Дэвид Геммел - Троя. Повелитель Серебряного лука
Андромаха поцеловала царевну в щеку, затем выскользнула из ее объятий.
— Кого я убила?
— Командующего орлов. Все считали его героем. Как ты думаешь, почему человек становится предателем?
— Я не знаю. Но он был храбрым. Он мог просто вытащить копье и выбрать изгнание. Вместо этого он пошел на верную смерть. Если бы ему даже удалось убить Приама, стражники быстро бы покончили с ним. Давай больше не будем об этом говорить. Прогулка в храм — вот то, что мне сейчас нужно.
На небе светило солнце, хотя вдалеке уже собирались тучи, и девушки отправились в путь, держась за руки.
— Я думаю, ты произвела впечатление на Агатона, — сказала Лаодика. — Он не мог отвести от тебя глаз.
Андромаха засмеялась.
— Он видный мужчина. Почему я не видела его раньше?
— Агатон проводит много времени в восточной части города, стоит во главе фракийских купцов, а еще он и почти такой же хороший полководец, как Гектор. Они очень похожи.
— Они похожи внешне?
Лаодика засмеялась.
— Ты спрашиваешь, хорош ли собой Гектор?
— Да.
— Как молодой бог. У него золотые волосы, голубые глаза, его улыбка может завоевать любое сердце.
— Он старший сын Приама?
Лаодика снова засмеялась.
— Да и нет. Он — старший из детей моей матери и поэтому законный наследник. Но отцу было двадцать четыре, когда они с мамой поженились. У него были и другие дети, которые родились от любовниц. Самым старшим был Троилус. Ему исполнилось бы сейчас почти сорок.
— Он умер?
— Отец отправил его в изгнание в прошлом году. Он умер в Милете. Некоторые думают, что его отравили. Думаю, так и было.
— Не понимаю, — сказала Андромаха. — Если Приам хотел смерти сына, почему не убил его в Трое?
Лаодика остановилась и повернулась к ней.
— Тебе нужно понять, что до болезни моей матери в Трое было два правителя. Мама ненавидела Троилуса. Я думаю, она ненавидит всех сыновей Приама, которых родили другие женщины. Когда Троилус задумал свергнуть отца, она решила, что его надо убить немедленно. Отец отказался. — Лаодика пожала плечами. — И он все равно умер.
— Гекуба отравила его?
— Я не знаю, Андромаха. Может, он просто умер. Но ты удивишься, если узнаешь, сколько людей умерло молодыми, разойдясь во мнении с моей матерью.
— Тогда я рада, что понравилась ей. Так сколько лет Гектору?
— Почти тридцать.
— Почему он ни разу не был женат?
Лаодика отвела глаза.
— О, может, из-за войн и сражений. Тебе нужно спросить у него, когда он приедет домой. Устроят большой пир и празднования в честь его побед.
Андромаха понимала, что от нее что-то скрывают, но не решилась настаивать. Вместо этого девушка сказала:
— Должно быть, он — великий воин, если о его победах говорят до самих сражений.
— О, Гектор никогда не проигрывает, — воскликнула Лаодика. — Троянская конница непобедима на поле битвы.
Андромахе показалось, что такая уверенность в брате — наивность. Случайная стрела, брошенное копье, несчастливый удар может положить конец жизни любого воина. Но она ничего не сказала, и девушки спустились вниз к рыночным площадям, остановившись посмотреть на выставленные товары. Наконец, они добрались до дома лекарей. Они сели в садике позади Дома змей, Лаодика послала слугу разыскать лекаря Махаона. Другой слуга, более старый мужчина, принес им чаши с соком, полученным из разных фруктов. Андромаха никогда не пробовала ничего более вкусного. Жидкость по цвету напоминала солнце.
— Что это? — спросила она.
— Фрукты привозят из Египта и Палестины. Они самой разной формы и цвета. Некоторые золотые, другие желтые и зеленые, одни хороши на вкус, а от других слезы появляются на глазах. Но жрецы смешивают их с медом — очень освежает.
— Отец говорит, что именно торговля помогает развитию цивилизации. Народы учатся, перенимают друг у друга и улучшают навыки и умения. У нас есть портные из Египта. Они начали экспериментировать с красками из Фригии и Вавилона. Получаются удивительные цвета. Гектор привез из Фессалии лошадей. Он скрестил их с нашими кобылами, от которых родились прекрасные боевые скакуны. В Трою приезжают талантливые люди. Отец говорит, что однажды мы станем центром огромного цивилизованного мира.
Андромаха слушала, как Лаодика рассказывала о Приаме и его мечтах. Было очевидно, что она обожала своего отца, и так же очевидно, что у него не хватало на нее времени.
Голос Лаодики стих.
— Думаю, я тебя утомила, — сказала она. — Прости.
— Чепуха. Это интересно.
— Правда? Ты не просто так это говоришь?
— Зачем это мне? — Андромаха обняла ее за плечи и поцеловала в щеку.
Жрец-лекарь Махаон вышел в сад. Андромаха заметила, каким усталым он выглядел. Лицо жреца было бледным, а на лбу выступил пот. Несмотря на молодость, у него уже начали выпадать волосы, а плечи ссутулились.
— Приветствую тебя, дочь царя, — сказал он. — Всегда рад тебя видеть. И тебя, Андромаха из Фив.
— Как поживает Ксандер? — спросила Андромаха. Молодой целитель улыбнулся.
— Он — хороший мальчик, очень смышленый. Я поручил ему заботиться об умирающих — у мальчика талант поднимать им настроение. Я рад, что он остался с нами. — Жрец повернулся к Лаодике и протянул ей маленький, завернутый в ткань сверток. — Этого хватит еще на неделю или около того. Но знайте, что даже эти сильные наркотики вскоре не смогут избавить ее от боли.
— Мама говорит, что чувствует себя немного лучше, — сказала Лаодика. — Может, она выздоравливает.
Он покачал головой.
— Ее нельзя вылечить. Только сила духа и храбрость удерживают ее в стране живых. В свертке маленькая склянка. Она запечатана зеленой печатью. Когда боль станет непереносимой, а это будет, — откройте склянку и смешайте ее с вином. Дайте матери выпить.
— Это избавит ее от боли?
Он нахмурил брови.
— Да, Лаодика. Это избавит ее от боли. Навсегда.
— Тогда почему не дать ей это сейчас? У нее страшные боли.
— Простите, я выразился не совсем ясно. Склянка нужна, чтобы помочь ей в самом конце. Выпив ее, она заснет глубоким сном и спокойно отойдет в мир иной.
— Вы говорите, это яд?
— Именно об этом я и говорю. Последние дни жизни твоя мать проведет в агонии. Боль будет мучительной, она не сможет ее выносить. Вы понимаете меня? В этот момент ей останется жить только несколько часов. Думаю, будет лучше, если вы избавите ее от этого страдания. Однако это ваш выбор.
— Я не могу отравить мать, — сказала Лаодика.
— Конечно, ты не можешь, — сказала Андромаха. — Но ты можешь предать ей то, что рассказал тебе любезный Махаон. И ты можешь дать ей эту склянку, пусть Гекуба сама сделает выбор.
