Ольга Смайлер - Тростниковая птичка
От мыслей меня отвлекла группа чужих воинов, сопровождающих невысокую, круглую женщину, немного похожую на Найну. Сай сказал, что это кузина Найны, дочь главы рода Щитомордника, приехала с мужем отдать долг памяти дочери их рода. Судя по всему, особенно теплых отношений с родственниками у Найны тоже не сложилось. Я разглядывала Щито… Щитоморд…, в общем — женщину Щитомордников, и гадала — как при похожих внешних данных могли получиться столь разные женщины — кузина Найны, в отличие от покойницы, была уютной и улыбчивой. Сразу за спинами официально-парадных Терри и Миста сидели рядышком невозмутимые Петька и Пашка при полном параде, прекрасно отыгравшие свою роль "во имя установления долгосрочных и добросердечных взаимовыгодных отношений. Внешне все было гладко, но я могла поспорить на собственный платежный сос-чип, что сейчас эти четверо либо готовят очередную шкоду, либо вовсю режутся в какую-либо азартную игру. На задних самьях расположились несколько воинов "в возрасте", которые еще подошли к нам после прощания — видимо, близкие знакомые Эда. Одному из них, "дяде Эмилю", Сай откровенно обрадовался. И тут взгляд натолкнулся на совсем юного парнишку — моего ровесника, или даже младше. Узнавание получилось мгновенным: не смотря на то, что сейчас парнишка был одет, и между бровей у него залегла горестная складка, именно его я видела в ковровой лавке на Ак-Тепе. Он сидел с краю, сжимая и разжимая кулаки в бессильной попытке справиться с эмоциями — совершенно точно не воин, и совершенно точно — безо всяких шансов в случае потасовки. Он единственный из присутствующих так сильно и искренне переживал смерть Найны. Я занервничала, заерзала, помотала головой, когда встревоженный Сай, сжав мне плечо, поймал мой взгляд, и принялась гипнотизировать Юстимию. К счастью — та как раз сделала перерыв, и обводила нас глазами. Поймав мой взгляд и проследив за тем, на кого я показываю, жрица еле заметно кивнула, и буквально через минуту рядом с парнишкой оказались две Младшие Дочери, улыбавшиеся с такой ласковостью, что я невольно поежилась. Парнишку увели, а Юстимия, проводив их глазами и убедившись, что все в порядке, быстренько свернула свое выступление.
Первыми организованно покинули Храм Щитомордники. Кузина Найны перед уходом сказала Эду буквально несколько слов, и, неожиданно для меня, погладила того по руке, огорченно покачав головой. И тут я впервые увидела, как Эд улыбнулся в ответ — чуть смущенно и благодарно. Следом потянулись остальные. Последними из ворот Храма вышли подружки Найны. И так глядевшие на Эда неласково всю церемонию, обе коснулись губами лба Найны, прощаясь, и, одарив вдовца колючим, обвиняющим взглядом, отступили от постамента. Когда их силуэты растворились в сумерках уходящего дня, двери Храма легко и бесшумно закрылись. В скудном свете от потрескивающих факелов, которые успели зажечь послушницы, нас было не так много: мы с Саем, Эд, Юстимия да Пашка с Петькой. Терри с Мистом и воины Эда растворились в темноте, занимая посты у выходов. Юстимия дождалась, пока ей помогут снять все украшения и избавиться от траурного облачения, с огромным удовольствием потянулась, и, неожиданно подмигнув нам, поманила за собой.
— Пойдемте-пойдемте. За Найну не волнуйтесь, она отсюда никуда не убежит, девочки за ней присмотрят.
Наш путь петлял по лабиринту плохо освещенных подземных уровней, лестниц и коридоров, которые то устремлялись вверх, то спускались вниз, то искривлялись под разными, иногда неожиданными, углами. Сай шел, приноравливаясь к моим шагам и крепко сжав мою ладонь в своей, поддерживая и помогая в трудных местах. Юстимия, идущая первой, ни разу не оглянулась, но при этом очень четко согласовывала свои передвижения с тем, что творилось у нее за спиной.
Яркий искусственный свет после полумрака коридоров ударил по глазам, я вскинула руки, защищаясь, и чуть не налетела на храмовницу. Та замерла перед кажущейся невзрачной дверью. Только я уже видела такие раньше, и знала, что прорваться за дверь, не имея специальных ключей, практически невозможно. На площадку торопливо вышли два новых действующих лица — храмовницы, но какие! Одна из жриц, ровесница Юстимии, была одета в хирургический костюм цвета "бешеной фуксии", на голове у нее красовалась малиновая медицинская шапочка с иллюстрациями к Камасутре в исполнении хорошеньких флуоресцирующих скелетиков, а на шее болталась маска. Вторая же, скорее ровесница Сая, с коротеньким ежиком волос и выбритыми висками, была одета в такой же официальный воинский костюм, что и Сай с Эдом. Правда при этом кожа обтягивала ладную фигурку так… В общем, дружно сглотнувших Пашку и Петьку я прекрасно понимала. Саю, для профилактики, я двинула острым локтем в бок и он тут же прижал меня к себе, утыкаясь лицом мне в волосы.
Юстимия выудила из-за пазухи длинную цепь с крупными звеньями, на которой была закреплена пластиковая карта от электронного замка, извлекла из рукава длинный, тонкий ключ и привычно напомнив: "На раз-два-три", — шагнула к двери. Прямоугольник карты втянулся в щель замка, ключи синхронно повернулись на счет "три", и с негромкой музыкой тяжелая, многослойная дверь отворилась. Я улыбнулась маленькой шутке-самосмейке Керимы Мехди. Боюсь, сегодня из всех присутствующих её смогла оценить только я. "Ода к радости", не просто доколониальной, а еще докосмической эпохи, бывшая когда-то гимном тогда еще не Звездного, и даже не Земного, а Европейского союза. Думала ли я когда-нибудь, что столь нелюбимый мной предмет "Музыкальная литература", на крепкое "удовлетворительно" по которому я выезжала только на хорошем знании либретто, пригодится мне через много лет на чужой планете? И если бы думала — перестала бы резаться с кузиной Амели в "космический бой" на задней парте, прикрываясь учебниками и партитурами? В открытую дверь я входила с опаской, испытывая жгучее желание спрятаться за спину своего мужчины. Внутри оказался небольшой зал, интерьер которого мог бы стать, судя по выражению лиц близнецов, золотой мечтой дядьБори. Я озиралась чувствуя, как открывается от удивления рот.
— Музей?! — только и смогла выдавить я.
— Род Ястребов? — скорее утверждал, чем спрашивал Эд.
— Зачем мы здесь? — задал самый важный вопрос Сай.
Юстимия словно не услышала наших вопросов. Жестом предложив устраиваться вокруг антикварного овального стола, она заняла кресло у дальнего края. Поколебавшись, я устроилась справа от нее, похлопав Саю по креслу рядом. Пашка с Петькой уселись напротив нас, а Эд, усмехнувшись, самым последним занял место напротив храмовницы. В руках у Юстимии появился пульт, и на единственной светлой стене за ее спиной, не занятой рамками с фотографиями, замелькали кадры из допотопного проектора, который, как оказалось, был подвешен над столом. Звука не было, только цветное изображение.
