелк. – Не знаю, с каких пор он начал слушать ее приказания, но все было именно так.
– Я как раз хотел все объяснить, – продолжал Гарион. – Урвон в этой самой комнате говорил всем чандимам, что Харакан – то есть Менх – будет его первым апостолом. В этот момент и появилась Зандрамас, по крайней мере мне так показалось. Под плащом у нее находился какой-то сверток. Они с Урвоном затеяли ссору, Урвон утверждал, что он бог. И тут она сказала: «Хорошо. Тогда я вызову Богоубийцу, и он покончит с тобой». И с этими словами, положив сверток на алтарь, она открыла его. Там был Гэран. Он начал плакать, и я тут же понял, что меня все время преследовал его плач. Тогда я полностью перестал соображать.
– Это видно, – вставил Бельгарат.
– Ну а все остальное вам известно. – Гарион с содроганием оглядел полную трупов комнату. – Я не представлял себе, как далеко все может зайти. По-моему, у меня помутился рассудок.
– Не помутился, а отключился, Гарион, – заметил Бельгарат. – Весьма распространенное явление среди алорийцев. Мне казалось, что ты ему не подвержен, но, видимо, я ошибался.
– У него есть некоторое оправдание, отец, – сказала Польгара.
– Потере разума не может быть оправдания, Польгара, – прорычал он в ответ.
– Его спровоцировали. – Она в задумчивости поджала губы, затем подошла к Гариону и нежно обхватила руками его голову. – Все прошло, – сказала она.
– Что именно? – озабоченно спросила Сенедра.
– Наговор.
– Наговор?
Польгара кивнула:
– Да. Зандрамас перехитрила его. Она заставила его думать только о рыданиях ребенка. Потом, когда она положила на алтарь сверток, который он принял за Гэрана, и Гарион опять услышал этот плач, ему не оставалось ничего, кроме как действовать по ее приказу. – Польгара перевела взгляд на Бельгарата.
