Алексей Глушановский - Дорога в маги
У девушки, похоже, началась истерика, чего Олег от нее никак не ожидал. Как-то не вязалось это с образом полуторастолетней Высшей вампирши, прошедшей ужасающую Магическую войну и загубившей бессчетное количество людей. Тем не менее, жизнь в очередной раз доказала Олегу, что диапазон ее возможностей куда шире любой фантазии. Истерика, которую закатила ему Вереена, была просто в лучших традициях итальянского кино. К тому же, сейчас, когда схлынуло напряжение боя, Олег почувствовал сильную боль в ранах и заметил, что продолжающая потихоньку сочиться кровь уже пропитала рубашку и капает на пол.
Морок продолжал его прикрывать, так что Вереена не видела нанесенных ею ран, к тому же кровь демонов, видимо, не подходила для вампиров, иначе она уже учуяла бы запах. Олег понял, что надо поспешить в замок Бель, в опытные руки целителя, и при этом ему нельзя принимать человеческий облик, иначе он рискует насмерть истечь кровью, прежде чем доберется до помощи. Нельзя сказать, что это открытие улучшило ему настроение. Держать морок, способный скрыть немалую разницу в росте между демоническим и человеческим обличьем было не так-то легко. В довершение всех неприятностей Олег услышал, как скрипнула кровать. Колин проснулся, и направился к дверям, намереваясь выяснить, куда исчезла Вереена, и что за шум мешает ему спать.
– Молчать! – яростно прошипел Олег, дублируя приказ рывком связующей их нити. – Тихо! – Девушка замерла на полуслове, не шевелясь и, кажется, даже не дыша. В наступившей тишине особенно отчетливо слышались шаги приближающегося к дверям спальни княжича.
– Тшаас таххоо, – словно выплюнул Олег вербальный компонент сильнейшего сонного заклинания. Ему очень не хотелось прибегать к этим чарам, так как заклинание действовало шесть часов, в течение которых разбудить заколдованного было невозможно. Противозаклинания же Олег не знал, так что княжича придется нести на себе, делать чего, естественно, никак не хотелось. Но еще больше для Олега было нежелательно, чтобы кто-нибудь узнал о том, что он оставил вампиршу в живых. Поэтому Колина пришлось усыпить.
– Теперь ты, – обратился он к Вереене, дождавшись звука мягко оседающего тела из-за дверей спальни. – Я передумал. Пожалуй, мне пригодится рабыня: ухаживать за конями, мыть, шить, убирать, согревать постель. Да и когда в Академию поступлю, будет на ком «острые»[38] опыты ставить. Так что никакой свободы. Бери своего любовника и следуй за мной. Не мне же его тащить, когда у меня рабыня под рукой имеется, – пробормотал он как бы себе под нос, но так чтоб Вереена слышала каждое слово.
Неожиданно Вереена фыркнула и улыбнулась. В исполнении любой другой девушки эту улыбку можно было назвать приятной, любезной, или даже немного лукавой и кокетливой, но у Вереены эта улыбка смотрелась совсем по-другому. Определенную роль в этом, несомненно, играл острый игольчатый клык, словно невзначай выглядывающий из уголка алых, налитых кровью губ, и заинтересованно-голодный взгляд красноватых глаз, как будто оценивающих тебя на возможность дальнейшего карьерного роста в качестве отбивной или бифштекса с кровью.
– Вот так-то лучше, повелитель! – серьезно сказала она. – Теперь ты куда больше достоин быть моим хозяином, чем тот слюнтяй, что несколько минут назад собирался освободить меня, испугавшись девичьего слезоразлития. Я уж думала, мне не удастся добиться от тебя поступков, достойных темного мага. Запомни! Маги Тьмы прислушиваются ТОЛЬКО К СОБСТВЕННЫМ интересам! А слезы… Слезы можно и вызвать. Между прочим, во время моей службы империи Дарк все мы были скованы подобными клятвами. И в этом не было ничего особо ужасного. Нет для вампира, тем более, искусственно созданного учеными Темной Цитадели, высшей чести и долга, большего блага, чем преданная служба делу Тьмы под руководством сильного мага. А ты силен и коварен, в чем я убедилась на собственной шкуре. Вампиры вообще привычны к рабству. Вначале они вынуждены подчиняться создавшему их, потом, повзрослев и вырвавшись из под опеки Родителя, они повинуются Мастеру гнезда, и только немногие, сами став Мастерами, обретают небольшую долю свободы. Да и если оставить философствования… Может, ты не знаешь, но мне теперь нельзя разлучаться с тобой более чем на пару-тройку дней, если, конечно, мне вдруг не захочется протянуть ноги. Так что, – она вновь улыбнулась, – верная рабыня готова выполнить любые твои приказы, мой господин и повелитель. Разве только постель согреть не получится: я все же нежить, и температура тела у меня недостаточно высокая.
– Ладно. По поводу постели поговорим потом. А сейчас оденься, бери своего любовника и следуй за мной к выходу.
– Слушаюсь и повинуюсь, о мой грозный господин. Еще немного, и ты станешь настоящим рабовладельцем. – Ответ вампирессы прозвучал так, словно она уже много лет дружила с Олегом, великолепно изучив его любимый стиль общения.
Немного поразмыслив, Олег пришел к выводу, что в этом виноват эмпатический канал, возникший между ними. Он, очевидно, был двусторонним, так как только этим можно было объяснить столь необычное явление. Правда, был еще вариант, предусматривающий редкую наглость новоприобретенной рабыни, но это было маловероятно: судя по тому, что он успел узнать о Темной империи, лица с повышенной наглостью на ее территории шансов на выживание не имели.
Спустя пять минут, когда Олег, прихрамывая, направлялся к магическому порталу, через который он попал сюда, все сомнения в существовании двустороннего канала окончательно рассеялись. Его догнала успевшая приодеться Вереена. Одной рукой вампиресса аккуратно придерживала Колина, бережно укутанного в черный женский плащ, видимо, ее собственный, а в другой держала широкую простыню. Положив юношу рядом с остановившимся передохнуть Олегом, она обратилась к нему:
– Вас надо перевязать, повелитель. Не знаю точно, как вам удается выглядеть абсолютно не задетым, хотя, наверно, вы используете какой-то высокоэнергетический морок, который я не могу различить, но я не раз чувствовала, что достала вас, и к тому же на каждом шагу вы оставляете кровавые пятна. Нужно срочно сделать перевязку, иначе вы рискуете истечь кровью.
И действительно: от активных движений края ран разошлись, и кровь, прежде едва сочившаяся, теперь капала вязкими, крупными каплями с подола насквозь промокшей и липнущей к телу рубашки. В оружии Вереены, очевидно, содержалась какая-то магия, мешающая сворачиванию крови, поскольку обычно, когда Олег пребывал в демонической форме, его кровь запекалась, едва успев выступить. Такое продолжительное и обильное кровотечение из не столь уж и больших и глубоких ран было делом для него необычным и абсолютно ненормальным.
