Фред Саберхаген - Лик Аполлона
Невозможно было узнать, нанесли ли серьезный урон Аиду эти неуклюжие деревянные стрелы или более быстрые солнечные лучи, которые Аполлон тоже метал теперь во врага, — владыка Мрака прятал свое сердце за огромной каменной глыбой. Стрелы и солнечные лучи больно жалили Врага, ранили, но не убивали.
Аид взревел еще яростнее и рванулся назад, в глубины Пещеры, каким-то образом заставив тьму сгуститься и хлынуть потоками вязкой жидкости по каменному полу — надеясь замедлить быстроту движений Аполлона и поколебать его боевой дух. У Джереми появилось такое ощущение, будто эта вязкая тьма жадно впивается в его тело, и если бы он был только обычным человеком, тьма поглотила бы его и засосала в глубь земли.
Однако каким-то шестым чувством Джереми понял, что Аид тоже, как и Аполлон, стал слабее после их предыдущей смертельной схватки. Владыке Подземного мира тоже приходилось действовать в тесном контакте с сознанием и телом какого-то человека, и этот человек точно так же, как и Джереми, может полностью истощиться, когда израсходует все свои силы в этой тяжелой битве.
Аполлон не помнил, кем был тот человек, который последним надел Лик Аида, — а может, Джереми просто не смог погрузиться в память божества настолько глубоко, чтобы добыть эти сведения. Но юноше и так было ясно, что человеческая личность этого мужчины или женщины значительно пострадала от союза с Аидом.
Судя по безумной самоуверенности высказываний Аида, тот человек, который стал Темным богом, действительно считал себя бессмертным. Владыка Подземного мира наотрез отказывался верить своим собственным воспоминаниям о том, как он когда-то был просто человеком, — эти остатки человеческой памяти Аид предпочитал считать вражеским наваждением.
Естественным следствием подобного заблуждения было и то, что Аид и Аполлона тоже считал только лишь божеством, как, наверное, и всех остальных, кто надевал Лики Богов. Аид снова отступил, ускользнул во мрак подземелья, не решился рискнуть собой в открытом бою. Но, уже уходя, владыка Мрака обернулся и напоследок пригрозил Аполлону, пообещав послать за ним вслед несокрушимого убийцу. — Я терпелив, Труженик, я очень терпелив! Ты снова придешь ко мне, и тогда я тебя убью. На этот раз убью навсегда!
Джереми остался стоять на месте, тяжело дыша и прислушиваясь. Одежда на нем испачкалась и изорвалась в клочья. Несмотря на то, что его тело было магически защищено и усилено, любое движение отдавалось сильной болью в каждом мускуле, а сердце колотилось с бешеной частотой. Он стоял еще долго, выжидая, пока последний отзвук шагов Врага не утихнет вдали.
Глава 28
Джереми наконец понял, почему его вторая сущность непременно хотела войти в Пещеру, имея при себе более-менее приличный лук и стрелы. Подобное оружие вряд ли можно было бы подыскать внутри подземелья, — преимущество лука и стрел было в том, что они убивали на далеком расстоянии, а в тесных подземных коридорах Пещеры большинство воинов предпочитали использовать совсем другие виды оружия.
Джереми вместе с заключенным в его теле божественным компаньоном быстро зашагал все дальше и дальше от солнечных лучей, в глубь узких и тесных подземных переходов, ограниченных со всех сторон массивными скальными глыбами. Здесь было истинное царство смертельного Врага Аполлона, его извечного противника — Аида.
Когда Джереми подошел к очередному разветвлению подземного коридора, он обратился к памяти Аполлона — и тотчас же получил приблизительный план запутанной сети подземных ходов, со всеми их разветвлениями и пересечениями. Владыка подземного мира только что отступил по самому широкому проходу, который вел прямиком вниз. Но примерно в том же самом направлении, в сторону нижних уровней, тянулся еще один боковой коридор, более узкий и извилистый.
Джереми опасался, что Захватчик постарается принудить его волей-неволей следовать за Аидом дальше вниз, — но это был не тот случай. Обширная память Аполлона располагала точными сведениями о том, что этот проход вниз ведет прямиком в ловушку — в мрачную бездну, куда не достанет ни единый солнечный лучик.
Бог, поселившийся в теле Джереми, хоть и неохотно, но признавал, что их общему телу обязательно надо набраться сил, прежде чем вступать в последнюю схватку, — иначе им вряд ли удастся повергнуть своего главного Врага.
И только сейчас Джереми заметил, что его руки во многих местах изранены, хотя раны были не очень серьезными. А он даже не замечал, когда в него попадали эти метательные снаряды , — в памяти юноши живо сохранилась картина только одного такого попадания, когда особая метательная стрелка вонзилась сзади в его левую руку чуть повыше локтя и вырвала кусок плоти. Несмотря на все усилия Аполлона уменьшить чувствительность к боли, раны беспокоили юношу все сильнее.
В памяти Аполлона всплыло воспоминание о возможности отравления… …но тотчас же Захватчик заверил Джереми, что даже все вместе полученные им раны не смертельны для человека, в чье тело вселилась божественная сущность Аполлона. Однако из-за этих ран положение, несомненно, сильно осложнилось.
Рана в плече сочилась кровью, и Джереми не стал ее останавливать, надеясь, что кровь вымоет из раны яд — если тот дротик все-таки был отравлен. И вообще, со всяким лечением придется подождать. Но то, что он был ранен, очень веско свидетельствовало в пользу перемены маршрута — сейчас юноше следовало бы отправляться не в глубины подземелья, а наоборот, к вершине Горы.
Мысли Джереми снова сосредоточились на поисках Кати. Он пожалел о времени, без толку потраченном на разговоры. Парень злился и на саму Катерину, — за то, что девушка была столь неосторожна и допустила, чтобы ее захватили в плен. В воображении юноши то и дело вставали картины всевозможных вариантов пленения Кати, одна страшнее другой.
Покоряясь внезапному желанию, сила которого удивила его самого, Джереми, спускаясь вниз, стал громко звать Кати по имени. Проходя сквозь бесконечную череду подземных залов, его зов отдавался в Пещере гулким многоголосым эхом, чем-то напоминая звучание голоса Аида. Но юноша упорно шел все дальше вниз, держа лук со стрелой, наложенной на тетиву, — он был готов выстрелить в любое мгновение. Джереми прошел через пять огромных подземных залов, — судя по всему, он находился сейчас на глубине около сотни футов от наружного входа в Пещеру — и, только тогда, вышел к тому месту, которое надеялся и боялся найти.
Еще издалека Джереми заметил впереди свет, — но это был не свет солнца, а красноватые отблески пламени факелов. По мере приближения свет факелов становился все ярче. Но Аполлон не мог сфокусировать и направить, куда нужно, свет от факелов — так, как он это делал с солнечным светом.
