Анна Чарова - Любовь приходит в черном
Миллиарды людей пробуждаются, собираясь на работу. Машут ручонками дети, не желающие идти в сад, сонно зевают школьники и студенты…
Стоп. Нет! Сегодня же воскресенье — день, когда можно побыть счастливым, понежиться в постели.
Да, создатели лишили людей бессмертия, и вся жизнь уподобилась гонке со смертью. Но так ли несчастны люди? Подарит ли бессмертие радость? Ведь счастье будет лишь там, где возможна потеря, мы дорожим лишь тем, что можем потерять, и когда останавливаемся, презрев вечную гонку, и поворачиваем лицо к небу, начинаем жадно хватать воздух, не в силах надышаться.
Мы ценим искренность, дорожим мгновением, гоняемся за птицей счастья. Именно страх опоздать делает нас живыми.
Можно ли назвать живыми эстонок и Главного?
Артур постоянно ходит по лезвию. Наверное, только благодаря этому он и не утрачивает сходство с человеком.
А я… Чего хочу я? Такого… Чтобы сказать: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно».
Рядом посапывал Ян. Марина повернулась на левый бок, лицом к нему. Как настоящий джентльмен, Ян спал под отдельным одеялом, точнее, за неимением такового, под покрывалом. Голова его покоилась на сгибе локтя, и лицо во сне оставалось подвижным, беспокойным: Ян хмурился, между бровей залегла тонкая складка, ноздри раздувались, будто его обуревала злость, а губы были сжаты в ниточку.
А ведь завтра может не быть. И Яна, и ее, и Артура… Так тоскливо, холодно стало от этой мысли, что Марина аккуратно придвинулась ближе, коснулась кончиками пальцев его щеки — лицо тут же разгладилось, стало настолько доверчивым и беззащитным, что Марине захотелось поцеловать Яна. Она приподнялась на локте, наклонилась и коснулась губами уголка губ. Ян распахнул глаза — резко, как будто и не спал, но не шевелился, только смотрел.
Она почувствовала прилив желания: не столько секса, сколько обычных объятий. Марина скользнула к Яну под покрывало и обняла его.
И все-таки Ян был не совсем джентльменом — он спал полностью голым. Марина же — в майке и трусиках, и не помнила, раздевалась она сама или же ее раздел Ян. Отступать было поздно, да и нелепо после всего, что между ними произошло раньше. Марина приникла к Яну всем телом, спрятав лицо у него на груди. Ян тепло пах сном, тем особым сладковатым запахом, еле-еле заметным, которым пахнут только крепко спавшие люди всего несколько минут после пробуждения. Он обнял Марину — подчеркнуто нежно, ни к чему не обязывая, но скрыть возбуждение не смог бы при всем желании. Марина закинула ногу поперек его живота.
Еще не поздно было отступить, спрятаться под другое одеяло и заснуть.
Но от дневных сомнений не осталось и следа, Марина твердо знала, с кем хочет быть, и понимала, что соскучилась по Яну — с ним, и только с ним было настоящее, не навязанное почти магической харизмой, как с Артуром, не вымученное, как с другими любовниками, а свое, природное.
И отказываться от этого в последнюю ночь жизни Марина не собиралась.
Ян все еще не проявлял инициативы, хотя дыхание его стало чаще, и это раздразнило Марину: она провела рукой от его груди ниже, к жестким волосам, и крепко обхватила член — он не помещался в руку — скользнула кольцом пальцев вверх и вниз. Ян застонал. Марину охватил азарт. Снова легко коснувшись губами его губ, она нырнула под покрывало с головой. Стало совсем темно, и в этой темноте особенно четко Марина слышала возбужденное дыхание Яна, да и собственное, хрипловатое.
Она высунула кончик языка и пощекотала им обнажившуюся головку, одновременно продолжая двигать рукой. Ян снова застонал, подался бедрами навстречу, но Марина отстранилась. Не переставая ласкать его, сдвинулась еще ниже и принялась посасывать яички — жадно, как леденец.
— Подожди, — прошептал он, — я так кончу.
Почему-то от его слов она возбудилась еще сильнее — низ живота аж заныл. Марина облизала сначала только головку, но потом, ритмично дыша, взяла в рот его член глубоко. Ян ухватил ее пятерней за волосы и вошел до упора, заставив Марину закашляться. Наконец-то застенчивость слетела с него, он двигался сильно, вольно, и Марина извивалась, кашляла, но принимала его. Он кончил со стоном, она проглотила и откатилась в сторону.
— Ты… ты самая лучшая, Марина, ты самая лучшая!
Они поменялись ролями — теперь Ян ласкал ее, его губы скользили по ее напрягшимся соскам, по животу, не минуя ямку пупка. Повел языком ниже.
— Сильнее! — простонала она. — Пожалуйста, сильнее!
Ян откликнулся на призыв.
Марина металась, будто в жару. Ничего человеческого не осталось в ее движениях, мозг отключился, все сомнения испарились, стыд улетучился: только удовольствие, древнейшее, животное.
Она выгнулась навстречу его языку так сильно, что встала на мостик, касаясь кровати только макушкой и пятками. Ян гортанно вскрикнул, подхватил Марину — она ногами оплела его поясницу и закинула руки за шею, прижалась всем телом, потерлась — и поняла, что он снова хочет.
Ян вошел в нее, и Марина тут же кончила, закричав от восторга. Яркие, цветные вспышки перед глазами, ногти царапают плечи, движение — сверху вниз и навстречу, и мир кружится, кружится вокруг своего средоточия — пары, занимающейся любовью.
— Я… тебя… Марина, я так сильно тебя люблю!
Он опрокинул ее на спину, осыпая поцелуями лицо, шею, грудь. Марина уже не понимала, где верх, где низ, удовольствие было слишком интенсивным, на грани боли, и тело начало дрожать, как в лихорадке.
— Подожди, — прошептала она, — Ян, дай мне отдохнуть…
Он то ли не услышал, то ли не захотел услышать, и движения его стали еще интенсивнее. Марина закинула руки назад, за голову. Кричать она уже не могла, даже дышать, казалось, не могла. Длительный и яркий оргазм накрыл ее с головой и не прекращался, то немного стихая, то возобновляясь — волнами. Ян прижал ее к себе так, что хрустнули ребра, он кончил, Марина тоже достигла самой вершины наслаждения и потеряла сознание.
* * *После они снова заснули, и Марина очнулась через несколько часов, чувствуя себя полностью отдохнувшей. Ян еще спал, на этот раз — раскинувшись на кровати. Вспомнилось старое «я в постели звезда, а если пальчики растопырю — ваще снежинка!» Марина улыбнулась своим мыслям, поцеловала Яна и поднялась.
Хотелось в душ и очень, просто безумно, хотелось есть. Мисска терлась о ноги с голодными воплями, и Марина ее понимала. Но самодисциплина — основа здоровья, и Марина сначала все-таки забежала в ванную. Под теплыми струями воды стало казаться, что все получится, что они обязательно победят и жизнь будет долгой и наконец-то счастливой, а главное — наполненной смыслом. Ведь что может быть лучше служения своему миру?
