Ратибор Степанов - Призма-2
— Выход есть всегда. — Грустно ответил ведун и посмотрел на искрящуюся между его ладоней кудесу. — Вопрос в нашем выборе.
Гаш-шаку смотрел на мага, с презрением наблюдая за этим сломленным человеком. Вот он стоит перед ним — правитель Ура, Великий ведун. Только что теперь стало с ним, его любимым городом, обожаемыми родовичами, с землей, что они так боготворят. В городе мергулы, родованы почти все уничтожены, живым хуже, чем мертвым, они в рабстве. Святыни поруганы, земля в огне, а он, правитель Ура в рабстве у Нафанчара, став слепой игрушкой в его руках. Мало того направленной против своих же. Что для них может быть страшнее. И это ждет всех, абсолютно всех родовичей. Стоит только завладеть хозяину всеми Ценностями и тогда…
Гаш-шашку не успел закончить свою мысль. Раздался страшный взрыв. Это было последнее о чем он подумал в своей жизни.
Глава 17
— Смотрите! Смотрите!!! — обеспокоенные стражники прильнули к крепостным зубцам, всматриваясь в темноту. А там, вдали, в глубине лагеря врага все осветил страшный взрыв, взметнувший ввысь огромный столб огня. Тут же замелькали в панике огоньки посреди вражеского лагеря, бессмысленно двигаясь в разные стороны. Хмурое безлунное небо зловеще поглядывало на мечущиеся в испуге фигурки.
— Слава Анорису! — воскликнул Ксант, также внимательно следивший за происходящим в становище мергулов. — К бою, богатыри! — тут же оценил ситуацию. — Не дадим им опомниться! Берендеев на коней! Оседень, Панас берите всех оставшихся мужей и бегом на лагерь! Васятко, беги к Локтю. Пусть бьет по лагерю мергулов всем чем может. Вперед!!! — Воззвал Главный ведун и, вскочив на Гжеля, поскакал в темноту. За ним нарастающей лавной последовали конные берендеи и пешие воины.
— Гыр! Гыр! Гыр!
Ночная вылазка прошла по всем правилам военной науки. Атакака была подобна удару молнии, разрезающей напополам ссохшийся дуб. Она была стремительна и неотвратима. Поручив половину отряда Энару, Ксант отправил его атаковать восточные ворота лагеря, ближайшие к эпицентру только что произошедшего взрыва. Будь враг готов, он бы собрал неплохой урожай смерти, но рискнуть стоило. Их отряд был малочисленен, но их вела вера.
Не в силах использовать волхву Ксант бился словно обычный воин. Большинство хафиру и машту, а также вспомогательные войска мергулов беспорядочно убегали подальше от самшитовой рощи, и никто не пытался их остановить. Произошел не просто сильный взрыв, а мощный магический выброс. Поэтому каждый, обезумев, пытался спастись как мог. Казалось только отборники мергулов, охранявшие ставку, сохранили относительное спокойствие. Они не останавливали бегущих, но и не убегали сами. В живых оставался еще один колдун и он мог все изменить. Туда и направил свою атаку Главный ведун Урука. Его волшебный меч рассекал человеческую плоть, и всего за несколько минок он расправился с десятком вражеских бойцов. Устрашающие крики, горящие повсюду повозки, ожесточенные родовичи, с удвоенной силой крушащие в темноте хафиру и машту, все это могло показаться концом света для них. Вот подоспели богатыри из рода Асеня, сминая своими огромными булавами сотни, тысячи черепов. Это довершило разгром. Но оставались несломленные отборники. Закованные в тяжелую броню, с широкими сангарами в руках, их темные лица бесстрашно смотрели на приближавшийся отряд сальвинов. Подняв копья и закрывшись от возможной опасности тяжелыми выпуклыми щитами, застыли они напротив. Лагерь был усыпан грудами тел, но последний пригорок с великолепной алой палаткой на вершине не сдавался. Немного везения и все могло измениться, ведь серьезный численный перевес по — прежнему оставался на стороне мергулов. Ксант не задумываясь, бросился в атаку.
— Вперед! Да поможет нам Светлый Анорис! — воскликнул он и бросился на ощетинившихся копьями отборников.
Берендеи, выстроившись клином, начали движение. В первых шеренгах двигались копейщики. Закованные в броню и защищенные щитами, с копьями наперевес.
Воины пустыни стояли насмерть. Ксант, находящийся на острие клина, рубил мечом древки копий, вгрызаясь в неприступную стену бронированных машту. Стоящие по бокам от него берендеи крушили бронзовые шишаки отборников. Откуда то из за спин мергуловских воинов вылетела камышовая сеть. Несколько воинов попав в нее пытались вырваться, но копья врага достали их раньше. Десяток берендеев оттеснили врага, а запутавшихся оттащили назад. Ничто не могло помешать яростной атаке салвинов.
Ксант в неистовом порыве прорвал строй отборников и оказался у входа в алую палатку. Его стремительную атаку пытались остановить два телохранителя на входе. Ксант был не только ведуном, но и прекрасным мастером боя, в том числе и бесконтактного. Неравный бой добавил на теле несколько царапин и два безжизненных тела на входе. Ничто не останавливало ведуна и он ворвался внутрь.
Враг стоял перед Ксантом, держа пленника перед собой, словно живой щит. Он во всем был человеком. Лишь огромный крючковатый нос, напоминавший клюв ястреба и когтистые пальцы рук больше походили на птичьи лапы, заканчивались страшными когтями. Одной почти рукой он держал родовича за горло, другой приставил ему между лопаток кинжал.
— Тебе несказанно везет, ведун. — Спокойно произнес колдун. — Ты сделал невозможное. — Его черные глаза, цвета маслин, отливали пламенем факелов, горящих внутри палатки.
— Пропусти меня и твой соплеменник останется жив. — Его страшные пальцы сильнее сжались у пленника на горле. Из под когтей выступила кровь и тоненькими струйками заструилась по шее родована. Еще совсем молоденький паренек глухо застонал. — Не глупи. Дай мне выбраться отсюда. Вы же дорожите каждым вашим родственником. Не бери на себя его смерть. И смерть еще очень многих, которых мне придется уничтожить. Не забывай кто я. Во мне еще много силы, а в тебе я вижу ее почти не осталось. Лучше договориться по хорошему. Сегодня не наш день и лучше отложить наш поединок до лучших времен. — Одетый во все черное, с магическими татуировками по всему лицу, в подрагивающих бликах пылающих факелов, вид мергула был устрашающим.
Ксант молчал. Он понимал всю опасность положения. Ответственный за жизнь каждого родована он не мог позволить себе рисковать вверенной ему судьбой. Но и мергула нельзя было отпускать. Каждый, оставшийся в живых колдун мог унести сотни, тысячи жизней в будущем. Ксант постарался скрыть свою внутреннюю борьбу. Лихорадочно соображая, как потянуть время, одновременно перебирал в голове возможные варианты.
— Отпусти его и тогда мы поговорим. — предложил Ксант.
