Наталья Кузнецова - Ведьма 2000
— Кажется, всё на месте и всё готово для начала! — сказала Сидни, рассматривая гостиную.
— Да… всё просто здорово! Остался лишь маленький штрих. — Ответила Оливия.
Подружка мгновенно замерла, выжидательно поглядывая на неё. Девушка не стала томить Сид и, подняв руки вверх, тихо шепнула заклинание. В тот же миг, когда последнее слово растаяло в воздухе, с кончиков пальцев Ливии сорвалась лёгкая дымка и заволокла весь потолок, радужно переливаясь и мерцая.
— Ты не забыла! — наконец выдохнула восхищённая Сидни, не отрывая взгляда от сотворённого подругой чуда.
— Естественно! Как же я могла забыть?! — усмехнулась девушка. — Ты бы потом долго мне припоминала мой промах.
— А вот и нет! Ты, Лив, мне и так сегодня помогла… в общем, без тебя я бы ничего не успела! Знаешь, если ты надумаешь устроить нечто такое же для своего, я надеюсь, будущего избранника, потому что ты достойна любви и ласки, то знай, что можешь смело рассчитывать на мою помощь. — Твёрдо заявила Сидни, глядя подруге в глаза.
Ливия растрогалась до слёз, услышав столь искренние слова из уст близкого ей человека.
— Спасибо, дорогая, — шепнула она.
Вместе с тем её богатая фантазия, подчинённая эмоциям в мгновение ока нарисовала точно такую же красиво украшенную и уютную комнату, с таким же богато уставленным столом. Только хозяйкой там была Оливия Уоррен. Она стояла посреди залы в сказочно прекрасном облачении, душистая и манящая, и ожидала, когда её возлюбленный возникнет на пороге, дабы разделить с ней трапезу. Игристое шампанское в серебряном ведёрке со льдом, крахмальные белоснежные салфетки, свечи… Габриель…
Ливия тряхнула головой, желая поскорее избавиться от несбыточных мечтаний, боясь, что если продолжит в таком духе, то непременно разрыдается, чем наверняка несказанно удивит Сидни. Это подтвердил и вопрос подружки, заданный несколько обеспокоенным голосом.
— Ливия? Ты чего?
— Всё хорошо. Правда, всё хорошо!
— А я уже было подумала, что чем-то тебя обидела!
— Чем же ты могла меня обидеть? Добрыми пожеланиями? К тому же тебе доподлинно известно, что у меня просто нет сил на тебя сердиться или обижаться! Чем ты частенько пользуешься без зазрения совести.
Дальнейшую дискуссию девушек прервал громкий стук в дверь, отчётливо слышимый в гостиной, где они находились.
— Грэг пришёл! — воскликнула Сид, внезапно задрожав, как осиновый лист на ветру. — Что-то я волнуюсь! Хотя с чего бы это?
— Успокойся. Ты просто немного напряжена. Расслабься и подумай о своей любви к нему, — спокойным тоном дала установку Ливия.
Спустя полминуты, исполнив указания, Сидни пришла в норму. Глаза её засеяли, а на скулах вспыхнул лёгкий румянец. Она буквально сияла красотой и любовью.
— Я готова. Лив, открой, пожалуйста, а я буду здесь.
— Хорошо. Повеселись как следует!
— Непременно!
Подруги обнялись, и Ливия пошла впускать бой-френда Сид.
— Лив, только дверь сюда прикрой. Пусть будет как запланировано! Не зря ведь мы с тобой столько роз уничтожили!
Девушка кивнула и выполнила просьбу. А стук повторился, но только в этот раз гораздо громче и настойчивее, чем ранее. Наверняка парень так же очень волновался.
— Иду! Минутку! — отозвалась Ливия и через мгновение распахнула дверь.
На пороге, как и ожидалось, стоял Грэг и переминался с ноги на ногу. Заметив, что ему открыли, он вмиг расплылся в лучезарной улыбке. Однако заметив Ливию, смутился. Между тем одет был парень в строгий смокинг, наверняка тот самый, в который он облачился, идя на вечеринку к Уилсонам, но столь красивший его, как отметила про себя девушка.
— Ой… привет Оливия! — приветствовал её Грэг. — Не ожидал тебя увидеть.
— Я так и поняла. — Усмехнулась Ливия.
Она заметила, как парень заглядывает через её плечо, словно что-то или кого-то высматривая. Скорее всего, Сидни, как предположила Оливия, судя по вспыхнувшим надеждой глазам Тихони. Поэтому решив не томить беднягу на пороге, к тому же ещё и именинника, посторонилась.
— Проходи. Тебя уже ждут.
Грэг, одарив её улыбкой, вошёл в дом. Вошёл и буквально замер, с ошеломлённым выражением на застывшем лице, а его взгляд, словно пронырливая ищейка скользил из угла в угол, рассматривая и исследуя открывшееся великолепие.
