Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома
Вот такой пылкий друг степей.
— Нельзя их убивать. Друзья они. Понял?
— Как не понял, совсем старший. Друзья, — индифферентно согласился Баргул.
— Сейчас испытывать будут, как ты из лука стреляешь.
— Зачем?
— Обычай такой. Покажешь, что хорошо стреляешь, они тебе бумагу дадут, что вправе ты луком в земле этой пользоваться.
— Зачем?
— Обычай такой. Понял? — прикрикнул я.
К узкоглазому бизнесмену порой приходилось применять меры императивного характера.
— Понял все, совсем старший. Куда стрелять надо?
— Они скажут.
Зеленые нерешительно поглядывали на лежащие в траве луки.
— Берите, берите. Ведь недоразумение, надеюсь, исчерпано.
Воины с удовольствием вооружились.
— Первая ступень, — сказал Ингвар недодавленному.
Тот привязал на стрелу кусок бечевки с закрепленным на ней кольцом и, быстрым движением вскинув лук, метнул ее в стену сарая, отстоящую от него шагов на тридцать. Та, кратко свистнув, воткнулась. Кольцо заплясало на бечевке.
— Останови кольцо, — насмешливо бросил он Баргулу, увесисто глянув на нас.
Руки нашего младшенького размазались в воздухе. Раздался двойной удар, и в стене сарая обнаружились еще две стрелы. Одна прямо под первой, а вторая чуть ниже. На ней ярко блестело колечко. Ветер развевал срезанную нить.
— Ха, — удивленно выдохнул предводитель зеленых. Потрясенно глянул на меня. — Четвертая ступень. Удивлен. Отличный выстрел.
— Куда еще стрелять? — полюбопытствовал Баргул.
— Не надо больше. У меня шестая ступень. Чтобы носить лук в Земле Шарм'Ат, достаточно первой.
Он присел, достал из поясного кармана кусок бумаги, вписал туда что-то какой-то палочкой, припечатал перстнем на левом мизинце. Отдал Баргулу.
— Повторюсь. Удивлен. Не ожидал я в столь младом человеке умелого стрелка встретить.
Баргул с недоумением разглядывал выданный документ. Я подошел, посмотрел. Красивая картинка. Лес, луки, стрелы, недлинный текст.
— Я тоже такую бумажку хочу, — вдруг сообщил подошедший Хамыц.
— Владеешь ли и ты благородным умением, богатырь? — удивился Ингвар.
— Младший, лук мой принеси, — командировал Хамыц Баргула. Ответил: — Почему не владею?
А получивший лицензию юноша уже притащил ту самую дубину, что вечно возил у седла Хамыц. Я все понять не мог, зачем ему стрелы. Честно говоря, думал дротики. При мне ни разу он не метал их. Да и зачем, если один Баргул нас провиантом как целый зверосовхоз снабжал.
Хамыц размотал кожу, что вечно прятала дубину, и нашим взорам предстаю чудовищное, многослойное сооружение толщиной с запястье мужчины. Упер в землю, наклонился, на мгновение вспухли бешеной силой мышцы. Разогнулся уже с луком в руках. Дернул толстую, с мизинец женщины, тетиву, та отозвалась сытым гулом.
— На этом фандыре я тоже играю.
— Мой брат старший полон неожиданностей, а, совсем старший? — лукаво подмигнул мне Баргул.
— Да уж, — согласился я.
За все время нашего совместного путешествия ни разу не подумал я, что эта дубина — лук.
— Куда стрелять? — обратился Хамыц к Ингвару.
Тот с трудом оторвал взгляд от оружия в его руках. Их простые длинные луки из одной доски выглядели рядом с этим, дважды выгнутым чудовищем, ну скажем так, несерьезно.
— Куда стрелять? — повторил вопрос Хамыц.
— Какова сила твоего лука, богатырь? — пришел в себя предводитель зеленых.
— На сто шагов он пробивает лошадь в костяной попоне.
— Это доспех?
— Да.
— Не знаю даже я. Ты выбери уж сам, чем нас ты удивишь. А я фирман тебе уж дам, коль лук ты сей могучий растянуть сумеешь.
— Если я собью вот ту вот ветку, хороший будет выстрел? — показал он на толстую ветвь дерева, стоящего в сотне шагов от нас.
— Пока не верю я, что это возможно.
— А ты поверь. Стрелу, — протянул он руку, и Баргул подал стрелу. Толстая, почти в большой палец толщиной, с широким, бритвенно-острым полумесяцем наконечника, она вызывала не меньшее удивление, чем лук.
Хамыц слитным движением вскинул оружие и метнул стрелу. Она гулко провыла в воздухе, срубила ветку и глубоко вошла в тело соседнего дерева.
Ингвар удивленно покачал головой.
— Не видывал подобного оружия. Такая ведь стрела и голову сорвет.
— Не раз срывала, — белозубо улыбнулись ему в ответ.
— Эдгар, мой голькас. Я тоже желаю иметь подобный документ, — вступил в беседу Унго.
Я не стал досматривать, ушел в корчму. Только скоро и оттуда ушел. Кавалер Андрий и Тивас бодро расписывали диспозицию и порядок перемещения. Не знал бы, что в войске нашем от силы шесть десятков, поверил бы, что вести они намереваются армию многотысячную.
И я пошел гулять. Вчера, в связи с поздним временем прибытия, населенный пункт осмотреть я не Успел, что было непростительно, ведь это был первый городок, что встретился мне в Империи.
Как-то раз я был в Германии. Уже после объединения. И один мой бывший коллега, основательно к тому времени разбогатевший немецкий комсомолец ведомый чувством ответного гостеприимства, решил показать мне не городскую, а деревенскую Германию. Скажу вам честно, хотя регулярно и появлялись какие-то яркие элементы современности, у меня сложилось мнение, что попал я в сказку братьев Гримм. И сейчас у меня ощущение складывалось схожее. Уютные, чистенькие, мощеные улицы. Игрушечно-аккуратные дома. Доброжелательные улыбчивые люди. И непременная стайка детишек, собравшихся поглазеть на странствующего воителя. Порядок, размеренность. Ощущение покоя. Мне жуть как понравилось. Где-то я выпил кружку пива, где-то съел какую-то родню сосиски, купил в лавке сладостей и наугощал группу малолетних поклонников. Посидел на лавочке с несколькими степенными дядьками, наслышанными о вчерашнем бое, скромно поплескался в лучах славы.
И когда, нагулявшись, шел на место постоя, понял, что буду драться за этих людей, за их чистые улочки, аккуратные домики, смешливых детишек, посиделки пол трубочку, пиво и сосиски. За покойность их жизни. Жестоко буду драться. Насмерть.
ГЛАВА 29
А гостеприимное заведение, давшее нам кров, совершенно изменилось. Теперь большой палисадник, или, не знаю, как это называется, так скажем, парковка для транспортных средств, играл роль плаца, на котором в пирамиды были составлены копья и щиты, а их владельцы, сидя в тенечке, потягивали прохладительные напитки из больших деревянных и керамических кружек.
На крыльце появился кавалер Андрий.
— Стройся! — разнеслось над импровизированным плацем.
Быстро, но без суеты, люди построились. Абсолютно не были эти бравые, рослые ребята похожи на тех забитых землепашцев, каких нам рисовала наша родная история.
