Елена Белова - Вампир... ботаник?!
КТО?!
Путеводный огонь, по которому ночью идут караваны! Не двигайся. Если можешь, помолчи. Прошу.
— Дарья, ты что? — окликнули от окна.
Я сердито замотала головой и замерла, силясь сообразить, что это за гедда, кого я должна звать, а главное — как?! Если нельзя ни говорить, ни двигаться, а?
А он неожиданно замолчал. И только спустя секунд десять я услышала странно спокойное:
— Сейчас пойдет переброс. Если удастся — беги, ты сильная, и никто не знает, на что ты способна. Выйдет сбежать — позаботься о мальчиках. Они сейчас у эмира. На всякий случай — я рад был встретить тебя. Поверь, красота не сводится к мере веса…
Кхм.
Джано, мальчики-то… Красота не… что? Подождииииииите! НА ВСЯКИЙ СЛУЧАЙ?!
Джано!!! Джа….
А-а!
Показалось — потолок рухнул. Сразу всей массой — на меня.
Как он сказал? Постараться не шевелиться?
Да тут попробуй шеве… ох.
Темно стало…
Джано.Я успел. С трудом, правда. Слушать аура и одновременно работать с вязью энерготоков в принципе нетрудно… в принципе. Но боль — сильный отвлекающий фактор. И принуждение. Я смог его отсрочить, «отодвинуть», так, чтобы оно ощущалось вполсилы, но совсем убрать нереально, и оно давило, мешая сосредоточиться.
А еще была ненависть.
Я забыл, что это такое — оболочка такого чувства не предусматривала, даже Даиза после его гнусных выходок я всего лишь не понимал, за что такая несправедливость, не помышляя о мести. Я забыл… да и вообще, кажется, не умел ненавидеть. Некого было.
Теперь научился.
И этот ледяной шипастый ком в груди тоже сбивал сосредоточенность…
— Ну что ж, малыш… похоже, пришла прощаться? — в издевательской пародии на ласку рука касается моих волос. — Ничего сестре передать не хочешь? Я думаю, мы не станем дожидаться, пока ее доставят, но обещаю, что твои слова она получит.
Шипастый ком тяжело ворочается в груди. Оказывается, от ненависти тоже бывает больно.
— Это вряд ли.
Больше ты никого не получишь.
Кажется, он что-то понял. Воздух грозово сгустился, на глазах напитываясь поисковыми разрядами… Глаза опасно сверкнули:
— Что-то затеял, малыш? Напрасно…
— Не вам судить!
Еще секунда…
— Ты что-то чересчур осмелел, к чему бы это…
— Аурум, он на потоке! Он… он откачивает энергию, посмотрите!
— Как?! Куда? Ты, маленький гаденыш…
Заметили! Кровь первых вампиров, заметили. Ну так тому и быть. Значит, используем именно это. На самом легком касании, даже не в четверть силы, сплетаю фантом, старый фокус детских лет… и позволяю его заметить.
— Вот она! Он в крысу закачал, посмотрите! Вот она!
— Что стоишь, кретино, бей!
— Хватай!
Но попробуйте поймать крысу, если она этого не хочет! Почему-то именно крысы из всех подлунных животных неподвластны вампирам. И тем более, попробуйте поймать фантом!
Издевательски пискнув, «крыса» исчезает в щели, и я успеваю улыбнуться прямо во взбешенное лицо аура:
— Вот так, аурум. Теперь вы получите мои силы, только если разберете Инфериору по камешку! И то без гарантий!
Ничего больше не успеваю…
ДарьяЯ — рыба.
В смысле, уже довольно долго я соображала, где я… ну и кто я, заодно. Пока не дошло, что я, наверное, рыба. И лежу на песке. А судя по ощущениям (жуткая тяжесть, невозможность пошевелиться и дикая жажда), я — большая рыба.
Я — кит. Чудненько…
Над головой толклись голоса:
— Что же это такое?
— Никак! Я не знаю, что делать…
— Ну ничего. Сейчас я попробую…
— Что ты делаешь?!
— Не мешай. Я видел, что так приводил в чувство пациентов премудрый Абу иль Сена. Увы, следует отметить, что не у всех благодарность за спасение превышала меру оскорбления…
Знакомый голос. Кстати, если я его понимаю, значит, это тоже рыба? С ума сойти, рыбы разговаривают. А я их жарила, надо же…
Стоп. Жарила? Как я…
Додумать не получилось — в следующий момент я почувствовала, что по мне кто-то ползет. Оказалось, у меня есть глаза — потому что они моментально открылись, изучая этого ползающего. И голос. Точнее — визг. Он рванулся к потолку, едва глаза передали в мозг, что они такое увидали: у меня на груди сидела голова. Мужская. С усами! С лапками… Но фиг с ними, с лапками, другое важно: она вытянула губы трубочкой и явно собиралась целоваться!
— Пошла вон!!!
Голова подлетела, будто у нее прорезался вертолетный винт, но не удрала.
— Хвала Нейгэллаху и милости его, ты очнулась, дочь печали. Что, во имя змей Темного бога, с тобой произошло? Ты часто страдаешь подобными припадками?
— Да сам ты припадочный! Я тебя счас в порошок сотру, череп озабоченный!
— Озабо… — усато-лапчатая голова захлебнулась от возмущения. — Да поразит тебя Шергеллах за нечестивые мысли, о злонравное порождение пустыни!
Нет вы такое слышали?
— Я злонравная? А ну слезь с меня, тыква усатая!
— Да я только воздух тебе хотел вдохнуть! Для…
Не, видали доктора Хауса?
Я отогнала дикое видение, в котором голова на паучьих лапках пытается сделать мне дыхание по системе «рот в рот» — да ну, не может быть! А тогда что это было? я почему-то ничего не помню. И все-таки…
— Так я тебе и поверила!
— Дарья, не надо на него кидаться! — подсказал голос из-под потолка. А, Шер. Шер?!
Память вернулась, причем вся сразу. Как будто кто-то хорошенько потряс яблоню, и все яблоки попадали вниз, целясь именно в меня.
Плейер в парке. Незнакомый город. Ошейник на горле. Темный дом, медленно выпрямляющийся мне навстречу парень с котенком на руках… Ящер, черепахи в пустыне, кровь на моих руках… тихий голос, выдохнувший, что красота не сводится к мере веса…
Джано!
— Дарья! — голова заскакала на моей груди, снова привлекая к себе внимание. — Проклятье, ради тебя я осквернил себя использованием лекарских приемов, а ты снова?! Очнись! Оуууууу!
Клянусь, я ничего не делала — только посмотрела на него.
А он отлетел, как футбольный мяч. Причем мяч, который пнул кто-то неслабый, вроде Валуева.
— Ты… что? Ты вампир?!
Что за…я раскрыла рот, чтобы объяснить Дауду всю глубину его заблуждений, но руки остановили. Мои собственные. Они светились.
Это было как в том сне, про Джано-ребенка. Это он видел все так — словно вокруг каждого предмета дрожит и мерцает свой собственный ореол, то теплый и нежный, то колючий… Ауры. Они так называются, ауры. Кажется.
Как он сказал? Я перекину тебе форца… сейчас пойдет переброс… если получится, беги…
