Вальтер Моэрс - Румо и чудеса в темноте. Книга II
– Лижеуне я жендол? – Гаунаб прижал к груди подушку.
– Здесь, в Геле, в течение нескольких следующих недель для вас, ваше величество, будет всё равно мало развлечений. Театр и часть города разрушены. Необходимо будет выполнить множество политических обязанностей. Расчистить завалы. Произносить речи. Успокоить народ. Всё это я могу выполнить за вас. Мы должны быстро сжечь трупы, чтобы не началась эпидемия.
Фрифтар закашлял ещё сильнее.
– Ямидепиэ? – хныкнул Гаунаб и ещё сильнее прижал к себе подушку. – Я не чухо койкани имидепиэ!
Он задумался. Поход с врахоками – в общем, не такая уж плохая идея. Подальше от этого бардака! Подальше от беспорядков, мёртвых, инфекций и эпидемий!
– Это будет небольшой прогулкой! – сказал Фрифтар. – Триумфальным шествием! Я позабочусь обо всех удобствах. Мы сейчас же отправим вас к врахокам. Понадобится пара дней, чтобы подготовить и загипнотизировать всех врахоков. Но вы всё это время будете окружены роскошью. Я прикажу разбить для вас большой шатёр и пришлю к вам лучших поваров. Шуты, чтецы, танцовщицы, всё, что вы пожелаете. Я прикажу, чтобы вас никто не обременял проблемами.
Гаунаб съёжился:
– Мылепроб? Екика мылепроб?
– Я гарантирую вам, ваше величество, что никаких проблем не возникнет! Я прикажу подготовиться всем погонщикам врахоков. Мы установим на самом большом врахоке трон с крышей. Когда отряд догонит вольпертингеров, тогда вы возьмёте на себя командование, чтобы ваше имя покорителя вольпертингеров стояло в книгах по истории. И затем вы будете наблюдать за спектаклем с вашего трона на безопасном расстоянии. После этого вы с триумфом вернётесь в Гел.
Гаунаб засмеялся. Всё звучало очень захватывающе. И намного интереснее, чем сжигать трупы.
– Если я правильно думаю…, – тихо сказал Фрифтар.
– Что же? – спросил Гаунаб, уже совсем проснувшийся. – О чём ты ешьмаду?
– Если я правильно думаю, то таким образом вы исполните Красное пророчество.
– Я?
– Конечно! – Фрифтар ударил себя по лбу. – Это же предопределение!
– Ениледереоппред?
– Ну конечно же! – возбуждённо воскликнул Фрифтар. – И как я раньше не догадался? Это же исполнение Красного пророчества! Вы – Гаунаб всех Гаунабов! Это же начало нового летоисчисления!
Гаунаб был сбит с толку:
– Но ведь тоэ щийюдусле Набуга детбу Бомнауга всех Бовнауга! – ответил он.
– Отнюдь нет, ваше величество! Вы не последний, вы – первый Гаунаб! Может быть, кто-то ошибся в подсчётах! Или неверный перевод! Если вы пойдёте в поход и уничтожите вольпертингеров, то это будет первой официальной войной с наземным миром. Это значит, что Красное пророчество исполнится. Тогда вы – Гаунаб первый! Гаунаб всех Гаунабов!
– Да! – закричал Гаунаб. – Я – Набуга! Набуга всех Бовнауга!
Он возбуждённо боксировал подушку.
Фрифтар облегчённо вздохнул. Наконец-то всё решилось.
– Набуга! – каркал Гаунаб. – Набуга всех Бовнауга! Да! Да! Дивепри няме к камховра! Я чухо битьу ровгетинперволь! Битьу! Битьу!
Музыка жизни
Йети и вольпертингеры молча пришли к башне генерала Тиктака через весь хаос, царящий вокруг Театра красивых смертей. Везде валялись части упавшего врахока и его отвратительно пахнущие внутренности. Гелцы и гомункелы бегали всюду и помогали раненым, не обращая на чужаков ни капли внимания.