— Ничего себе… — спустя какое-то время пробормотал он, наконец, обретя дар речи.
«Это ещё что! Ты ещё Сид не видел!» — промелькнула в голове Ливии насмешливая мысль.
— Нравится? — осведомилась она, хотя по реакции парня и так всё было заметно.
— Не то слово! Неужели всё это, для меня?
— А как же?! Кстати, прежде чем ты пойдёшь дальше, хочу поздравить тебя с днём рождения! — торжественно произнесла девушка и вручила парню маленькую коробочку в яркой обертке.
— Спасибо большое! — сказал парень, с благодарностью принимая подарок.
Оливия с улыбкой наблюдала, как он поднёс коробочку к уху, легонько её встряхнул и прислушался.
— Что там? — осведомился Грэг, поднимая на неё глаза.
Вообще-то там лежал небольшой серебряный амулет, заговорённый ведьмой в час полнолуния, защищающий от разных бед и болезней. После долгих размышлений, о том, что бы подарить бой-френду Сидни, Оливия отчего-то остановилась именно на этой скромной вещице, решив, что лишняя защита никому не повредит. Она надеялась, что парень воспользуется её даром, а не забросит в ящик за ненадобностью.
— Потом откроешь, — сказала она, прерывая вопросы. — Ты же знаешь, Сидни ненавидит ждать, так что не стоит её задерживать! Мне же пора идти.
— А ты разве не останешься с нами?
Ливия не выдержав громко расхохоталась, откинув голову. Она была уверена в том, что подружка просто убила бы её, не глядя на всю свою благодарность за оказанную помощь, если бы девушка посмела остаться и тем самым нарушить наполеоновские планы. Парень же этого не знал, поэтому и взирал на неё с удивлением.
— Извини Грэг, но я очень спешу, — наконец пробормотала она, смахивая набежавшие от бурного веселья слёзы. — Как-нибудь в следующий раз.
— Хорошо. — Легко согласился он.
Оливия, кивнув ему на прощание, вышла за дверь, которая через миг захлопнулась за её спиной.
Ангелиус, пылая ненавистью и злобой, вышагивал по своим мрачным апартаментам, расположенным в склепе, пугая свои малочисленные войска, жавшиеся в испуге к стенам и с тревогой глядевшие на него ошалелыми глазами. Только демон почти не замечал их, погружённый в свои невесёлые мысли. Он едва сдерживался, чтобы не завопить от переполнявшей его дикой ярости. А ещё он жаждал крови… много крови, целой реки крови. Желательно этой ведьмы с огненными волосами и её неугомонного Стража, которому демон мечтал вырвать крылья. Девчонка вновь избежала его тщательно продуманной ловушки, и, несомненно, лишь благодаря стараниям и своевременному появлению пернатого, что заставляло Ангилиуса буквально закипать изнутри. Ведь в этот раз цель была настолько близка и доступна, что он даже позволил себе то, что ранее не позволял — стал мечтать о наградах, которые ему воздаст Господин за в срок выполненную работу. Видимо, слишком рано его посетили такие мечты, так как Оливия оказалась чрезвычайно скользкой штучкой и выкрутилась из его лап, тем самым отдалив триумф победы на неизвестный по продолжительности срок.
Демон зло фыркнул, отчего воротничок белоснежной рубашки, в которую он был облачён, впился ему в глотку, создавая определённый дискомфорт. Ангелиус нетерпеливо рванул пуговицу, мешавшую поступлению кислорода, но не рассчитал своей силы и вырвал её с куском ткани. И глядя с некоторой досадой на клочок белого шёлка в своей руке, он недоумевал, зачем никчёмным людишкам вообще необходима одежда, если она настолько непрочна и ненадёжна, что трещит по швам от одного прикосновения. А о том, чтобы уберечь от когтей и клыков и речи быть не может. Бесполезная вещь, с которой много возни, мешающая дышать и двигаться. Однако ради достижения своей цели он, стиснув зубы, облачился в эти смехотворные покровы. Только страдания оказались напрасными.
Такие мысли всколыхнули в демоне ещё один приступ злобы, и он яростно взвыл, так что приспешники затряслись и, сбившись в кучу, отползли в угол, где и затаились, боясь попасться разгневанному хозяину на глаза. Он же заметался по комнате, извергая самые злостные проклятия на голову ведьмы и Габриеля, круша всё, что попадалось ему на пути. Но внезапно замер. Перед ним стояло мутное, затянутое паутиной зеркало, в большой потемневшей от времени медной раме, один взгляд в которое заставил его утихомириться.
Ангелиус, хрипло дыша, стал успокаиваться, критически рассматривая отражение. Вид своего нового приобретения мгновенно вселил в него уверенность, что, в конце концов, он добьется поставленной перед ним цели.
