Ричард Байерс - Ярость
И уж коли на то пошло, можно ли им выжить в таком приключении? Потому что Северная Крепость, хоть и лишенная жизни, все еще была обитаема. Ходило немало страшных рассказов о призраках погибших защитников города-крепости, о том, как они расправляются со смельчаками, рискнувшими проникнуть в их погребенный под водой город. В безлунные ночи они бьют в колокола на башнях, предупреждая смертных, чтобы те не спускались к ним. Звон этих колоколов слышен на многие мили вокруг. Будучи ребенком, в Хиллсфаре, Дорн сам его не раз слышал и накрывался подушкой, чтобы заглушить зловещие звуки.
Дорн все время следил, не появятся ли призраки или другая опасность. Он и его спутники спускались все ниже и ниже, к самому центру затонувшего города. Здесь стоял дворец властителя Северной Крепости, особняки придворных и храмы, посвященные богам, которым они служили. Это место выглядело очень подходящим для того, чтобы хранить тайну бешенства.
Во время битвы, а может, при погружении на дно в стенах появились многочисленные трещины и проломы, крыши кое-где осели и провалились. Пловцы могли проникнуть внутрь здания разными путями. Дорн решил спуститься сначала в центральный внутренний двор, чтобы осмотреть особняки, укрепления и церкви, как это наверняка когда-то делали жители Северной Крепости. Он надеялся, что это поможет ему почувствовать место и подскажет, с чего начать поиски.
Но едва Дорн и остальные коснулись дна под сенью каменных бастионов и башен, все вокруг вдруг потемнело, словно вода приобрела вдруг чернильный оттенок или солнце наверху померкло.
Дорна охватила паника, он понял, в чем дело. Это призраки Северной Крепости наслали мрак, чтобы легче было расправиться с непрошеными гостями.
Меч Дорна был заколдован, а железная рука являла собой мощное магическое оружие. У него, по крайней мере, была хоть какая-то надежда защитить себя, но только если ему удастся что-нибудь увидеть. Вслепую барахтаясь в холодной темноте, он молился, чтобы кто-нибудь из его спутников, кто обладал магическими способностями, нашел заклинание, которое рассеяло бы окружавший их мрак.
Время тянулось бесконечно, отсчитываемое ударами сердца. От каких-то странных шумов у Дорна начали сдавать нервы. Может, Кара, Павел или Шатулио пытаются вернуть свет, но у них не получается? Или все они уже мертвы? Может, призраки узнали в них заклинателей и напали сначала на них?
Наконец подводный мир озарился сверкающим ярким светом. Держа меч наготове, Дорн обернулся в поисках призрачных воинов из легенд. Но их не было, зато было нечто другое. Злобные драконы отдали свои жизни, чтобы разрушить Северную Крепость, и теперь их гигантские скелеты вырвались из своих спрятанных в иле убежищ, подняв за собой со дна тучи грязи. В глазницах их черепов горели красные точки. Чудовища готовились напасть на пловцов.
Дорн здраво рассудил, что это не охота в истинном ее понимании. С помощью черной магии змеиные скелеты были оживлены, так же как и человеческие тела в Лирабаре, для того, чтобы служить Культу Дракона. Скорее всего, сам Саммастер подстроил эту ловушку, чтобы никто не смог уйти из Северной Крепости, узнав секрет.
Благодаря магии Дорн с друзьями уже не были незрячими и беспомощными, но их ждали новые испытания. Скелеты, лишенные жизненно важных органов, были неуязвимы. Дело осложнялось еще и тем, что противостоять им могли только то оружие и заклинания, которые имели силу под водой.
Павел, которому его накидка позволяла плавать так же быстро и проворно, как рыбе, развернулся, увильнул от атаки одного из скелетов и начал размахивать своим священным амулетом. Из талисмана вырвался сноп красно-золотого сияния Летандера, испепелив одно из чудовищ.
Другой скелет набросился на медного дракона. Тело металлического дракона разбилось на множество улыбающихся шутовских лиц, которые внезапно испарились. Сам же Шатулио вдруг возник над мертвяком, схватил чудовище за позвоночник и начал раздирать его.
Едва успев увернуться от огромных клыков и когтей твари, Рэрун метнул гарпун в голову змея. Кончик гарпуна стукнулся о кость и поцарапал череп, но не успел мертвяк броситься на карлика, как Уилл, нырнув между его ребер, ножом взрезал иссохшие связки, соединявшие кости дракона.
Кара запела, ее песня звучала несколько искаженно под водой, но всё равно была прекрасна, как всегда. После заклинания Кары в грудной клетке у одного из скелетов вырос куб льда. Он продолжал увеличиваться в размерах, пока не разорвал чудовище на куски.
Это было все, что успел разглядеть Дорн, прежде чем сосредоточиться на своем собственном противнике. Мертвяк набросился на него и вцепился зубами в железную руку охотника. Дорн высвободился из тисков, сломав мертвяку пару клыков, и метнул копье в глазницу дракона, надеясь, что, попав в один из ярко-красных фосфоресцирующих огоньков, убьет его.
Но, вытащив копье, Дорн обнаружил, что огонь светится в глазнице, а сам скелет ведет себя так же, как и прежде. Мертвяк накинулся на Дорна, выпустив когти. Тот принял удар железной рукой, избежав участи быть разорванным в клочья, но сила удара была такова, что он упал навзничь, оказавшись в вязком иле, покрывавшем дно. Лицо Дорна залепила грязь, и он опять ничего не видел. Мертвяк прижал его лапами ко дну. Железная часть тела могла выдержать такое давление, но с правого бока, где была человеческая плоть, боль становилась невыносимой.
Дорн яростно вцепился в фаланги пальцев мертвяка своими железными когтями, вынуждая чудовище ослабить хватку. Дракон бросился на Дорна, и охотник нанес ему удар кулаком с железными шипами. От удара он сам пошатнулся, но ему удалось выбить дракону челюсть. Дорн предполагал, что, будучи безжизненным и не имея разума, существо ничего не чувствует, однако мертвяк содрогнулся, словно от боли.
Воспользовавшись этим, Дорн подскочил к мертвяку и нанес когтистой перчаткой удар в основание его длинной бесплотной шеи. Спинной хребет треснул, позвоночные диски рассыпались, словно тарелки, и голова дракона оторвалась от туловища. Скелет рухнул на дно, превратившись в груду костей.
Дорн обернулся в поисках нового соперника. По первому впечатлению казалось, что численное превосходство было на стороне скелетов, но перевеса достичь им пока не удалось. Вдруг водное пространство прорезал голос Кары. Даже если она и не использовала какой-то священный или оккультный язык, у Дорна не было никакой надежды понять, о чем она говорит. Мешала толща воды. Но он понял, что Кара о чем-то предупреждает.
Дорн повернулся вправо, и тут же на него набросилось какое-то огромное чудовище.
Оно чем-то напоминало дракона и все-таки представляло собой нечто невиданное. Это был громадный змей с темной тонкой чешуей и такими мелкими лапами и крыльями, что летать или ходить он бы не смог, только плавать. Длинный хвост разделялся на два извивающихся кнутовидных отростка, которыми змей пытался нанести удар противнику. Под водой Дорн не мог как следует размахнуться мечом. Вода оказывала слишком сильное сопротивление. А вот огромному дракону она ничуть не мешала.
