Таня Хайтманн - Оборотень
— Звучит так, словно Хаген — какой-нибудь обиженный любовник. А ведь я не первый, кто оставил стаю. Ты извинишь меня? Я потратил достаточно много времени, таращась на небо, вместо того чтобы позаботиться о безопасности Меты. Ради болтовни с тобой я не стану рисковать и гадать, не отправил ли уже Хаген свою команду, чтобы познакомиться с ней.
— Давид, неужели так сложно понять, что для Хагена ты не просто рядовой член стаи?
Давид только отмахнулся и направился к двери, которая вела на лестницу. Натанель продолжал:
— Когда-то ты принадлежал Конвиниусу. Приемный отец не только передал тебе редчайший дар, но и оставил на тебе несмываемое клеймо — такое, которое обычно ставят только родители.
Услышав имя Конвиниуса, Давид замер. Выругавшись, он провел ладонью по волосам и повернулся к Натанелю, который, очевидно, был готов к такой реакции. Внезапно, без какого бы то ни было желания со стороны Давида, под его кожей оказалась тень волка, вызвав горячее покалывание.
— Какое, черт побери, отношение имеет ко всей этой истории Конвиниус? Натанель, если ты просто пытаешься меня удержать, я забуду об уважении и сломаю тебе шею, прежде чем ты успеешь послать на меня своего чертового волка.
По губам Натанеля скользнула улыбка, отчего его изможденное лицо исказилось.
— Расслабься, у нас достаточно времени, поскольку Хаген наверняка не откажет себе в удовольствии поймать дамочку лично.
— Ее зовут Мета!
Натанель только пожал плечами.
— Как пожелаешь. Для меня все люди одинаковы, все они словно тени. В отличие от тебя, я никогда ими не интересовался. — Давид попытался протестовать, но он строго посмотрел на него, и, повинуясь привычке, молодой человек промолчал. — Я хочу рассказать тебе кое-что о прошлом Конвиниуса. Вероятно, мне следовало сделать это гораздо раньше, тогда всего этого не произошло бы. Что ж, если задуматься, это не первая моя ошибка. — Натанель покачнулся, но справился с собой. — Неужели ты не мог выбрать уголок поуютнее? — спросил он, но Давид только нетерпеливо заворчал в ответ. — Как ты и сам знаешь, когда-то Конвиниус был в стае. Он пришел к нам в очень юном возрасте, еще совсем ребенком. В моих воспоминаниях он был беззаботным парнем, чувствовавшим себя в волчьей шкуре очень привольно. На голове у него было что-то вроде светлых кудрей, штопором торчавших во все стороны. Несколько десятилетий спустя я стоял перед его растерзанным трупом, и вид его наголо обритой головы произвел на меня огромное впечатление. Когда Конвиниус только прибился к нашей стае, я и представить не мог, что жизнь так изменит это жизнерадостное создание. С его закадычным другом Хагеном дело обстояло совершенно иначе.
Услышав эти слова, Давид озадаченно приподнял брови, и Натанель негромко рассмеялся.
— Верится с трудом, правда? Конвиниус и Хаген — воплощенные противоположности. Но что остается двум молодым людям, которые находятся в самом низу иерархии, как не держаться друг друга? Сложная ситуация — это сближает. Такая дружба не обращает внимания на различия. Тогда я совершил первую ошибку: я надеялся, что дружба с Конвиниусом направит Хагена по правильному пути.
Нетерпеливо махнув рукой, Давид прервал рассказ Натанеля.
— Все это действительно очень интересно, но, может, мы отложим экскурс в историю до другого раза?
— Нет, — сурово ответил Натанель. — Чтобы справиться с Хагеном, ты должен понять, кто он есть. Например, ты знал, что его воспитала другая стая, которая впоследствии его прогнала? — Давид только равнодушно пожал плечами, но это не остановило Натанеля. — Потому что волк убежал от него — так они это объяснили. В принципе, ничего удивительного, в юном возрасте волк еще способен самостоятельно принимать форму тени и заниматься собственными делами. Однако Хаген давно переступил порог возмужания. Вот только в глазах нашего тогдашнего вожака Пирошки он был совсем еще ребенком, и ее не волновало, что у него уже растут усы. Нам следовало быть настороже. Однако сначала все шло хорошо. Когда же на нашей территории начали происходить странные вещи, то, вероятно, лишь таланту Конвиниуса Хаген был обязан тем, что подозрение никогда не падало на него.
Натанель не мог больше сдерживать болезненный стон. Последние недели потребовали мобилизации всех его небольших резервов, и поиски Давида их исчерпали. Он трудом опустился на пол и провел ладонью по лбу, покрытому холодным потом. Где-то внутри, несмотря на беспокойство, охватившее демона, негромко утешающе взвыл волк.
Натанель в очередной раз осознал, насколько сильно страдает его спутник от того, что хранитель постепенно теряет силы. Оба давно уже понимали, что скоро им предстоит расстаться, но это нисколько не упрощало дело. Натанель слился со своим волком более чем кто бы то ни было в стае, а потому осознание того, что разлука скоро наступит, делало мысли о смерти невыносимыми.
Поколебавшись, Давид подошел к Натанелю и опустился перед ним на корточки. Злость в его взгляде сменилась беспокойством, хотя он по-прежнему не решался прикоснуться к старику. Натанель понял, что его состояние беспокоит парня. Что бы он ни делал, Давиду не удавалось отвернуться от него. Как бы ни гордился Натанель этим доказательством привязанности, в его планы она не входила. А он намерен был их придерживаться — на этот раз он не имеет права на ошибку.
Натанель медленно открыл свой дух и выпустил на волю воспоминания. При этом он глядел в широко распахнутые глаза Давида, который впервые столкнулся с этим даром демона. Давид привык к тому, что более сильные волки вторгаются в его воспоминания, чтобы контролировать и унижать его. Однако теперь ему открылся истинный смысл этого дара — объединяющий момент, который мог связать стаю воедино. И этот дар Хаген превратил в оружие для подавления.
Давид погружался в прошлое Натанеля, и лицо его окрасилось в серый цвет, словно его оставили все силы. Демон охватил его, окутал тенью. Наконец Натанель закрыл глаза и тоже погрузился в прошлое, чтобы отвести молодого человека туда, куда следовало.
Глава 29
Добрых два десятилетия тому назад времена для стаи были непростыми: размеры города были несопоставимы с теперешними, существовал даже отток жителей. Многие люди уходили в окраинные районы, туда, где развивалась промышленность и где семьи могли заплатить за землю. Центр с его многоэтажными домами и съемными квартирами по вечерам напоминал город призраков. Плохие охотничьи угодья. Волку нравилось, когда вокруг него все вибрировало от множества следов, когда дороги были полны ритма стучащих сердец. Кроме того, стая насчитывала хорошо если дюжину волков. Было похоже, что демон, которым были одержимы они все, отступал из города, словно чахнущие угодья удерживали его от того, чтобы и дальше иметь дело с людьми.
