Елена Звездная - Всего один поцелуй
— Ты не права, — темный король резко развернулся, приподнял ее лицо за подбородок, вгляделся в глаза любимой, — ты все для меня, Айрин. Ты моя жизнь! Я люблю отца, но если ты не желаешь его видеть, принуждать не буду.
— Рио… я… — начала Айрин и замолчала, заметив, как изменилось его лицо.
Рионар прижал ее к себе, напряженно вглядываясь в темноту.
— Мы возвращаемся! — движение и рядом с ними оказались стражники, почти окружив влюбленных. — Гинор, — обратился Рионар к главному среди охранников, — найди главу городской стражи, сообщи, что у нас дипломатическая неприкосновенность, и я настаиваю на вооруженном сопровождении. Назови мой полный титул!
— Да, господин! — стражник скрылся в темноте.
Айрин огляделась — они стояли на аллее, освещенной фонарями, поэтому были хорошо заметны. Неосознанно Рионар прижимал ее к себе, почти лишив возможности дышать. Она вскрикнула, но темный король не услышал, прислушиваясь к хриплому крику одного из стражников.
— Это невозможно! — прошипел Дархарз, — это не пираты, не лиотиссийцы, и это не могут быть люди отца! Тогда кто?
В следующую секунду Рионар достал шпагу и схватив Айрин за руку бегом бросился под защиту деревьев. Стражники последовали за ними, уходя с невыгодной позиции. Обернувшись на бегу, Айрин заметила, что под фонарями остались лежать четверо из их охранников.
— Рио, а как же… — но он не слушал, отчаянно ища выход и не находя его.
'Кто посмел?! Кто?' — в сотый раз проносилось в его мыслях, в сотый раз он не находил ответ, но клялся самому себе, что никому не отдаст свою солнечную принцессу.
Замерев в тени деревьев, и рассматривая залитую лунным светом площадь, Рионар стоял, закрыв собой Айрин, почти прижав ее к стволу дерева и напряженно вглядываясь туда, откуда расстреляли его людей. И они вышли — девятнадцать человек в черных костюмах без обозначений.
— Наемники Вентара! — мрачно произнес Рионар, — темные касанкаи!
Это прозвучало как приговор.
— Рио, — Айрин дрожала от ужаса, — Рио…
Темноволосый король не успел ответить — они бросились в атаку.
Запела сталь.
Сталь, звеня, забирала жизни.
Крики. Кровь.
Стремительный танец смерти.
Но победить Дархарза было невозможно! Неистовый, неодолимый, жуткий проклятый бог казалось, пришел из преисподней, чтобы собрать кровавый урожай. Его с трудом можно было различить в сумраке ночи, и только хрипы и стоны поверженных врагов на краткий миг сообщали, где он…
Охранники стоят с опущенными шпагами, подъехавшие стражи Бинара в изумлении смотрят на побоище, а темный король казнит тех, кто посмел посягнуть на его солнце. Его шпага стремительными росчерками обрывает жизни тех, кто не был готов к столь яростному сопротивлению…
Но вот все кончено, Рионар с трудом сдерживая рвущиеся легкие, обернулся, ища взглядом Айрин и жуткий, полный звериной ярости стон заставил вздрогнуть невольных свидетелей ночной схватки — ее не было. И темный король, осознавая поражение, разглядывал трупы тех семи стражей, которые охраняли его солнце.
С презрением Рионар слушал распоряжения капитана городской стражи, горько усмехнулся, услышав приказ 'Прочесать город'… Это было бессмысленно, не через город ее увезут! Он проиграл! Но проиграл сражение, потому что Рионар Дархарз никогда не позволял себе проигрывать войны!
— Капитан Тирган, — его полный ледяного спокойствия голос, заставил стражников прекратить панику, даже раненные замолкли. После этой схватки на него смотрели как на проклятого бога — у Рионара не было ни одной царапины, в то время как половина его стражи полегла.
— Да, господин посол, — подобострастие в жестах и позе капитана его раздражало.
— В порту есть лиотисские военные корабли?
Вопрос был для Тиргана неожиданным, он считал, что девушку увезут по суше, и требуется перекрыть выезды из города. Впрочем, и порадовать этого бледного, с безумно злыми глазами молодого человека, который вероятно было ровестником его сына, капитан не мог.
— Принц Аскаилоне, Бинар торговый город, у нас нет собственного военного флота, а те корабли, которые было в порту в ваш прошлый приезд, в настоящий момент сопровождают торговый флот купцы Миртана.
'Продажные, как и все в этом мире! — раздражение темного короля нарастало, — но если не военные, тогда…'
— Капитан Тирган, — Рионар выдал одну из своих презрительно-маниакальных усмешек, — я спрошу только один раз, и намерен получить честный ответ. Учтите, мне не нужны ваши оправдания! Итак, где я могу найти адмирала пиратского флота? Я жду ответ!
Даже в сумраке, едва рассеиваемом светом фонарей, было заметно, как побледнел капитан городской стражи, как нервно подрагивает его подбородок. Темный король шагнул к нему, в стальном захвате сжал подбородок мужчины, приподняв его голову, заставил смотреть на себя:
— Мне плевать, сколько он платит вам за молчание, меня не интересует, кому из членов вашей семьи он угрожает, Я ХОЧУ ПОЛУЧИТЬ ОТВЕТ! ГДЕ!?
Ледяной, нет терпящий возражений тон, и решимость идти до конца сломили сопротивление капитана.
— В таверне 'Две дороги', это заведение его любовницы, сейчас он там… — дрожащим голосом ответил тот, для кого признание практически являлось приговором.
Темный король отпустил капитана и своей абсолютно бесшумной и бесконечно уверенной походкой двинулся вниз к причалу. Таверну с этим названием он заметил еще в свой первый приезд, скорее из-за нелогичности названия, так как дорога у моря была всего одна, а не три, и заведение располагалось у самого берега.
Отец учил его разговаривать с разными людьми. Рионару было всего семь, когда император, переодевшись в одежду простолюдина, взял его на прогулку по ночному городу и с хитрой усмешкой направился в бандитский квартал.
'Властитель должен властвовать везде, — тихо объяснял Артиан сыну, — мы представляем светскую власть, жрецы это власть духовная, третья власть это народ, и с ним тоже нужно считаться, а власть четвертая это бандиты, контрабандисты, пираты, шлюхи, убийцы… Это грязь у наших ворот, но с этой грязью бороться не стоит, это бессмысленно, гораздо выгоднее управлять отщепенцами, еще выгоднее — использовать их в своих целях. Преступники прекрасно выполняют всю ту грязную работу, выполнять которую император не может себе позволить!'
И отец знакомил его с тайными королями бандитского мира, представлял его как своего преемника и воспитанника. Но никогда как сына… И он учился, учился сохранять спокойствие, даже когда было очень страшно, и их собеседник не отличался психическим здоровьем, учился скрывать презрение, потому что в этом мире презирали лишь слабейших, и показное презрение было поводом для выяснения отношений. Но самое главное — он учился находить то, что для отбросов мира было важнее денег.
