Сара Маас - Двор Шипов и Роз
К горлу подступила жёлчь.
— Она отказалась и… Люсьен сказал ей катиться обратно в задницу, из которой она выползла. В наказание она забрала его глаз. Она вырвала его собственными ногтями, затем оставив шрам на его лице. Она прислала его назад таким окровавленным, что Тамлин… Высшего Лорда вырвало, когда он увидел своего друга.
Я не смогла представить, в каком состоянии был Люсьен, если Тамлина затошнило при его виде.
Элис постучала по своей маске, металл зазвенел под её ногтями.
— После этого, она организовала маскарад в Подгорье. Там присутствовали все Дворы. Она уверяла, что этим праздником хочет загладить свою вину за то, что сделала с Люсьеном, а маскарад специально для того, чтобы ему не пришлось показываться с изуродовавшим лицо шрамом. Весь Весенний Двор обязан был принять участие в маскараде, даже прислуга, и все в масках в честь способности Тамлина менять форму, как она сказала. Он хотел уладить конфликт без бойни, и потому согласился пойти — и привести всех нас.
Я прижала руки к стене за спиной, наслаждаясь её прохладой, её устойчивостью.
Элис остановилась посреди кухни и поставила на пол свой рюкзак, теперь полный пищи и запасов.
— Когда все собрались, она заявила, что мир возможен — если Тамлин присоединится к ней как её супруг и любовник. Но когда она попыталась прикоснуться к нему, он не подпустил её к себе. Не после того, что она сделала с Люсьеном. И, перед всеми собравшимися в ту ночь, он ответил, что он скорее ляжет в постель с человеком, что лучше он женится на человеке, чем хотя бы прикоснётся к ней. И она могла бы не придавать значения его словам, не реагировать, если бы потом он не добавил, что даже её собственная сестра предпочла ей человеческую компанию, что её сестра выбрала Юриана, а не её.
Я вздрогнула, уже догадываясь, что скажет Элис, уперев руки в бока и продолжив:
— Можешь себе представить, как такое восприняла Амаранта. Но она сказала Тамлину, что она в благодушном настроении — сказала, что даст ему шанс разрушить проклятье, отнявшее его силы. Он плюнул ей в лицо, а она рассмеялась. Она сказала, что у него есть семь раз по семь лет, прежде чем она потребует его, прежде чем он будет обязан присоединиться к ней в Подгорье. Если он хочет разрушить проклятье, то он должен найти человеческую девушку, пожелавшую выйти за него замуж. Но не любую девушку, а смертную с ледяным сердцем, полным ненависти к нашему виду. Человеческую девушку, которая убьёт фэйри.
Земля под ногами пошатнулась и я порадовалась, что оперлась на стену.
— Хуже того, фэйри, которого она убьёт, должен быть одним из его людей, которого он отправит за стену как барашка на забой. И он сможет привести сюда эту девушку, только если убийство его подданного будет неспровоцированным — она должна убить его из чистой ненависти, так же, как Юриан поступил с Клифией… Так, чтобы он понял боль её сестры.
— Договор…
— Это всё было ложью. Ничего подобного в Договоре не предусмотрено. Ты можешь убивать столько невинных фэйри, сколько пожелаешь, и никогда не столкнёшься с последствиями. Ты просто убила Андрэса, которого Тамлин отправил в тот день за стену как жертву.
Тамлин говорил, что Андрэс искал лекарство. Но не для какой-то магической болезни, а лекарство для спасения Прифиана от Амаранты, исцеление от её проклятья.
Волк — Андрэс ведь просто… смотрел на меня, пока я не пустила стрелу. Он позволил мне убить себя. Таким образом, он запустил цепь событий, и у Тамлина появился шанс разрушить магию Амаранты. И если Тамлин посылал Андрэса за стену, зная, что тому наверняка придётся умереть… Ох, Тамлин.
Элис наклонилась подобрать нож для масла — покорёженный и согнутый, она аккуратно выпрямила лезвие.
— Для Амаранты это всё было жестокой шуткой, остроумным наказанием. Вы, люди, настолько сильно ненавидите и боитесь фэйри, что это было бы невозможным — невозможным, чтобы девушка, хладнокровно убившая фэйри, после влюбилась в одного из них. Но заклятье на Тамлине можно было разрушить, только если бы это произошло до истечения срока в сорок девять лет — если бы та девушка призналась ему в лицо, что любит его, и если бы это было чистой правдой от всего её сердца. Амаранта знает, что людей может подкупить и заворожить красота, и, поэтому, она приклеила маски к нашим лицам, к его лицу, чтобы ему было ещё сложнее найти девушку, которая захочет заглянуть под маску, за его природу фэйри, которая захочет увидеть его душу. Затем она сделала так, чтобы мы ни словом не могли обмолвиться о проклятии. Ни единым словом. Мы едва могли рассказывать тебе о нашем мире, о нашей судьбе. Он не мог тебе сказать — никто из нас не мог. Ложь о болезни — лучшее, что он смог сделать, что все мы могли сделать. То, что теперь я могу всё тебе рассказать… это означает, что для неё игра окончена, — она спрятала нож. — Когда она только прокляла его, Тамлин каждый день посылал одного из своих людей за стену. В леса, на фермы, все обращённые в волков, чтобы одной из вашего вида было проще захотеть убить их. Если они возвращались, то с историями о человеческих девушках, с криками и мольбами бросавшихся прочь, которые даже для удара не замахивались. Когда они не возвращались — их связь с Тамлином как с их Лордом и хозяином говорила ему, что их убил кто-то другой. Человеческие охотники или, возможно, пожилые женщины. День за днём, в течение двух дет, он выбирал тех, кто отправится за стену. Когда их осталось не больше десятка, это сломило Тамлина и он остановился. Он отозвал всех обратно. И с тех пор Тамлин остался здесь, защищая свои границы, в то время как в других Дворах правили хаос и беспорядок под влиянием Амаранты. Другие Высшие Лорды тоже сопротивлялись. Сорок лет назад она казнила троих и большую часть их семей за то, что они объединились против неё.
— Открытое восстание? В каких Дворах? — я выпрямилась, шагнув в сторону от стены. Может, я смогу найти союзников среди них, которые помогут мне спасти Тамлина.
— В Дневном, Летнем и Зимнем Дворах. И нет — это не было даже отдалённо похоже на открытое восстание. Она использовала силы Высших Лордов, чтобы привязать нас к земле. Поэтому мятежные Лорды пытались позвать на помощь Фэ с других территорий, используя как посланников любых людей, которым хватало глупости прийти на наши земли — в большинстве это были молоденькие девушки, которые поклонялись нам словно богам.
Дети Благословенных. Они действительно пересекали стену — но так и не стали невестами. Меня слишком потрясло услышанное, чтобы скорбеть по ним или злиться.
