Лиланд Модезитт - Инженер магии
— Только намолоть перцу?
— Ты же спрашивал, чем можешь помочь.
Доррин берет ступку, а Рилла вручает ему миску с перцем.
— Это для супа, чтобы покрыло донышко примерно на палец. После грозы в холмах всегда стоит промозглая сырость, а мои старые кости это не греет.
— Не такая уж ты старая.
— Все целители старые. Даже ты. Давай, берись за дело.
К тому времени, когда юноша въезжает на двор кузницы, солнце уже нагревает его мокрую рубаху. Он машет Петре, и девушка машет ему в ответ.
— Утром заезжал тот недокормленный малый, торговец из города, — говорит Рейса, — и оставил для тебя вот это. — Доррин получает сложенный пергамент. — Он спешил, но, как мне показалось, услышав, что тебя нет дома, почувствовал облегчение
Доррин хмурится, трогая печать и касаясь чувствами воска. Налет хаоса указывает на то, что письмо вскрыто и запечатано вновь.
— Может, и спешил, — бормочет юноша.
— Он тебе не нравится?
— Так... Кое-что меня беспокоит, — уклончиво отвечает Доррин, стараясь не обнаружить, чего стоит ему эта недоговоренность.
— Что-то шибко важное?
Доррин краснеет.
— Э, да ты по-прежнему влюблен!
Пунцовый как вареный рак, юноша удаляется в свою каморку, где торопливо срывает печать и углубляется в чтение.
Доррин.
Мне потребовалось немало времени, чтобы вернуться в Джеллико, потому как капитан не хотел предпринимать рискованное плавание в Тирхэвен и не мог позволить себе платить пошлины в Лидьяре. Кончилось тем, что мы оказались в Пирдии, которую я назвала бы тоскливым портом. Оттуда я перебралась на лошадках в Ренклаар и на речной барже доплыла до Хайдолара. На плавание вверх по течению ушло две восьмидневки, но мне следовало поберечь лошадей для пути домой через холмы.
Игрушку твою мне удалось продать в Хайдоларе, но деньги пока у меня; перешлю, когда в ваши края поедет надежный человек. Хочется надеяться, что это письмо до тебя дойдет, но поскольку уверенности нет, деньги я с ним не отправляю.
На складе царит полнейший беспорядок. Фрейдр страшно расстроился, потому как в мое отсутствие виконт повелел провести инспекцию торговых складов. Под тем предлогом, будто у Белых магов были похищены какие-то товары, хотя какие именно — сообщено не было. Не знаю, как других, но нас обыскивали с таким рвением, что много добра, остававшегося, когда я уезжала, пропало бесследно.
Когда я добралась до дома, весна уже кончилось, и конец пути пришлось проделать по жаре. Сейчас можно заработать денег, совершив не слишком трудную поездку в Слиго, это к северо-востоку от Тирхэвена. Но скоро мне не уехать, надо сперва навести на складе порядок.
А еще скажу, что я по тебе скучаю. Скучаю по твоему смеху, по снегу на лице, по разговорам на холоде, по всему. Иногда мне кажется, что надо было остаться, но на что бы мы жили? И тебе и мне надо много работать. Да и Фрейдр без меня бы не справился. Но я скучаю по тебе и люблю тебя.
ЛидралДоррин поджимает губы: он не видит в письме никаких секретов, способных заинтересовать Белого чародея. Да и какому чародею он нужен — уж не тому ли, который мимоходом пугнул их по дороге из Фэрхэвена? И не связан ли Фрейдр с Белыми? Сам-то брат Лидрал никакой не Белый, иначе Доррин распознал бы это при встрече.
Сложив письмо, Доррин со вздохом убирает его в шкатулку. Он тоже скучает по Лидрал, да и сломанная печать не дает ему покоя. Однако тосковать да гадать сейчас некогда. Юноша снимает уже изрядно выцветшую коричневую рубашку и переодевается в рваную, в которой работает в кузнице.
Сегодня, наверное, опять придется ковать гвозди.
LXXXIII
Брид отпивает большой глоток холодного сока.
— Как тебе удается сохранять его холодным?
— В колодце, — отвечает Петра. — Доррин говорит, что там вода с Закатных Отрогов.
Кадара отгоняет назойливую муху и, глядя на козий загон, интересуется:
— Это и есть та самая коза, которую удалось спасти?
— Зилда? Наша обжора? — смеется Доррин. — Она самая. Способна сжевать что угодно, поэтому теперь мы по большей части держим ее в загоне.
— Особенно когда наведываются гости, — добавляет Рейса, вынося из кухни стул и пристраиваясь в уголке.
— Спасибо, ужин был очень вкусный, — говорит Кадара.
— Особенно приправы, — добавляет Брид.
— За это надо благодарить Доррина. В прошлом году он занялся пряными травами, и мы смогли насушить всего, от перца до горчицы и шалфея. А в нынешнем, — Рейса указывает на зеленые грядки, — дела обстоят еще лучше. Правда, только Тьме ведомо, как ему удается везде поспевать.
— А как дела в вашем отряде? — спрашивает Доррин, желая сменить тему.
— Пока неплохо, — отвечает Кадара. — Но к концу года все может измениться.
— Не исключено, — кивает Брид.
— Так или иначе, нам удалось поприжать этих дерьмовых... разбойников. Нападают теперь реже.
— Допустим, вы сделаете дороги Спидлара безопасными, — говорит Доррин. — Но кто помешает тем же негодяям нападать на торговцев во владениях Галлоса или Кертиса?
Кадара старается не смотреть на Брида. Тот пожимает плечами:
— Белые всегда что-нибудь да придумают.
— Да, — ворчит Кадара. — Они вполне способны вступить в сговор с разбойниками, лишь бы подорвать спидларскую торговлю.
— Ну, это уж вряд ли, — качает головой Рейса, — но что-нибудь и верно измыслят. Как всегда. В этом Брид прав.
— Кстати, Доррин, как поживает Лидрал? — спрашивает Кадара. — Что-то ты не больно о ней распространяешься. Она, оказывается, приезжала в конце зимы, а ты даже и не заикнулся.
— Судя по последнему письму, у нее все в порядке.
Кадара качает головой.
— Она пробиралась сюда сквозь стужу и метели, а ты просто говоришь, что у нее все в порядке?
— Кадара, — остерегает ее Брид.
— То есть я беспокоюсь, но все равно не могу ничего поделать, — сознается Доррин. — Наверное, мне не следовало отпускать ее, хотя... Не знаю.
— А, теперь понятно. Но ты хотя бы признаешь, что она тебе небезразлична?
Доррин отводит взгляд в сторону, вспоминая, как когда-то ему была небезразлична сама Кадара. Может быть, и она этого не забыла.
— Ты не спрашивала бы об этом, случись тебе видеть их зимой, — говорит Петра. — Мы вместе смотрели фейерверк на Ночь Совета, так представь себе, под ними аж снег растаял.
Доррин надеется, что сумрак скроет его румянец.
— Но в Джеллико ей, надеюсь, ничто не угрожает? — говорит Брид.
— Ее брат как-то связан с Белыми. Он знает, что мы с Отшельничьего. Их склад обыскивали, и некоторые вещи пропали.
