Олаф Бьорн Локнит - Торговцы грезами
Мораддин, оказывается, склонился над телом лежавшего ничком в проеме арки человека.
– Давай перевернем, – негромко сказал он, когда компаньон остановился рядом. – Сдается мне, мы нашли последнюю жертву… А сам зверь скрылся.
Наемники осторожно перекатили ставшее тяжелым и неподатливым тело на спину. Даммарос приблизил к лицу покойного лампу, желтоватый свет отразился в зрачках выкаченных глаз, и осветил аккуратную тонкую рану, алым штрихом перечеркнувшую горло человека.
В наступившей тишине прозвучали голоса озадаченного выругавшегося Конана, и Ринги, отчетливо проговорившей имя убитого:
– Эридат.
* * *
– Значит, тварь окончательно вырвалась из его подчинения, – еле слышно сказал Мораддин. – Он зачем-то спустился сюда, может, хотел увести чудовище с собой, а оно подкараулило его, убило и сбежало… Но куда? Наверняка тварь прячется где-то в городе. Надо устроить большую облаву и поймать, пока она не натворила новых бед!
– Только этого мне еще не хватало, – скорбно проговорил Даммарос из темноты. – Где я столько людей найду и где мы будем искать чудовище?
Ринга, присев на корточки, несколько мгновений пристально вглядывалась в лицо бывшего хозяина, затем резко вскочила на ноги и настороженно огляделась по сторонам. Конан расслышал, как она неразборчиво бормочет:
– Не то, не то… Здесь!
Девушка решительно выхватила из рук Даммароса лампу и шагнула в арку, осветив расположенное за ней маленькое помещение. Отблески лампы неожиданно ослепительно сверкнули двумя красными огоньками.
– Митра, защити! – выкрикнула рабирийка, и варвар мельком подумал, что к числу необычных вещей, увиденных и услышанных им на протяжении двух с лишним десятков лет жизни, можно смело добавить еще одну: гуль, взывающий к защите Светлого бога. Впрочем, вопрос, на кого из небесных покровителей стоит уповать в подобной ситуации, вполне мог потерпеть, а сейчас Конан одним прыжком очутился рядом с девушкой, в ужасе смотревшей на единственного обитателя глубокой ниши.
…Черная каменная кобра с полуразвернутым капюшоном и светлыми оскаленными клыками выгнулась над глубокой чашей, в которой чуть колыхалась густая темная жидкость. Алые злобные глаза пристально уставились в какую-то точку, недосягаемую для людей, умудряясь сохранять при этом на редкость презрительное выражение.
– К-конан, что это? – кажется, впервые в жизни Мораддину изменила его обычная уверенность в себе. Утешало одно – кратковременное жуткое потрясение испытали все увидевшие черного идола люди.
– Даммарос, поздравляю, – хрипло сказал варвар. – Вдобавок ко всему прочему в твоем городишке обосновались поклонники Сета.
– Пошел ты знаешь куда со своими шуточками… – вяло отругнулся побледневший немедиец и попятился, пока не уткнулся в стену. – Боги, да кто бы мне растолковал, что здесь творится…
Притихшая Ринга внезапно резко повернулась и бросилась назад, к выходу из тайного святилища. Киммериец подумал, что даже на бесстрашную бешеную кошку нашлась управа и девушка сейчас с воплями кинется наверх, однако рабирийка упала на колени возле тела покойного главаря городских мошенников и схватила его руку.
– Конан, иди сюда! – почти закричала она. – Лампу принеси! Пожалуйста, скорее, или я с ума сойду!
– А орать-то зачем? – буркнул варвар, присаживаясь рядом с трясущейся – но не от страха, а от какого-то охотничьего возбуждения – девушкой и придвигая поближе наполовину прогоревшую лампу. – Ну, что такое?
Вместо ответа рабирийка поднесла безжизненную ладонь Эридата к тускло мерцающей лампе и с такой силой согнула его начавшие коченеть пальцы, что кости отчетливо хрустнули.
– Видишь? – с истерическим смешком спросила она. – Я последняя дура в этом паршивом городишке, можешь напоминать мне об этом хоть каждый день.
Из кончиков пальцев покойника высунулись когти – пять длинных острейших крючков бледно-коричневого цвета. Варвар и девушка коротко переглянулись, наемник выдернул из ножен кинжал и разжал стиснутые челюсти бывшего мирного и непримечательного дэлирамского торговца. Клыки оказались на месте, однако они были гораздо короче и тупее прятавшихся за узкими губами рабирийки и больше походили на слегка искривленные человеческие.
– Эридат и есть чудовище, Сет его забери? – шепотом спросил Конан. – Но он же выглядел совершенно нормальным человеком! А коли он твой сородич, отчего же ты его сразу не признала?
– Знаешь, ты совершенно прав – его забрал Сет, – устало отозвалась Ринга, выпуская мягко шлепнувшуюся на каменный пол руку ночного существа. – Он не мой сородич, потому я почти ничего не ощущала. Мы, рабирийцы, всегда чуем присутствие друг друга… Эридат – полукровка, полукровка в третьем или четвертом поколении, самое жуткое, что можно представить, – она неожиданно безумно захихикала, раскачиваясь взад и вперед. – Луна и ночь, полукровка, как я сразу не догадалась, одержимый полукровка… Варвар, ты представляешь, что Эридат мог бы натворить, сумей прожить на свете еще десяток-другой лет?.. Полукровки, они от рождения все сумасшедшие, а с возрастом впадают в лунное бешенство…
– Прекрати! – Конан с силой несколько раз тряхнул девушку за плечи, и желтые глаза приняли осмысленное выражение. – Скажи одно: ночной убийца, которого мы ищем – он?
– Ну разумеется, – твердо сказала рабирийка и торопливо заговорила, с опаской оглянувшись на Мораддина, Даммароса и нескольких гвардейцев, осматривавших жуткий алтарь Змея: – У него в предках были мои сородичи, это совершенно точно. У полукровок нашего племени в душе всегда слишком много звериного, сколько бы людей не стояло между предком из Рабиров и потомками. Чем они становятся старше – тем сильнее темная половина рвется наружу. Мы, настоящие гули, умеем ее сдерживать, полукровки – почти нет. Кроме того, они всегда считают себя неполноценными. Им хочется быть либо полностью людьми, либо гулями, а им не дано ни того, ни другого. Они – самые несчастные и потому самые злобные существа в мире. А этот…
– Он вдобавок решил продаться Змею, – догадался Конан. – Ну и мерзость… Значит, к старости Эридат окончательно свихнулся и начал потрошить своих друзей и приятелей?
– И да, и нет, – Ринга поежилась. – Здесь слишком много всего перемешалось. Он хотел заполучить караван… И еще минувшее полнолуние…
«Вот уж действительно – слишком много всего, – мрачно подумал варвар. – Хитроумный Эридат – спятивший гуль-полукровка, решивший с тоски и недовольства жизнью податься в змеепоклонники! Что ж нам теперь с этим делать? Кто его прикончил? А главное – зачем? Непонятно.»
