Андрей Егоров - Вейгард
Я не стал сразу кидаться на поиски феи Делены, а решил пройти подальше, рассудив, что нимфы, скорее всего, не любят случайных гостей и предпочитают жить где-нибудь подальше. К тому же, как всяким живым, пусть и магическим, существам им нужна вода.
Едва я успел подумать о воде, как деревья передо мной расступились и я вышел к широкому озеру. Берега его поросли низким кустарником, спокойная гладь темнела внушительной глубиной. На поверхность со дна всплывали пузыри, кружились мелкие водовороты.
«То, что нужно, – подумал я, – нимфы где-то рядом. Надо просто побродить по округе, и я обязательно наткнусь на них».
Я представил, как выгляжу – с отливающим желтизной глазом, затянутой в черную перчатку, болтающейся словно плеть рукой и оцарапанной шипами кустарника бородатой мордой. Скорее всего, нимфы решат, что к ним пожаловал лихой разбойник, чтобы поживиться их маленькими блестящими украшеньицами. Они же могут, не разобравшись, сбросить меня в озеро или заманить в магическую ловушку.
«Набросятся всем скопом и порубают маленькими топориками в мелкое крошево, – подумал я и одернул себя: – Это же не всякие твари из Нижних Пределов, а нимфы, существа добрые и ласковые… Значит, убьют меня со свойственным им добросердечием, во сне. Усыпят и придушат».
Я запаниковал. Потрогал Мордур.
Если нападение будет внезапным, успею ли я выхватить его левой рукой достаточно быстро, чтобы защититься?
Побродив некоторое время возле озера, я вдруг понял, что в таинственном лесу царит почти абсолютная тишина – довольно зловещий знак.
«Мог ли Щелчок обидеться на зеленую лягушку до такой степени, чтобы заслать меня куда подальше?» – спросил я себя.
И присел на пенек, размышляя, что предпринять в столь непростой ситуации, ведь мне во что бы то ни стало нужно найти королеву нимф и сообщить лесным обитательницам, что я не представляю для них никакой угрозы. Решение пришло ко мне сразу. Я вскочил на ноги и заорал во все горло:
– Лесные нимфы, не бойтесь меня, я пришел с миром! Э-ге-гей! Лесные нимфы, где вы?! Я не сделаю вам ничего дурного! Я – хороший! Я очень хороший! Очень и очень хороший!
В тишине мой голос звучал более чем странно, но я упорно продолжал накликать на свою голову неприятности. И они явились в виде выползшего из озера на скользкое бревно омерзительного вида старика. На носу у престарелого представителя озерной нечисти росла здоровенная поганка. Руки его то опускались к самой воде, то с невероятной скоростью втягивались в плечи. Старик гримасничал, его лицо принимало самые разные выражения. Уследить за тем, что он думает, при наличии такой гибкой мимики не представлялось возможным.
Я поначалу опешил при виде такого чудовищного кривляки, но потом признал в нем goluram primitivis («голурума обыкновенного» по классификации, принятой в просвещенной Миратре) и успокоился – с этими тварями мне уже приходилось сталкиваться, а одному я даже как-то отрубил голову. Гнусный озерный житель решил тогда сплести интригу и шантажировал меня, требуя денег. Якобы он знал, куда делась моя невеста Рошель де Зева. Разумеется, мне пришлось наказать отъявленного мерзавца с присущей мне суровой справедливостью: он лишился головы и не получил денег.
– Чего орешь? – проворчал старик. – Разбудил меня. Горлопан!
– А ты кто такой? – поинтересовался я.
– Голурум я, – ответил он.
– Вижу, что голурум. А чего больно старый? – Такой постановкой вопроса я вовсе не собирался его обидеть или вывести из себя, просто раньше мне приходилось видеть только очень молодых голурумов.
– Да уж такой старый, что тебе и не снилось, – согласился старик и щелкнул по грибу, росшему на носу. Поганка издала противный звук, качнулась, упруго выгнулась, как танцовщица с базарной площади Мэндома, и приняла прежнее положение… – Вот, – с неудовольствием заметил голурум, – бородавчатыми грибами весь порос, эка гадость, а молодежь-то – вся в город подалась, деньги, понимаешь, зарабатывают, соглядатайствуют помалеху.
– Знаю, – сообщил я.
– Знаешь? – вскинулся старик. – А почему тогда орешь?!
В его вопросе я не уловил никакой логики и просто пожал плечами в ответ. Старик нахмурился. Брови его наползли одна на другую, а потом и вовсе поменялись местами. Он постучал себя по носу пальцем, и нос уполз куда-то за ухо. Челюсти его сначала застучали, а потом захлопнулись. Гримасы престарелого дурня не вызвали у меня страха – только отвращение.
– Ты лучше полезай обратно в озеро, старикан, – сказал я, – я лесных нимф ищу, а ты мне совсем не нужен. Больше орать не буду. Спи себе.
– Да? – язвительно заметил голурум. – А чего тебе от нимф понадобилось, калека с ручкой отбитою, могу я полюбопытствовать? Али как?
Раздосадованный его наблюдательностью, я потрогал парализованную руку и пробурчал:
– Не отбитую, а временно лишенную трудоспособности по некоторым веским причинам. И покончим с этой темой. Может, ты знаешь, где нимфы живут?
– Отчего же не знать, – обрадовался мой собеседник, – все знаю, все расскажу, только ты мне тоже уж скажи на милость – что там в большом мире деется, а то я, почитай, уже лет пятьдесят сплю, и спал бы еще столько же, кабы ты не пришел и не разбудил меня воплями своими бестолковыми…
– Некогда мне, – сказал я, – ныряй себе на дно и спи дальше хоть целую вечность. В общем, нимфы где-то тут, я понял. Так что теперь без тебя обойдемся.
Я обернулся, вглядываясь в пустынный лес.
– Как это, мне интересно, ты без меня обойдешься, если они от тебя только прятаться будут по кустишкам да в травке высокенькой? Ты же вон какой большой, страшный и горластый, хренок рукастенький, а они девушки скромные, хоть телесами и не обиженные… Хе-хе-хе…
– Хренок? – рассердился я. – Ты что это себе позволяешь, проплешина древняя? Вот я сейчас тебя с бревна скину обратно в озеро да еще пинка дам для ускорения, чтобы ты за языком своим поганым следил лучше…
– Хе-хе-хе! – Голурум от радости запрыгал на бревне. – Ну сбрось меня, добрый молодец, давай, скорее сюда иди и сбрось меня, как обещался…
– Ладно, не буду тебя сбрасывать, – решил я. Его воодушевление мне совсем не понравилось – не иначе как у него какой-нибудь подвох в запасе имеется. – Говори лучше, golurum primitivis, что мне надо сделать, чтобы они вышли со мной поговорить?
– А чего это ты дразнишься? – обиделся голурум. – Сам ты примитивис!
– Не дразнюсь, а называю тебя по-научному, – заметил я, – говори: где нимфы? Или я пошел.
– Ну я, конечно, могу тебе сказать, как их всех скликать, но уж больно новости из мира послушать хочется. Ты бы подошел, что ли, хренок желтоглазенький, пошептал мне на ушко, я бы, глядишь, тебе все и рассказал в ответ.
