Виталий Бодров - Охотник
– В следующий раз тебя с собой возьмем, – говорю.
– Вас, – укоризненно поправляет принц.
– И вас тоже. Мы идем или еще за чем сбегать надо?
Ничего больше господам магам не нужно, все у них есть. Возвращаемся в башню Мудрости, вверх по лестнице – куда лучше, чем вниз, желудок к горлу не прилипает. Всего-то пятьдесят шесть этажей – и мы на месте.
На подоконнике по-прежнему сидит Феникс. И спит. Эльф с отвращением рассматривает свой реллар.
– Пальцы устали, – жалуется он. – Надо было сразу ему колыбельную спеть, не догадался…
Понимающе киваю. Под эльфийскую колыбельную кто угодно заснет. Если не я ее исполнять буду.
В центре зала, на оплавленном полу, нарисовано нечто, посередине – круг. Сравнить не с чем, в природе таких зверей не существует, мне так точно не попадались. Отдаленно напоминает рукохвата, если у него половину хваталок отрезать.
– Это что? – спрашиваю ошеломленно.
– Нелинейная магическая фигура, – отвечает Релли. Умеет доступно объяснять, сразу видно – не кто-нибудь, ректор Академии. – Принесли?
– Да. – Принц с поклоном подает холстину.
– Отлично, символ смерти у нас есть. Теперь надо решать с символом жизни… господа, требуется палец, фаланга пальца. Есть добровольцы или бросим жребий?
Медвежонок смотрит на вновь обретенные пальцы и решительно прячет их за спину. Может, он порой соображает и медленно, но не дурак, не дурак…
– Я, – выступает вперед господин Иилкут. – Идея была моя, так что…
Страшно ему, и палец жалко, сразу видно, но все же вызвался. Уважаю, хоть и герр поганый, а парень неплохой. Только охотник из него не получится, куда ж ему, без пальца…
– Больно не будет, – улыбается ему Релли. – Не бойся.
– Я и не боюсь, – храбро отвечает господин маг, подставляя руку.
Поспешно отворачиваюсь, чтобы не видеть то, что потом в кошмарных снах являться будет. Самолично палец отдать, надо же!
– Все, – объявляет Релли. – Теперь самое трудное – Феникса надо поместить в круг, символы расположить по углам…
Где тут углы, для меня загадка. Но маги умные, небось разберутся…
– Надеюсь, сработает, – вполголоса говорит господин Излон. – Не пришлось бы повторять…
– Не беда, – успокаиваю его. – У господина Иилкута еще девять пальцев осталось…
Геррского мага передергивает, лицо бледнеет. Видать, лишних пальцев у него нет больше, а жаль. Вдруг и впрямь наперекосяк пойдет…
Маги спорят, как перенести Феникса в круг. Спрашивают эльфа, тот говорит, что помочь ничем не может, это ведь не совсем птица, а оживший огонь. Все взгляды устремляются на огнемагов (у герров их двое), те прячутся друг за друга.
– Зерна покрошить, – предлагает наивный Медвежонок.
Его просят помолчать, если сказать нечего, но Релли неожиданно интересуется:
– А в самом деле, чем Фениксы питаются?
– Чистой энергией, – отвечает господин Иилкут.
– Тогда нам ему предложить нечего, – подводит итог госпожа ректорша. – Еще предложения?
Предложения выдвигаются одно за другим. От заключения в силовую клетку до вызова нашей птичке подружки в круг (Медвежонок, просили же помолчать! Только второго Феникса нам сейчас и не хватает! Тут с одним что делать, никак не придумаем! И с чего это ты, шляпа, решил, что это самец?)
– А сколько он весит? – интересуется господин Излон.
Оказывается, он вообще не весит. Он ведь из пламени.
Смотрю я на все это, и нехорошо мне становится. Вот проснется сейчас птичка, что делать будем? Говорят, как о кукле деревянной, а ведь это то, что Потоп устроило! Как подумаю, в дрожь бросает, а им хоть бы что!
Релли делает жест рукой, споры разом смолкают.
– В общем, перенести Феникса мы не можем, – объявляет она. – В таком случае остается одно – нарисовать нелинейную фигуру вокруг него самого.
Ошеломленное молчание. Усилием воли удерживаю челюсть на положенном ей от природы месте, чтобы на геррского мага не походить.
– А как? – озвучивает общую нехватку мыслей господин Иилкут.
– Строим вокруг Феникса плоскость, – охотно объясняет Релли. – Овеществляем ее, после чего рисуем все заново. Жалко, конечно, столько труда затрачено, но что делать…
– А рисовать как? – Герры впадают в панику, господин Излон иронически улыбается. Вот оно, превосходство отечественной магии над подлым геррским колдовством!
– Левитировать кто-нибудь может? – интересуется Релли.
Герры дружно трясут головами, как собака после купания. Улыбка господина Излона становится еще шире. Простых вещей не умеют, молокососы, а туда же, маги первой ступени!
– Тогда телекинезом, – предлагает Релли.
Герры втоптаны в грязь, растоптаны и оплеваны сверху. По рожам видно, что этим, как его, телекинезом владеют, но страшно не хотят, потому как либо сложно, либо тяжело.
– Или есть другие предложения? – ласково так интересуется госпожа ректорша.
Единственное предложение было у меня, но высказывать его вслух я поостерегся. Вряд ли господа маги одобрят идею послать все к Звелу и разойтись из Руины по домам.
– Тогда за дело! – командует Релли, и работа начинается заново.
Это надо видеть. Команда геррских магов старательно выводит в воздухе контуры чего-то невидимого, Релли и господин Излон будто бы это невидимое подхватывают и распрямляют. За окном. На высоте пятьдесят шестого этажа.
Случись что – падать высоко, а уж долго как!
Сразу вспоминается сказка о портных-геррах, тех, что волшебное платье пошить решили для короля. Да, то самое, невидимое, в которое их в конце концов и обрядили. Так вот, очень похоже, что наши маги из тех самых портных и будут, я это дело примерно так и представлял. Движения – будто ковер невидимый взбивают да натягивают, только нет никакого ковра, точно говорю.
– Овеществляем, – командует Релли, и невидимый ковер все-таки проявляется.
Ну не ковер, это я для красного словца, не тряпочка даже. Потому как у этой штуки, чем бы она ни была, даже толщины нет. Я даже потрогать суюсь, не бывает же так, чтоб вообще без толщины, но меня отгоняют.
Дальше вообще что-то несусветное начинается. Релли и господин Излон висят в воздухе (опять же за окном) и что-то рисуют на волшебном коврике, остальные маги водят по воздуху руками, делая вид, что тем же самым занимаются, вот же бездельники! За них рисуют сами собой тоненькие кисточки, болтающиеся в воздухе.
– Вот это я понимаю! – говорю Медвежонку.
Мог бы и промолчать, спит парнишка, умаялся. Ну и пусть его, а я посмотрю.
– Прервемся, – говорит господин Излон, весь мокрый и красный. – Не могу больше.
Релли согласно кивает, летание это над ковриком и ей нелегко дается. Садятся на полу рядышком, дышат тяжело, к флягам приложились. Герры, глядя на них, тоже работу бросили и за фляги, как нюх подсказывает, с вином. Им-то летать не надо, стало быть, дальше пола не упадут, а нашим только хлебни лишку – костей не соберешь.
