Василий Горъ - За гранью долга.
- Прикажите своему спутнику уйти куда подальше, потом помогите мне раздеться и намыльте спину...
- Том! На берег не выходи... - сглотнув, неожиданно низким голосом рявкнул юный граф. И, взявшись за подол рубашки, одним движением вытряхнул меня из нее. Чуть не оторвав нос и уши...
- Вы всегда так обращаетесь с женщинами? - уставившись в его глаза, фыркнула я.
- Ваше высочество! Не стоит со мной играть... - не обратив на мои слова никакого внимания, совершенно спокойно ответил мне этот малолетний хам. - Мне надо доставить вас в ущелье Кровинки. И для того, чтобы это у меня получилось, я готов... ну, почти на все - мыть вас в каждой встречной речке, кормить с ложечки и даже нести туда на руках. Мне очень тяжело смириться с такой необходимостью, но... я вынужден. Поэтому, если вы способны понять, что я имею в виду, то давайте не будем создавать друг другу проблемы...
Я открыла, было, рот... и промолчала: Утерс не лгал! Ни в одном слове! Я, Видящая, не могла ошибиться - об этом просто кричали его глаза, руки, дыхание и голос!!! А еще он не пялился на мою грудь и живот, не пытался представить, какова я в постели, и не думал ни о чем, кроме того, что только озвучил...
'С ума сойти...' - подумала я. И кивнула: - Дальше я помоюсь сама...
- Понимаю... - криво усмехнулся мальчишка. И добавил фразу, от которой я почувствовала себя в обществе своей мамы: - Кивок - еще не обещание. Что ж, буду ждать от вас подвохов...
...Утерс оказался вынослив, как вол: целый день он несся рядом с моим конем, просто держась за стремя! А к вечеру умудрился выглядеть так, как будто только что выспался! Зато я, его оруженосец и все четыре лошади находились на последнем издыхании!
Видимо, поэтому попытку установить с ним связь пришлось перенести на утро - анализировать его поведение, засыпая на ходу, не смогла бы даже мама. Мелькнувшую в голове мысль о побеге я отмела, как нереальную. Во-первых, я не знала, в какой стороне находится Свейрен, а бежать по полям и лесам, куда глаза глядят, и орать 'Спасите, я принцесса Илзе' было бы крайней степенью идиотизма. Во-вторых, расседлав коней и приготовив ужин, граф приказал своему спутнику ложиться спать, а сам, залив костер водой, уселся спиной к дереву в двух шагах от меня и приготовился бдить. Ну, и, в-третьих, для того чтобы заставить себя дойти до ближайших кустов и обратно, мне пришлось настраиваться минут десять.
...Проснулась я в седле. Скачущей по какому-то бескрайнему полю. От яркого солнца, бьющего мне в левую щеку. И от жуткого голода, завязывающего узлом мой желудок. Опустив взгляд на вихрастую голову размеренно бегущего рядом с моим конем Утерса, я вспомнила, как меня будили, и чуть не взвыла в голос, сообразив, что утром отказалась от куска черствого хлеба, сыра и вяленого мяса!
...Терпеть голод удавалось часа три. Или четыре. Но когда солнце поднялось в зенит, я поняла, что ради огрызка сухаря или обглоданной собаками косточки готова на все...
- Простите, граф, а вы вообще планируете остановку на обед? - спросила я, стараясь, чтобы по моему голосу не чувствовалось, насколько я голодна.
- Нет, ваше высочество... - отозвался он. - Однако, если вы хотите перекусить, то в правой чересседельной сумке есть сыр... Приятного аппетита...
Сухой, заветренный кусок сыра показался мне самым восхитительным лакомством на свете! Откусывая маленькие кусочки, я разжевывала их до состояния кашицы и смаковала, смаковала, смаковала.
Увы, все хорошее имеет свойство быстро заканчиваться, поэтому, когда от обнаруженного в сумке сыра остались одни воспоминания, я была готова съесть еще как минимум столько же:
- Граф! А мяса у вас не осталось?
Удивленно посмотрев на меня, мальчишка покосился себе за спину:
- В сумках... у Тома... Когда вам захочется отойти по нужде, я у него заберу...
- Спасибо... - совершенно искренне поблагодарила его я. И прислушалась к себе - не пора ли нам остановиться?
...Как ни странно, второй день скачки дался мне намного легче, чем первый - к вечеру я чувствовала себя сравнительно нормально, и, спрыгнув с коня, даже смогла удержаться на подгибающихся ногах.
Скрыть от Утерса этот нюанс моего состояния мне не удалось:
- Смотрю, ваше высочество, вы более-менее притерпелись? - подав мне руку, поинтересовался он.
- Да... - кивнула я.
- Это хорошо... Кстати, тут неподалеку есть небольшой ручеек. Если у вас есть желание, то вы можете в нем ополоснуться...
Я посмотрела на небо, на котором во всю зажигались звезды, потом на темнеющий вокруг небольшой полянки лес и зябко передернула плечами:
- Там темно, хоть глаз выколи...
- Если хотите, то я разожгу костер и у реки... - подал голос оруженосец графа.
- Н-нет... Пожалуй, это лишнее... - представив себе, как я буду смотреться голая в свете костра, буркнула я. И, сообразив, что только что отказалась и от костра у реки, и от возможности помыться, торопливо добавила: - Но ополоснуться хочу... Если можно, то после ужина...
- Если не заснете... - договорив фразу, глаза Утерса метнулись влево-вниз, а потом на его лице на миг промелькнула улыбка. И я, вспомнив свое состояние в предыдущий вечер, вдруг почувствовала, что краснею.
Впрочем, сообразив, что увидеть цвет моего лица в полной темноте он не сможет, я быстренько упорядочила свои мысли, и, оперевшись на руку графа чуть сильнее, чем нужно, вполголоса поинтересовалась:
- Так вы проводите меня к речке?
- С удовольствием... - привычно отозвался он. И, сообразив, что фразу можно понять двояко, затих...
'Отлично...' - мысленно усмехнулась я. - 'Будем бить в ту же точку... Ну, что, мальчишка, готов?'
...Корсет он расшнуровал в том же темпе, что и первый раз. Или даже быстрее. Умудрившись ни разу ко мне не прикоснуться. А когда я осталась в одной рубашке, повернулся ко мне спиной, и, сделав пару шагов, спокойно сел на валяющуюся на земле сухую ветку. Ехидно посмотрев на его затылок, я шагнула в воду, и, сделав вид, что оступилась, негромко ойкнула.
- Опять играете... - даже не пошевелившись, вздохнул Вэлш. И замолчал.
Фыркнув, я зашла в воду по грудь и начала мыться.
...После дня, проведенного в седле под жарким солнцем, омовение в прохладной воде показалось мне чем-то волшебным. И для того, чтобы, выбираясь из реки, настроиться на работу, мне пришлось вспомнить о том, что меня похитили, что мой брат лежит при смерти, а этот мальчишка тащит меня в Элирею, чтобы обменять на жизни своих родных. В общем, к тому времени, как я добралась до берега, желание работать пропало. А ему на смену пришла жажда крови. И подходящий камень среди тех, которые лежали у кромки воды, я подбирала, находясь в весьма воинственном настроении.
