Григорий Шаргородский - Диверсант
— Кто такие? — насупился глава переквалифицировавшихся в мародеров оруженосцев.
— Виконт, я прибыл по поручению…
Дослушивать меня молодой рыцарь не стал по причине собственной спеси и моей не очень презентабельной внешности — на броне нет герба, сама броня не поражала стильностью, а снятый шлем открыл совсем молодое лицо.
— Кронвиконт, — уточнил надменный дворянин. — А ты кто такой, имя, род?
— Барон, и для тебя этого достаточно. — Желание расшаркиваться с этим уродом у меня пропало окончательно. Приставка «крон» говорила о том, что передо мной наследник какого-то графа. Подобное обращение использовалось лишь в официальных документах и в случаях, когда хотелось ткнуть кого-то носом в собственный статус. — Генерал приказал вам возвращаться.
— Этот простолюдин не может приказывать наследнику графа. — Надменность виконта выросла вдвое, и причиной тому стало появление четверки оруженосцев.
— Ваша светлость, с вами все в порядке? Они вырубили Грака, и мы подумали, что вам нужна помощь, — с порога осведомился один из оруженосцев.
Похоже, наследничек совсем одурел от тщеславия — обращение оруженосца могло быть использовано только в отношении коронованного графа.
— Наши гости уже уходят, — небрежно махнул рукой виконт и перевел взгляд в мою сторону. — А ты передай генералу, что у меня важные дела.
— Какие? Грабеж крестьян? Кстати, имперских крестьян. — Расстановка сил была не в нашу пользу, но меня уже понесло. В империи феодализм был довольно жестким, но грабить чужих работяг или, не дай боже, тех, кто напрямую платит императору, было чревато.
Возможно, мы все же разошлись бы краями, но в этот момент в комнате появился низенький толстячок и неожиданно шустро для своей комплекции протиснулся мимо оруженосцев. Пользуясь тем, что всем присутствующим было не до него, мужичок пробежал под стеночкой и заглянул за ширму. Низкий гортанный вой заставил меня посмотреть в угол комнаты и увидеть жуткую картину. Ноги старосты не выдержали, и он кулем осел на землю, сдирая с гвоздей цветастое полотно. Теперь ничто не мешало видеть большую кровать, на которой лежала мертвая девушка. Присматриваться к тому, что именно сделал виконт с этой несчастной, я не стал и медленно повернулся к виновнику трагедии.
А вот виконт среагировал быстрее.
— Сколько их снаружи?
— Пятеро, господин, — ответил говорливый оруженосец, и эти слова вызвали злорадную улыбку на лице насильника и убийцы.
— Ты слишком нагл для барона, но это легко исправить.
То, что расстановку сил легко исправить, осознавал и Змей — он сделал шаг назад, прижимаясь к стене, одновременно перетаскивая игломет со спины на грудь.
Мое состояние не нуждалось в дополнительной мотивации, поэтому я просто выдернул из кобуры «пистоль» и послал иглу прямо в лицо ухмыляющегося виконта. Второй ствол выплюнул стальной снаряд в грудь ординарца. В это время Змей, потратив не больше нормативных четырех секунд, свалил четырех оруженосцев. Некоторым иглы угодили не очень удачно, и упавшие тела продолжали биться в агонии. Змей достал узкий кинжал и прекратил никому не нужные мучения.
За десяток секунд боя в комнате образовалось шесть трупов, что было неплохо даже при нашей подготовке: обоим помогала праведная ярость.
— Змей, зачистка, — коротко рыкнул я в сторону «ящера».
Уточнять не пришлось. Бывший казак разбил прикладом окно и крикнул на улицу:
— Зачистка!
В ответ послышались тихие щелчки и редкие вопли раненых оруженосцев, которые тут же обрывались.
Я, стараясь избегать зрелища мертвой девушки, перевел взгляд на старосту. В глазах сидящего на полу мужика уже появился смысл, а к выражению огромного горя и боли добавилась нотка удивления и изрядная доза торжества.
— Прости, отец, мы не успели. Эту падаль закопай где-нибудь по-тихому вместе с оружием и броней. Коней лучше всего зарежьте. Не позволяй жадности погубить деревню.
Ждать ответа я не стал и вышел на улицу, где «ящеры» зачищали деревеньку от наших же союзников. По подсчетам, они положили почти три десятка оруженосцев, тем самым серьезно сократив конную поддержку легиона.
И это было не очень хорошо.
Говорят, что обычным людям неподвластна телепатия и эмпатия, но в тот день мне пришлось убедиться в обратном — остальную шестерку рыцарей с оруженосцами мы собрали очень быстро, и за нами они пошли без малейших вопросов. При этом не было сказано ни единого слова угрозы, но та злоба, которую излучали «ящеры», действовала на потерявших контроль всадников подобно гипнозу.
Пока я вылавливал конное сопровождение легиона, генерал успел не только осадить цитадель, но и взять ее штурмом. Ничего удивительного в этом не было — легионеры имели немалый опыт в таких делах, а основная часть защитников города либо полегла на поле недавней битвы, либо пряталась в лесу.
Все эти события как-то прошли мимо меня, я вообще старался не вникать в нюансы гражданской войны, считая, что уже «сижу на чемоданах». Оставалось только передать приказ герцога кому-то из предводителей императорского войска и отправиться восвояси.
Оставив в захваченном городе небольшой гарнизон, генерал повернул свою карликовую армию почему-то не к Золотому Городу, а к центру империи, что незамедлительно вызвало мой интерес, который я и высказал на первом же привале. В ответ генерал поведал мне очень интересную историю. Конфликт между Ларой и Чаако до недавних пор имел затяжной характер — столица досталась мятежникам, а императрица с сыном засела в Золотом Городе. В это время дворяне южных провинций предавались размышлениям о том, чью сторону принять. Все изменилось в одночасье — сентар гвардейского легиона маркиз Дамиле похитил сундук с императорской короной, которую Лара, покидая столицу, прихватила с собой. Когда предателя сумели поймать, короны с ним уже не было, а сам бывший сентар сдаваться не пожелал и воткнул кинжал себе в сердце.
Через декаду после похищения мятежник Чаако объявил о коронации нового императора, то есть себя любимого. По этой причине затяжная война превратилась в блицкриг — одна за другой прошло четыре битвы. В трех победили верные императрице войска. Столица, по большому счету, попала в удаленную осаду, а разделенные на части легионы уже замыкали окружение, отсекая каналы снабжения мятежников. Вот именно в этом деле мы и помогли генералу своим своевременным появлением. Но несмотря на внешний успех, ситуация была шаткой — после обещанной коронации могли зашевелиться южные рыцари.
Скомканно извинившись перед собеседником, я быстро покинул его шатер — нужно было хоть немного отойти от шока. Причем шока множественного. В первый раз меня ошарашило при упоминании императрицы с сыном. И ведь умею же считать до девяти, а не смог высчитать сроков рождения ребенка! Не скажу, что тут же воспылал отцовскими чувствами, но все равно было как-то не по себе. Не успел я привыкнуть к этой дикой мысли, как интуиция прошлась по нервам жестким скребком, запоздало отреагировав на слова о самоубийстве гвардейского сентара. С маркизом Дамиле я был знаком шапочно, но все равно в голове сидела уверенность, что он никогда не совершил бы самоубийства. Даже обещание пыток и пожизненного заключения вряд ли сумело бы перебороть его жизнелюбие.