И вот они стоят у чёрной башни генерала. Румо и Рольфу предстоял сложный путь: они хотели забрать тело Рало и унести его домой. Пока остальные готовились к обратному пути, они оба, молча, вошли в башню.
– Она там, наверху, – сказал Румо.
Они поднялись по лестнице в комнату медной девы и Румо открыл дверь, уступая дорогу Рольфу.
В центре комнаты стояла Рала, бледная, как привидение, с впавшими щеками и тёмными кругами под глазами, на слабых ногах и дрожащая. Смайк и Колибрил поддерживали её, и доктор как раз измерял её пульс.
– Ба-бамм, ба-бамм, ба-бамм, – говорил он при этом. – Музыка жизни. Всегда приятно её слышать. Классика!
Рольф бросился к Рале и брат с сестрой обнялись. Румо стоял как каменный – при виде Ралы его, как и всегда, охватила робость.
– Да, – ухмыльнулся Смайк. – Ты удивлён, мой мальчик? Чудо жизни! И скромно хочу добавить, что я сыграл в этом не последнюю роль. Как всё прошло в театре? Всё уго?
Румо всё ещё стоял, как вкопанный.
– Что? – спросил он обалдело.
– О! – сказал Смайк. – Это просто такое выражение! Я хотел спросить всё ли в порядке.
– Театр разрушен, – глухо сказал он. – Мои соплеменники освобождены. Генерал Тиктак мёртв.
– Кто это генерал Тиктак? – спросила Рала.
Одно мгновение все молчали. Рала и Румо смущённо смотрели друг на друга, как будто они только что проснулись от кошмарного сна. Румо нащупал на поясе шкатулку, но не вытащил её.
– Мы должны уйти отсюда, – сказал Румо. – Мы должны воспользоваться всеобщим хаосом и покинуть город.
– Правильно, – сказал Смайк. – У нас у всех есть что рассказать. Но давайте сначала уйдём из этого уродливого города.
Йелма
Никто не решился преградить путь вольпертингерам и йети, когда они уходили из Гела. Улицы, по которым они шли, были пусты и темны. Они не встретили практически ни одного жителя, а те, кто им попался на пути, мгновенно исчезали в тени.
Укобах и Рибезел вели всех, так как им была известна самая короткая дорога, ведущая из города. За ними шёл Шторр-жнец со своими парнями, шествие замыкали вольпертингеры. Румо присоединился к Шторру, чтобы задать ему пару вопросов.
– Почему ты пошёл за мной в Гел?
– Почему? – хрюкнул Шторр. – А почему я пошёл в зыбучие пески Унбисканта? Да потому, что я дурак.
– Точно! – сказал йети, идущий за ними.
– Ты спрашиваешь: почему? – Шторр заскрипел зубами. – Я скажу тебе почему: точно не из-за тебя. Я сделал это для Йелмы.
– Кто это Йелма? – спросил Румо.
– Ну, – начал Шторр. – Когда ты высадился из моей лодки, я очень долго думал, малыш. Я плавал по чёрному озеру и понял, какой же ты идиот.
– Хм, – сказал Румо.
– А затем я рассмеялся. Я целый день не мог прийти в себя из-за тебя и твоей безумной идеи пойти в одиночку в Гел и сразиться с целой армией чертей, чтобы освободить возлюбленную. Да, как я смеялся!
Йети сзади них язвительно хмыкнул.
Румо был не совсем уверен, хочет ли он слушать дальше эту историю.
– А затем я заплакал, – сказал Шторр. – Ну, не по-настоящему заплакал, у мёртвых йети ведь нет слёз. Это похоже на сухой кашель, но, в общем, тоже самое, что и плач, понятно? Я ревел не из-за тебя, даже и не думай! Я – чёрствый старый йети и мне совершенно безразлично, что с кем происходит. Если бы в моего лучшего друга – а у меня вообще нет друзей! – короче, если бы в моего лучшего друга, стоящего около меня, ударила молния, то мне было бы безразлично, понимаешь?
