Антон Лисицын - Сталью и магией
— Покажи-ка. — Он вчитывается в него. — Да, действительно. Молодцы.
Вы получаете:
+1 к Репутации клана
+1 к Известности его членов
— Награда? — вздергиваю левую бровь вверх.
— Пятьдесят золотых.
— И где они?
Толстяк начинает пыхтеть, но все же что-то дописывает в свитке.
— Получите в казначействе, — сообщает он.
— Благодарю, — отвешиваю полупоклон. — А не подскажете — камни, снятые с гоблинов, что-то стоят?
— Узнавай у стражи! — Он ударяет пухлым кулаком по столу.
Хмыкаю, забираю бумагу с печатью и ухожу.
— Ну как? — осведомляется Вовк.
— Полсотни от магистрата, камни надо страже нести. А у тебя как?
— Великолепно! — Он так и лучится радушием. — Полторы сотни золотых.
— Ого.
— Уши шамана и вождей — дорогие, особый деликатес, — усмехается контрразведчик. — Ты куда после посещения стражи?
— Да фамильяр что-то не то съел, надо вылечить или закопать. Затем отправлюсь в ближайшие горы.
Вовк поднимает брови.
— Совершу подвиг — в одиночку добуду яйцо дракона, а то и парочку.
— Ну ты и самоубийца!
— Зато весело, — не соглашаюсь я. — А вы займитесь гвардией и кузницей. Неплохо бы крестьян, но это уже фантастика.
Пожав друг другу руки, расходимся по своим делам.
Первый друид отсылает меня к бестиологу. М-да, тот оказывается светлым эльфом. А у меня отношения с ними — так себе; значит, в лучшем случае такую цену заломит… Придется искать дальше.
Тьфу, людей нет, максимум — полуэльф. Что за невезение?
— Добрый день, — киваю полукровке.
— Что тебе нужно, двуживущий?
— Мой фамильяр, скажем так, заболел.
— Один золотой за осмотр.
Дорого, но остальные вообще в четыре раза больше затребовали!
— Хорошо, — протягиваю ему монету.
— Посмотрим. — Он указывает на стол.
Выгружаю хомяка и делаю шаг назад.
— Очень интересно… — минут через пятнадцать произносит бестиолог. — Что он ел перед этим?
— Много чего: кое-какие ингредиенты, яйцо пещерной мыши, какой-то корень, что я снял с трупа лесного гоблина-шамана.
— Очень интересно, — повторяет полукровка: пластинку, что ли, заело?
— Ты его сможешь вылечить?
— Он не болен, — парень потирает подбородок, — все съеденное им запустило процесс мутации. Через пару дней он обратится окончательно. Максимум, что я могу, — это продать зелье, что не допустит отрицательных эффектов.
— Сколько? — обреченно интересуюсь я.
— Две монеты; и ты потом мне покажешь, что из него получилось.
— Одна — и я, так и быть, зайду еще раз.
Начинаем торговаться; в итоге сходимся на полутора золотых ему и плюсу к Торговле с бонусом к Интеллекту вместе с его варевом — мне.
— Вот зелье. — Полуэльф отдает мне склянку с кислотно-зеленым содержимым.
Надеюсь, Зараза не склеит ласты от этого шедевра алхимии! Привык я к нему. Вливаю фамильяру это варево в пасть и убираю глупое животное в сумку. Теперь можно сходить в трактир и перекусить, а то шкала Сытости сильно упала.
Да, фамильяру реально плохо, если даже на пиво не отреагировал! Так-с, теперь — получить деньги, разобраться с трофеями и подготовиться к самоубийственной вылазке в горы.
Глава 16
Хм, с золотом нормально: навар с камней гоблинов — почти двадцать пять золотых, остальной хлам обеспечил мне еще три монеты. Плюс еще полсотни монет награды. Теперь надо обдумать, что мне может понадобиться в этом походе. Прихлебывая пиво в трактире, начинаю прикидывать. Зная чувство юмора разработчиков, это как минимум комплект теплой одежды. Зелий, конечно, сам наделаю, но все же загляну к алхимику. Броню с оружием менять бессмысленно. Дракону я все равно на один плевок. Магия. Свитки порталов и вызова. Хм, а это весьма интересная идея… Бинокль или нечто похожее — и, наконец, все же изучить заклинание Вестника! Тьфу, еще еды с собой захватить. Вроде все решил, надо выдвигаться, а то еще какое-нибудь неотложное дело нарисуется.
Закупился и остался с пятьюдесятью пятью золотыми в кармане. Мало. Возвращаюсь в клан-холл, поднимаюсь к себе в комнату и вытягиваюсь на кровати, предварительно сняв сапоги. Тьфу, что-то я веду себя как в реале, а это всего лишь игра! Пусть и очень реалистичная. Выход!
Где там телефон? Ой-е, тренировка — через два часа: значит, нужно перекусить и привести себя в порядок.
Млин, вот же Олаф, нехороший человек — чуть нос мне не сломал. Но футболка теперь основательно залита моей кровью. Вот странно: достаточно даже одного несильного удара — и готово! Хотя я отомстил — подбил ему глаз, теперь ночью ему будет светло. И этот бой выиграл, счет: три — два. Да и в глазах Лаэрь (или все же Алисы?) вроде бы мелькнуло беспокойство с одобрением пополам… Теперь сидим на лавочке: я — запрокинув голову и прижав намоченный платок к пострадавшей части тела, а Игорь — прикладывая монеты к «фонарю».
— Весело было.
Угукаю в ответ.
— Зато Лаэрь на тебя так посмотрела, — шепчет он мне на ухо.
Пожимаю плечами и переворачиваю платок.
— Девушки любят героев, — продолжает Олаф, — а ты выиграл, несмотря на травму.
— Героизм — это образ смерти, а не стиль жизни. Так что сомнительно.
— Да ладно: на ее дне варенья она танцевала только с тобой, да и домой разрешила проводить. Ты думаешь, парни не пытались за ней приударить? Еще как, да только она сразу дала им всем от ворот поворот!
— Говори потише. И что, я похож на прынца? — усмехаюсь и морщусь от боли в разбитом носе.
— Скорее на его коня.
— Благодарю за поддержку, — саркастично отвечаю ему.
— Тьфу, мы с ней занимаемся уже больше полугода, а общается она только с тобой, которого знает всего ничего, — негромко говорит он. — Намек ясен?
— От вас всех перегаром разит, а от меня — нет.
— Ну ты и мозгоклюй! Я зачем начал этот разговор?
— Мне откуда знать? — откидываюсь на стену и начинаю стирать подсохшую кровь с лица. — Свахой решил стать?
— Обидишь девчонку — ноги повыдергиваю и уши откручу.
— Ого, с чего такая забота?
— Хорошая она, — мягко произносит Олаф. — Да видно, в жизни не повезло. Не усугубляй.
— Да ты еще и психолог, — восхищенно присвистываю.
— Типа того, — кивает он и в очередной раз меняет монету на своем «фонаре». — Я сказал — ты услышал.
— Уху, папочка.
Игорь пихает меня кулаком в бок и уходит. Да, тренировка уже заканчивается. Пойду удачу испытаю.
— Алиса, можно тебя проводить? — негромко спрашиваю у девушки, пока она никуда не испарилась.
