KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Фэнтези » Далия Трускиновская - Диармайд. Зимняя сказка

Далия Трускиновская - Диармайд. Зимняя сказка

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Далия Трускиновская, "Диармайд. Зимняя сказка" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Дара быстро вошла и, не успел он открыть рот, схватила бутыль и запустила ею в высокий сугроб.

Кано чуть приподнял крупную голову.

– Пошла вон отсюда, – буркнул он.

– Сам дурак, – немедленно ответила Дара. – Они бы еще в морг целителя позвали! Ребенок был обречен, ты мог только продлить агонию.

– Это – все, что ты хотела сказать? Тогда – убирайся.

Таким Дара его еще не видела.

Не нужно было никаких отточенных способностей, чтобы понять причину грубости Кано: он не мог быть побежденным перед той, которую когда-то сделал своей женщиной. Дара усмехнулась – почаще бы слышать такие слова… Фригидный город наплодил мужчин, которым отродясь не бывало стыдно за свою слабость, и более того – они из этой слабости выучились извлекать пользу, уже не сознательно, а бессознательно ища взглядом сильное женское плечо и сухую женскую жилетку.

– Встань и выставь меня отсюда силой, – предложила она.

Он, понятное дело, не ответил. И еще довольно долго они молчали – пока не догадался Кано, что разговаривать все-таки придется, и не поднял на Дару глаза.

Она же тем временем откинула шаль и достала из волос «Змейку». Когда пальцы гуляли по отшлифованной, заласканной рукояти, играли с оружием, душа обретала покой.

– Мне нужно искать другое занятие, – сказал Кано. – Я больше не могу числиться целителем.

– У нас не так много мастеров второго посвящения. И неудачи бывают у всех. Только одни рассказывают о них, а другие – нет. И у меня были неудачи, и у Брессы, и у Эмер…

– Вы – женщины. А-а, это все – не то! Я действительно не могу больше быть целителем! Я никогда не был целителем! Могу я наконец сказать правду?!

– Нормальное состояние после неудачи. И знаешь что? Если бы ты не осилил старческой хворобы – ты бы так не маялся. Старик на то и старик, чтобы болеть и помирать. Все дело в том, что тебе кажется, будто ты упустил ребенка. А ребенок был обречен. Ты не мог тут ничего сделать…

– Я мог! Мог! Я же делал это раньше! – вдруг заорал он и вскочил. – Но я не чувствовал его! Дара, ты многое понимаешь, скажи – чего стоит мое второе посвящение, если я не чувствую происходящего под кожей? Если я смотрю на больного ребенка и принимаю только то, что может принять любой – бледность или красноту лица, жар или холод рук и ног, взгляд острый или бессмысленный?

– Но ты же раньше чувствовал? – спросила Дара и сама услышала фальшь собственного голоса. Как раз чутья-то ее другу и недоставало; как в работе – она с уверенность сказать не могла, а вот в постели – уж точно!

– Ничего я не чувствовал! Я просто делился силой, и все получалось. Я направлял силу прямо – а куда она уходила, как распространялась по телу, я не знаю! Раньше этого хватало! Может, моя сила на исходе?

Дара похлопала друга по мощному плечу.

– Нет, тебя еще на многое хватит. Ты еще повоюешь… А скажи – ребенок так и молчал? Он ничего тебе не сказал?

– Он звал кого-то, кто не был ему ни отцом, ни матерью.

– Когда больной в беспамятстве зовет, то он, скорее всего, зовет меня, я откликаюсь, и так натягивается ниточка взаимодействия…

– А мой гейс? Ты хочешь, чтобы я попал под гейс?

– Ты что? Нет, конечно!

Кано погладил Дару по щеке и отвернулся, ухватившись за витую деревянную колонну, что подпирала крышу беседки.

Вот именно так и звучал его второй гейс: не откликайся, если зовут не тебя. Но гейс был наложен неспроста, и был он наложен Фердиадом! Что, если и тут – мина замедленного действия?

Дара уже ожидала от сида исключительно пакостей.

Пока что в голову пришло такое: Кано мог, случайно услышав что-то очень важное, отозваться и совершить какое-то совершенно не нужное Фердиаду открытие.

Он не был целителем, нет, Дара впервые услышала от него слова, которые перечеркивали его второе да, пожалуй, и первое посвящение тоже. В ту пору, когда они были вместе, он сам искренне ошибался, а, может, подозревал неладное, но лишь теперь ему хватило смелости посмотреть правде в глаза.

Но ведь сила-то осталась при нем! Неуправляемая, иногда пролетающая мимо цели сила – как это случилось несколько часов назад.

Кто же придумал для этой силы такое неподходящее употребление? Кто много лет назад заморочил Кано голову? Кому очень хотелось, чтобы он поменьше сам о себе знал и не открыл случайно собственной сути? Кто исключительно ради этой цели постоянно держал его при себе? Кто крестный Кано? Тут и в хрустальный шар глядеть незачем!

Дара сжала рукоять «Змейки». И вспомнились не менее древние, чем кинжал, строчки:

– Сталь, упруго
Прилегла
Ты, подруга,
У бедра,
Мне мила,
И да живет
Тот,
С кем ты была вчера…

Возник странный соблазн – вонзить лезвие меж лопаток Кано. Дара чувствовала друга – сейчас он был бы ей благодарен за внезапную и быструю смерть. Смерть для него была предпочтительнее позора. Но соблазн был умственный, «Змейка» же подсказывала иное.

Пальцы прошлись по металлическим, уже сглаженным чешуйкам. Что-то в их ритме, в их чередовании было заложено важное… Древние стихи опять зазвучали в душе, со всеми их внутренними рифмами, дробившими строку на неравные отрезки, и что-то же в них было, связанное со «Змейкой» и с этой минутой, минутой общего бессилия!

Строка за строкой, и вдруг вместо перевода – несколько слов на древнем языке! Дара не могла бы сказать – были слова продолжением стихов, или же относились к чему-то иному.

Она достала свечу, зажгла, прилепила к ограждению беседки, как будто свет помог бы ей увидеть то, чего не ощутили и не поняли пальцы. Розовая свеча, готовая к обряду любовной магии, вспыхнула и дала ровное высокое пламя. Вспыхнули и глаза «Змейки», каждая чешуйка обрела золотую точку блика.

А Кано молчал, и тяжелая его грива, крупными кольцами падавшая на плечи и на спину, меньше всего была сейчас похожа на человеческие волосы, а скорее уж на золотую шерсть крупного зверя…

Родство между человеком и кинжалом стало совершенно явственным, и Дара даже удивилась – как она не заметила этого раньше?

Дара шагнула к Кано, протянула к нему левую руку с клинком – и «Змейка» сама повлекла за собой ее руку, сама легла на плечо Кано и налилась ощутимой тяжестью.

Часы на запястье светящимися стрелками показали полночь.

Дара ахнула – следовало немедленно убрать кинжал, над которым висел гейс – никогда не пускать его в дело ни в полдень, ни в полночь. Но прозрение готово было родиться!

Кано не сумел преодолеть власть гейса и погубил ребенка. А в Даре все вдруг взбунтовалось при мысли – не о гейсах, нет, это был не новорожденный протест Саны, Дара была готова многим жертвовать ради своего дела, – а при иной мысли: что кто-то накладывает гейсы не ради пользы дела и выявления способностей, ради бдительности и дисциплины, а всего лишь из желания подтвердить и сохранить свою власть, или же обезопаситься от бунтарей.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*