Александр Прозоров - Паутина зла
— Ну, они друг на друга не бросались, — робко заметил отрок. — Будут жить, как и раньше.
— Нет, не будут. Болотники быстро прознают, что на озерах водяного нет, что умрун из Елового леса исчез. Явятся, не сомневайся. А если не придут, твои оборотни станут друг другу глотки рвать, это обязательно. Зло в мире с родичами живет только под властью старшего зла.
Ночью Ратмир даже исхитрился уснуть около устроенного погребального костра, только часто вздрагивал и стонал. А Олег сидел, зябко ежась, вдыхал запах жареного мяса нежити, вновь и вновь переживая произошедшее. Он мог не просто проиграть, даже не просто убить ни в чем особом не повинного Ратмирку — он мог попасть в рабскую службу к своим злейшим врагам.
— Где же ошибка, электрическая сила? Неужели и впрямь не надо было сюда идти?
Назад
Только в деревню не пойдем, дядя Олег! — Рат-мир к ведуну уж по-другому и не обращался. — Пожалуйста! Хватит уже, надобно на тракт выбираться, и прочь отсюда.
— Да как раз теперь не так уж и страшно, — не согласился Середин. — Оборотни, конечно, быстро разойдутся, на всех кидаться станут, но с ними я уж как-нибудь слажу.
— А что тут делать-то? — заныл отрок, расковыривая очередной прыщ. — Идем к тракту!
Олег не знал, как лучше поступить. Может быть, остаться, попробовать оборонить эту землю от болотников? Имея и живую, и мертвую воду — со стражниками ведун теперь знал, как обходиться, — можно было бы заставить подчиниться себе всю окрестную нечисть.
«А может быть, именно этого они и хотели, — подумалось ему, — Убил бы я Ратмира, а остальные сгорели бы, и остался б я вдвоем со Всеславой. Если бы она не открылась, то что бы мы стали делать? Девчонка бы меня заморочила, и я стал бы вместе с ней по паутине лазить, захваченное у умруна защищать от болотников, прочих тварей, а потом и от людей. Лиха беда начало!»
Ему теперь во всем мерещился морок. Ночью отблески от костра так упали на лицо Ратмира, что ведун схватился за саблю. Ее вообще стало очень трудно убирать в ножны, Середин сразу чувствовал себя голым.
— Пойдем к тракту, дядя Олег! — опять пристал мальчишка. — Я же сирота, какой мне Яромир теперича родственник? Надобно батю искать.
— Ладно, — махнул рукой ведун. — Видать, не отпустят меня здесь мороки, слишком уж присосались, днем и ночью покоя не дают. Надо уходить, а то слишком часто думаю про оборотней. Лишили мы их повелительницы, лишили сладкой жизни… Жалко бедняг.
— А смог бы ты их заставить с людьми в мире жить? — неожиданно спросил Ратмир. — Мне вот Асфирь наплела, что мечтает о таком. Я и поверил, сдуру-то…
— Я бы смог их заставить, — уверенно кивнул ведун. — Капище починить — и можно их заставить делать что угодно. Или не делать. Но вот себя бы я не заставил в мире с ними жить, Ратмир.
— Не очень я все это понимаю… — Отрок занялся очередным прыщом, что обычно говорило о его задумчивости.
— Поймешь, какие твои годы.
На круглой поляне с капищем Олег подыскал для спутника меч полегче — один из тех, что остались от верных слуг умруна, — и научил правильно его держать. На остальные уроки не было времени, если они хотели добраться до тракта без приключений.
Через лес пошли с опаской, боясь возможных ловушек. Поставить их умрун мог не для Олега или Ратмира, а для тех, кто мог бы случайно помешать «свадьбе». Отрок, быстро отошедший от ночного кошмара, заскучал и стал приставать с расспросами.
— Ты как ведуном стал, дядя Олег? Книги читал?
— И книги тоже, но главное — учитель. А еще, Ратмир, — предназначение. Поэтому не думай, что охотником на нечисть можно стать по своему хотению. — Олег боялся, что отрок, едва оставшись без надзора, тут же бросится сражаться с упырями и оборотнями. Уж очень глаза у паренька горели.
— А как понять, что имеется оно, предназначение это?
— Вот ежели учитель появится — значит, есть и предназначение.
— Ну, тогда у меня предназначение почитай что есть, — изрек Ратмир и принялся с особым ожесточением ковырять прыщавую щеку. — Ты же мне учитель, верно?
— Нет, с чего это ты взял?! — взвился ведун. — Все эти дни только и делали, что ругались с тобой, — какой же я учитель? Да и ты — хорош ученичок! Спелся с умруном у меня за спиной! Чудом живы остались, а ты говоришь — учение.
Ратмир обиженно засопел. Он, видимо, уже успел выстроить планы на всю дальнейшую жизнь, в которой теперь видел себя не могучим чародеем, а еще более могучим охотником на чародеев.
А у Середина все из головы не шел проклятый морок. Как же он позволил собой так играть, гонять из ловушки в ловушку? И самое главное — почему тогда не убил Ратмира? Ведь был готов, хотел этого. Если бы не вылезли так рано клыки у Всеславы… Олега передернуло от отвращения. Шоколадка «Аленка», как же…
— Она была третьей частью умруна, да? — Ратмир без слов понял, о ком думал ведун.
— Может быть, и третьей. А может быть, единственной.
— А как же Асфирь? — не понял отрок.
— Да так, крикса обыкновенная. Морок, Ратмир. Теперь я понял, что самое страшное на свете — не колдуны и не болотные чудища, а морок. Самая страшная и сильная магия — магия обмана. Теперь о многом мы уже никогда не узнаем… Кто был кем… — Олег хотел поговорить о Раде, но раздумал. Они действительно никогда уже не узнают, кем она была на самом деле. — Выкинь всю эту историю из головы.
В Еловом лесу пели птицы, а неподалеку от полянки Старой Милы путники увидели сразу двух зайцев. Прежде тут живности не водилось. И когда успели прознать о гибели умруна и его слуг в волчьих шкурах? Наверное, и леший скоро появится. Олег почувствовал пусть маленькую, но гордость, и настроение у него понемногу стало улучшаться. Захотелось даже что-нибудь спеть на радостях. Какая ни есть, а победа.
— Дядя Олег, это что?!
Вопль Ратмира привел задумавшегося ведуна в чувство. Прямо на них из-под ели вылезала покрытая шипами тварь размером с хорошего кабана, только вместо рыла она имела длинный отросток, жадно искавший, к чему бы присосаться.
— Держись позади, Ратмирка! — скомандовал Олег, вытаскивая саблю. — Таких тварей я прежде не видел. Неведома зверюшка…
Ведун еще не закончил фразу, когда «неведома зверюшка» прыгнула на него. Скачок у нее получился настолько стремительным, что Середин не успел даже поднять саблю. Сбив его с ног, тварь, деловито пыхтя, постаралась пристроить отросток к шее ведуна. Олег схватился за него обеими руками и взвыл от боли: ладони будто обожгло кислотой.
— Ратмир, коли ее!
Но мальчишка не отозвался. Пытаясь отползти в сторону и в то же время не дать зверюге затоптать себя, Олег потерял в ковре из хвои саблю. Ладони горели, тварь, пыхтя, тыкалась отростком в куртку, капала на нее чем-то едким.
