Андрей Ерпылев - Город каменных демонов
Теперь Женя понял все, подхватил безвольную Веру на руки и, оставив Романа прикрывать тылы, бросился в темноту…
* * *Деревянный меч милиционера укоротился почти вдвое и теперь напоминал обычный колышек для палатки, но от «крабов» удалось оторваться. Теперь вся троица, задыхаясь, карабкалась по крутой винтовой лестнице с решетчатыми ступенями к тускло светящемуся в высоте спасительному выходу.
— Ты чего, не знал про этих тварей? — пыхтел Князев, в котором, по мере того как приближалась «воля», поднималось глухое раздражение на «экскурсовода». И то, чуть было насовсем внизу не остались…
— Знал, конечно… — покаянно вздыхал внизу Роман. — Только я ведь днем туда лазил, а сейчас не подумал. Вы уж простите меня…
— Да чего тут, — отрезала Вера, ползшая посередине. — Живы остались, и ладно. Прекрати, Женя. Роман себя настоящим героем показал.
Вот и выход.
Выбравшись на площадку, молодой ученый по очереди втащил наверх друзей и остановился, чтобы утереть пот со лба. Старлей рядом пытался прикурить чудом уцелевшую, сломанную пополам и державшуюся на одной порванной бумаге сигарету, вяло чиркая спичкой по коробку. Женя, глядя на него, остро завидовал, сожалея, что так и не пристрастился к курению: говорят, добрая затяжка никотиновой отравы способна успокоить расшалившиеся нервы не хуже патентованного лекарства…
— Смотрите! — Журналистка указала на непонятное сооружение, громоздящееся у противоположной стены. — А мне казалось, что тут ничего не было… Как это мы проглядели?
— Что там? — поднял голову милиционер и прищурился, плохо видя сквозь дым еле-еле разгоравшегося отсырелого табака, расплывающегося волокнистым маревом в неподвижном воздухе. — Тут и нет ничего…
Тлеющая сигарета повисла на нижней губе его медленно приоткрывшегося рта и нехотя плюхнулась на пол, разбрызгивая искры.
— Прочь отсюда! — отчаянно крикнул Роман, пятясь к двери, сквозь щели которой пробивался мутный предутренний свет. — Скорее!!!
Нечто, принятое поначалу за груду мусора, шевельнулось, приподнялось на толстых паучьих ногах и медленно двинулось на беглецов со знакомым уже каменным стуком. Только намного более громким…
Высотой почти по грудь взрослому человеку, странное существо, если можно так выразиться о каменном монстре, было прикрыто сверху ржавым металлом, из-за чего и выглядело кучей металлолома. Но, судя по всему, железная «одежка» существовала вовсе не для смеха. Романова палка отскакивала от брони, не причиняя скрытому под ней телу монстра ровно никакого вреда.
— Живей! — взвыл милиционер, пытаясь отвлечь урода на себя от борющихся с воротами молодых людей. — Чего вы там копошитесь!..
— Да не открывается! — проорал Евгений, налегая на пружинящие под плечом створки, никак не желающие распахиваться. — Мешает что-то!..
— Может, ящики по ту сторону обвалились? — Старшему лейтенанту удалось подрубить своим «клинком» одну из незащищенных ног твари, и теперь та, охромев, теснила обидчика в противоположную от трясущих неподатливое железо Жени и Веры. — Найди какую-нибудь железяку да пошуруди в щели!.. Шевелись!
Князев заметался по гулкому помещению, пытаясь найти что-нибудь похожее на лом, но под руку, как назло, попадались то трухлявые обломки досок, то кирпичи, то полусгнившие веревки.
Зверюга почти зажала милиционера в угол, но тот каким-то цирковым кульбитом сумел перекатиться через ее спину и оказаться на свободе…
— А-а-а!! — дико выкрикнул он и разразился потоком яростной матерщины, прижимая свободную ладонь к боку. — Двигайтесь, мать вашу за ногу!.. Зацепил он меня…
— Роман!.. — Вера было кинулась к нему, но тот только зашелся злобной руганью. — …стой где стоишь! Лучше Женьке вон помоги!..
То ли рана придала ему сил, то ли монстр неосмотрительно повернулся не тем боком, но Роман вдруг оборвал мат и с победным воплем вскочил ему на спину, вонзая свое оружие куда-то между пластинами «доспехов».
— Врешь, гнида!.. — рычал он, каким-то чудом удерживаясь на гарцующем под ним чудовище и успевая при этом раскачивать кол, загоняя его все глубже и глубже в каменное тело. — Я таких, как ты…
Евгению наконец удалось выколупнуть из слежавшегося на полу мусора метровый обрезок полуторадюймовой водопроводной трубы, и, всунув этот импровизированный лом в щель между створками, он принялся орудовать им, как рычагом, чувствуя, как трещат от напряжения мышцы на спине и плечах. Труба пружинила, шершавая короста ржавчины при каждом толчке рвала кожу на ладонях, брызгала острыми чешуйками в лицо…
— Женя-а-а-а!.. — взвизгнула Вера, и, бросив взгляд через плечо, мужчина разглядел в полумраке ужасную картину: монстру удалось скинуть со спины милиционера, захватить внезапно высунувшейся из-под брони клешней одну из его рук чуть выше локтя…
— О-о-о-а-а-а-а-а-а!!.
Дикий вопль разрываемого заживо человека, сопровождающийся мясным хрустом и утробным бульканьем, ввинтился в уши. Чтобы не слышать всего этого, Евгений до боли в позвонках втянул голову в плечи и налег на трубу изо всех оставшихся сил…
Крак!..
Что-то звонко лопнуло, и сразу обе створки двери распахнулись, впустив в помещение мутный свет и холодный утренний воздух. Но то, что казалось человеческому глазу полусветом, наверное, резануло ночную тварь, будто ножом.
Выпустив искалеченного человека из окровавленных клешней, она отшатнулась назад, сорвалась в проем и загрохотала вниз, ударяясь о ступеньки лестницы и дребезжа плохо закрепленными доспехами, пока со звоном и каким-то фарфоровым треском не врезалась в пол где-то далеко внизу…
— Роман!.. Рома!..
— Стой! — Князев силой удержал Веру, рвущуюся к неподвижно лежащему старлею, прижал к себе, преодолевая сопротивление, и увлек наружу. Того, что он успел разглядеть краем глаза, было достаточно, чтобы понять: храброму милиционеру уже ничем не помочь… Нет, он вернется, но только сперва уведет от страшного зрелища девушку…
— А-а… Это вы… — раздался чей-то голос.
Восточная Пруссия, бомбардировщик Авро 683 «Ланкастер», 1945 год.
Прошло всего несколько минут, а никаких следов недавнего веселья на борту бомбардировщика как будто и не бывало. Майор Дженкинс, собранный, как и всегда, занял свое место за штурвалом, стрелки — у турелей пулеметов, а ироничный «аристократ» О'Брайен приник к визиру своего бомбового прицела.
— Сто девяносто восемь… Сто девяносто семь… — мерно звучал в наушниках майора его голос. — Сто девяносто шесть…
Вглядываться в ночную мглу с редкими огоньками, попадающими в разрывы облаков, было бесполезно, все равно ориентированию это не помогло бы. Вряд ли помог бы и взятый еще над Балтикой пеленг на передатчик кого-то из безымянных героев, скрывающегося сейчас в снегах Восточной Пруссии.
