Фрыц Айзенштайн - Чудаки и дороги
- На востоке. Земли лежат от наших земель и кончаются непроходимыми горами. Дальше них нет ничего.
Сердце у меня ёкнуло. Хоть подозревать старых тойонов в создании многоходовых комбинаций мне не хотелось, но практика показывает, что недооценивать их тоже нельзя. Если они умудрились создать широко разветвлённую сеть агентов по всей Степи, то проведение варианта с отвлечением вооруженных сил Улахан Тойона на восток, а затем удар со стороны земель Рода Чёрного Медведя был бы вполне вероятен. Странно, что они взъелись именно на Тыгына? Наверное, во-первых у меня не вся информация, а во-вторых, видать он единственный, кто дал отпор реваншистам и желтому воинству. А ведь, насколько мне известно, Тыгын предупреждал всех заинтересованных лиц, что шутки с коммунарами не доведут до добра. Конечно же, высокомудрые Улахан Тойоны посмеялись над Тыгыном и прощелкали клювом заговор у себя под носом. Забыли, что хорошо смеётся тот, кто смеётся без последствий. А теперь кричат караул и требуют помощи от Тыгына. Ну что ж. Надо срочно принимать меры. Только подумаю, какой дивиденд могу получить от этих раскладов лично я.
- Ладно, Талгат. Вы пока отдыхайте. Завтра выделишь мне двух бойцов. Надо срочно доставить Тыгыну секретный груз. Ну и, соответственно, завтра же проведем всякие торжества.
- Хорошо, Магеллан. Завтра.
Я ушёл к Сайнаре. Она спала сном младенца, только пузыри не пускала.
С утра я начал напрягать всех по ускорению всех протокольных мероприятий. Меня, честно говоря, немного поколбашивало от вчерашних известий и казалось, что орды оккупантов уже мчатся по нашу душу со всех сторон - и с запада и с востока. Понимаю умом, что это нервическое, но ничего уже поделать не могу.
И, главное, никуда не деться от этого официоза. Традиции, освященные веками, итическая сила. Талгат процедурные вопросы взял на себя, и хорошо, что у нас есть свой шаман - мне не надо уже выступать в роли "говорящего с духами". Мне оставалось только разводить руками и надувать щёки. Управились всего за полдня - бурным потоком[33] промчались у меня перед глазами принимающие клятву тётки и детки бывшего рода Халх. Стремительным домкратом состряпали свадьбы не только моих бойцов, но и всяких приблудных шляхтичей. Бузы на праздник я выдал совсем немного, нефиг баловать - Родина в опастносте, не время для расколбасов. Но это бесполезно, сами понимаете. Понаехали тут все соседи и сами привезли и выпивку и жратву. На меня смотрели с жалостью, вот, дескать, тойон, не мог народ побаловать, как полагается. Чёрт. Нет ничего хуже, как прослыть в степи жмотом и скрягой. Но перетопчутся, мне уже всё равно. Пусть сами развлекаются. И они развлекались. Особым успехом у женщин пользовались боотуры со значками "Меч Возмездия". Хе-хе, не дремлет, значит, акын Боокко.
Как обычно, на следующий день мы никуда не выехали. Это просто меня выбешивало. Я ходил по стойбищу и на всех рычал, пинал, но понимания ни у кого не встретил. На меня смотрели, как на больного заразной болезнью, прятались по углам и вообще всячески саботировали мои добрые начинания. И Сайнара! Теперь и это, которое хрен редьки не слаще. Сайнара, после промывания психических энергий Ичилом, этих самых, от хуэйинь до байхуэй через чжуньвань, превратилась из фурии в чистый мармелад. Розовый такой, полупрозрачный и приторно-сладкий. По мне так, чистка чакр и единение с Мировым Эфиром в целом благотворно подействовало на неё, но работать стало совершенно невозможно. Она ходила за мной хвостиком и заглядывала в глаза. Я уже было собрался кого-нибудь застрелить, но от трагедии всех спасли Ичил с Талгатом. Сидят, шайтан их разбери, возле костра, разговоры свои степняцкие разговаривают! Неспешно! Как и полагается уважаемым людям! Кумыс пьют! И, главное, с ними Таламат, бездельник!
- Так, господа! Поговорим, когда приедем на Пять Пальцев. Враг не дремлет, сложная международная обстановка, наймиты коммунаров хотят разрушить наш традиционный уклад. На границах неспокойно, а нам надо приготовиться к тяготам войны. Хватит чесать языками. Таламат! У нас всё готово, чтобы завтра тронуться в путь?
- Да, господин!
- Талгат?
- Да, Магеллан. Всё готово. Бойцы, как ты велел, отправлены к Улахан Тойону.
Хорошо, теперь можно будет координировать действия с Тыгыном.
Дальше я ушёл к своим девочкам. Верная четвёрка засобиралась тоже со мной. Ну не хотят девушки сидеть на месте. Какие-то они совсем не степнячки. Я не возражал. Такую суету лучше держать рядом с собой, пока чего-нибудь не учудили. Дальше пошёл к эбэ и Таламату. Объявил свою волю. Эбэ опять остаётся за старшую, а Таламат за старшего. Оставил ему телефон и сказал, что когда караван вернётся, надо будет снова его снаряжать, по тем спискам, что я скажу ему по телефону. Если какие проблемы у них будут в стойбище, пусть немедля звонят мне. Вернулся к себе, отдал Талгату телефон, объяснил, как пользоваться. Сказал что, возможно, позвонит Улахан Бабай Тойон и чтобы он не пугался. Отправил его готовиться в дорогу, а сам в юрте решил успокоить Сайнару, девочка устала за мной бегать. Всё, кажется на сегодня.
Мне уже здесь ничего не надо, правильно аргументированное хозяйство уже не нуждается в подпорках, да и буколическое единение с природой уже начинает надоедать. Пастушки и пейзанки - это очень хорошо, но начинает появляться оскомина. Ещё немного и я потону в этой трясине, соглашусь с тем, что жизнь кочевника легка и приятна, знай, паси овец и тискай девок. Покроюсь плесенью, зарасту мхом. А меня ждут великие дела, долгая дорога домой, неисследованные земли, и вообще, есть чем заняться.
На рассвете наш караван тронулся в путь, длинной змеёй выполз из кочевья. Глухо бряцают ботала на шеях тяжеловозов, скрипят колёса телег, на длинном шесте развеваются мои трусы. Пыль столбом, и все видят, что тойон рода Белого Ворона кочует.
Перемещение с места на место по степным просторам - это уже не ново. Это уже где-то утомительно и ничего нового с точки зрения познания мира, данного нам в ощущениях, нет. Антон Палыч[34] в своей книжке всё подробно написал, более занудного произведения у него нет, и, в этом смысле, не добавить, ни убавить. Ну, если только приписать на полях "Тиха украинская ночь и редкая птица". Так, в общем, и всё. На седьмые сутки мы начали приближаться к месту моего пленения и на далёком горизонте в дымке проявились вершины столбов. Пять Пальцев. У меня даже в недрах груди зашевелилось нечто вроде ностальгии. Ну как же? Первые зуботычины, первые женщины, первые надежды нового мира. Расслабляться было, однако, ещё рано. Меня терзали всевозможные параноидальные настроения, разной степени воспалённности. Я махнул рукой Талгату.
