Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара
Планируемое старшей сестрой развитие событий никак не устраивало принцессу Шу. И, самое обидное, что поделать она ничего не могла — пока король не достигнет совершеннолетия, он сам не имеет права выбирать себе невесту, только с одобрения Регентши. А отказаться в ближайшее время вступать в брак для него означает вызвать шквал возмущения всей Валантской аристократии. Единственной надеждой Шу в этой тяжелой ситуации оставался маркиз Длинные Уши. Её Высочество Регентшу, закусившую удила в предчувствии грядущей единоличной власти, вряд ли уже способно остановить хоть что-то кроме прямого приказа Императора и угрозы полного отстранения от управления Валантой.
Мало вероятно, конечно, что Его Всемогущество расщедрится на личное письмо, но Дайм Дукрист за десять лет успел доказать всем заинтересованным лицам, что его тихие и ненавязчивые рекомендации частенько имеют вес гораздо больший, чем Императорский грозный рык. Те же неосторожные, не принявшие всерьез высказанные с мягкой улыбкой пожелания Тяжелой Руки Императора, послужили для остальных весьма убедительным примером. А уж смельчаки, или наглецы, посмевшие лично пожаловаться Его Всемогуществу на возмутительно своевольные и незаконные действия маркиза, сильно пожалели, что на свет родились. То есть Император их, разумеется, выслушал, заявил о своей полной непричастности к проделкам нехорошего мальчишки, покачал укоризненно головой и пообещал разобраться как только, так сразу… но, к сожалению, не успел. Потому как не прошло и недели, как поместье жалобщиков оказалось снесено наводнением вместе со всеми обитателями. Причастность к разгулу стихий маркиза Дукриста установить не удалось, да никому особо уже и не хотелось. Да если бы и хотелось… при большом везении наткнулись бы на Её Высочество Шу Суардис, немного поэксперементировавшую с погодой в соседней пустыне. На своей, кстати, территории.
Принцесса с удовольствием провела бы подобный эксперимент и со своей старшей сестрой, и с Придворным Магом… если бы силенок достало. Но сталкиваться с Рональдом напрямую она не решалась, слишком уж малы были шансы на победу. И, несмотря на то, что все военные авторитеты в один голос твердят, что лучшая защита — это нападение, Шу приходилось в основном обороняться. Как достать ненавистную старшую сестру, Шу не представляла. Убить её не получится, слишком хорошо Рональд позаботился о её защите. Влиять на неё через тех, кого она любит, не выйдет тем более, за неимением оных. Ни детей, ни любимых мужчин, ни близких родственников у Ристаны не водилось. Единственный человек, к которому Её Высочество относилась не как к мебели, был её муж, Первый Советник Адан. Но и его потерю она вряд ли заметила бы раньше, чем через год. Устраивать мятеж? Упасите боги от такой напасти. Шу прекрасно помнила, во что вылилась подобная попытка Рональда этой весной. Если бы не Гильдия Тени и Лунный Стриж, неизвестно, чем бы все обернулось. Но смерти короля Мардука восстание Пророка Чистоты поспособствовало. Не будь его, отец прожил бы ещё не меньше года.
До сих пор у Шу при воспоминании об отце наворачивались слезы. В отличие от Кея, она не могла себе позволить распуститься и предаться горю хоть на час. Только под защитой своей Закатной Башни она чувствовала себя в относительной безопасности. Но не могла же она посадить брата у себя в покоях под замок? И приходилось все время держать его в поле зрения, чтобы некоторые особо ретивые Тёмные не сотворили с ним какой-нибудь мерзкой пакости. Это после коронации, да после высочайшего Императорского указа о невозможности Ристане наследовать трон ни при каких условиях, угроза жизни Кея несколько отступила. Ровно до рождения у него наследника. Так что полноценный траур по отцу, со слезами, воплями и истериками, так и не состоялся, ограничившись одними алыми лентами.
И вот снова невозможно забыть об интригах ни на день. И приходится с нетерпением ждать приезда бывшего возлюбленного, не зная, как он отреагирует на некоторые новшества в её жизни. Хоть они и не были никогда полноценными любовниками, но спал-то Дайм в её постели. И вряд ли маркиз Длинные Уши обрадуется, увидев на своем месте Тигренка. Не особо умея молиться, Шу все же пыталась уговорить Светлую Райну явить чудо и не позволить Дукристу и Тигренку поубивать друг друга. Три с половиной года Дайм был её самым лучшим другом, её самым верным помощником и защитником. Так неужели теперь он откажет в помощи? Или ей придется выбирать между спасением брата из очередной паутины, сплетенной неразлучной парочкой на букву «Р», и любовью к Тигренку? Но ведь притвориться перед Даймом, что она не любит никого другого, не удастся, как ни старайся. Самое забавное, что самого Дукриста Шу любила по-прежнему. Как самого близкого и родного человека, которому всегда можно доверять, для которого можно сделать все, что угодно.
* * *Усатый запыленный наемник кинул мелкую монетку мальчишке, принявшему поводья усталой лошади, и зашел в полупустой зал придорожной таверны. К вечеру здесь всегда собиралось побольше народу, но полным заведение не бывало почти никогда. То ли неудачное расположение почти у самых городских ворот, то ли ленивый повар, благодаря которому в таверне вечно стоял запах подгорелой каши, то ли скверненькая репутация беспокойного места и невзрачная вывеска отпугивали большинство возможных посетителей. Но коренастому матерому вояке со старым шрамом на шее под ухом на репутацию, как, впрочем, и на повара, было совершенно наплевать. Сидящему в глубине зала за третьей кружкой пива небогато одетому мрачному типу до качества местной кухни тоже не было дела, а пиво везде пиво.
— Что за ослиную мочу подают в этой тролльей дыре? Что, нормальной гномьей самогонки не осталось? Пьянчуга трактирщик сам выжрал? — скроив сердитую физиономию, наемник плюхнулся на лавку напротив тощего нелюдимого субъекта.
— Нормальная ячменная брага. Не нравится, не пей, — буркнул в ответ не удосужившийся поднять на собеседника глаз субъект. — От гномьей самогонки изжога с язвой бывает, а мне, в отличие от некоторых, здоровье дорого. Я, может, до ста лет дожить собираюсь.
— Похвальное намерение, — наемник заграбастал последнюю, четвертую кружку с пивом со стола и отхлебнул, скривившись. — Дерьмо, однако.
— Не дерьмее прочего. Мы люди простые, к тонким винам не приученные, нам и пиво сойдет, — пронзительно-внимательный взгляд, цепко обежавший остальных посетителей забегаловки, мало соответствовал общему потрепанно-расхлябанному виду любителя пива. — Между прочим, пиво не бесплатное!
— За эту мерзость ещё и платить? Тьфу! — вояка отставил почти полную кружку. — Эй, трактирщик! Неси нормального пойла, да не вздумай разбавлять! — привычно-командирские нотки в хриплом голосе заставили трактирщика подскочить и оторваться от всегдашнего раздумчивого протирания кружек собственным некогда белым фартуком.
