Конец кошмара (СИ) - "Swfan"

Не то чтобы у неё не было подружек, — не было, но суть не в этом, — просто сегодня она проснулась в особенном меланхоличном настроении и ей хотелось немного побыть в одиночестве.

Именно поэтому, во время большой перемены, которую знаменовал собой обеденный перерыв, она решила не спускаться в столовую, — из которой всё равно разило молочным супом, — но стала подниматься наверх, наперекор всем прочим детям.

Наконец она миновала четвёртый этаж, перевела дыхание и присела на рюкзак, высунув ноги через перила.

Некоторое время она смотрела на школьников, которые толпились на ступеньках, неторопливо сползая вниз; когда лестничный пролёт освободился, Таня сунула руку в карман за телефоном, как вдруг за спиной у неё раздался скрип.

Она резко повернулась, звонко и больно ударяя коленки, поморщилась, а придя в себя увидела, что дверь на крышу приоткрылась.

Призрак?

Нет.

Обыкновенный ветер.

Таня помялась, затем хмыкнула и перешагнула за порог; потом закрыла дверь и повернулась, пробегая глазами синеву окружающего пространства.

Воздух на крыше немного отличался от того, который был в помещении и просто на улице. Он казался напряжённым и свободным. Возможно, причиной тому была высота, хотя скорее всего, думала Таня, ей это просто кажется.

Она достала пакетик апельсинового сока, воткнула трубочку и присела на рюкзак. И стала сидеть: смотреть на небо, на высотки, которые возвышались за пределами школьного дворика, на облака, которые напоминали огромный ледник, и чувствовать ветер на своей коже.

Ещё три урока, размышлял девушка. Потом свобода. Она пойдёт домой, зайдёт в магазин, покачается на качелях во дворике своего дома — в первую очередь для образа, а не развлечения… в общем, будет жить обыкновенной жизнью обыкновенной пятнадцатилетней…

Нет… Прошу прощения. Шестнадцатилетней школьницы.

Кажется, я забыл про её день рождения.

Сложно всё упомнить в моём текущем состоянии.

Я вздохнул, закрыл глаза, открыл, и в следующую секунду ветреная крыша сменилась на просторный кабинет. Со всех сторон последнего стояли книжные полки, на которых размещались занятные приспособления — корабли в бутылках, разноцветные шарики и так далее. В дальнем конце помещения находился деревянный стол, за которым сидел старик. Наклонив голову, он работал над неким документом, но вот его взгляд приподнялся, вертикальные зрачки стали ещё немного уже, а на губах появилась лёгкая улыбка.

Я повернулся, посмотрел на гостя… нет, гостью, которая приоткрыла дверь и прошла в кабинет, и сморгнул.

Следующий образ: Ямато бойко тянет руку на уроке.

Следующий образ: Тали неловко пытается играть на пианино.

Следующий образ: Крисс стоит на вершине утёса возле могилы, а рядом с ней…

Следующий образ, следующий, следующий… они сменялись с головокружительной быстротой — картины безграничной вселенной, которую невозможно было уместить в единственном сознании.

Смотреть слишком пристально было опасно. Ведь прямо сейчас все они находились только у меня в голове. Все они были подобны моему воображению, а последнее имеет свойство меняться от малейшего напряжения воли…

Прямо себя у меня ещё получалось подавлять её разрушительную силу, но совсем скоро это станет невозможно. И тогда мир снова изменился. Развалится. Треснет.

Благо, был один способ этого избежать, но сперва…

Я снова сосредоточился, и постепенно мириады картин, которые проносились у меня перед глазами, вновь обрели очертания крыши под ясными голубыми небеса. Таня стиснула пакетик и положила в рюкзак. Затем проверила время на своём телефоне. До начала урока оставалось всего несколько минут. Она наигранно вздохнула и пошла назад.

Девушка открывала железную дверь, когда за спиной у неё…

— Обернись.

— А?

Она повернулась и рассеянно уставилась на безлюдную белую крышу.

Никого.

Только ветер свистит через решётки парапета.

Таня помялась и спросила:

— Вы призрак?

Тишина.

— Бу! — крикнула Таня.

Тишина.

Девушка пожала плечами, вернулась в помещения и закрыла за собою и передо мною дверь.

Тук.

Я вздохнул, посмотрел в небесную бездну и медленно прилёг на крышу.

Вот и всё.

Действительно, есть один способ не позволить моей воле поглотить мироздание. Верный и немного забавный.

…Дул ветер.

Тянулись облака.

Дети собирались на уроки.

Перемещались стрелки часов.

Девочка бежала по лестнице, протирая слёзы, которые неожиданно выступили у неё на глазах.

Я медленно.

Медленно.

Погружался в сон…

…

…

…

Конец.

…

…

…

?

1231902912838130120384210203991203895012

1231902912838130120384210203991203895012

Кроны хвойных деревьев простираются в фиолетовое небо.

Я смотрю наверх; затем вокруг себя, на чёрные стволы.

Я снова здесь… но где? Передо мной ручей; за ним насыпь; на ней чернеют хвои; между ними проглядывается холм и строение на вершине:

Башня.

Последняя загадка.

Я переступил через ручей и стал подниматься наверх. Тропинка была ухабистой и тернистой. Иной раз она вынуждала карабкаться, и мне приходилось подбирать упавшие ветки, используя последние, как трость. Они быстро ломались и в то же время позволяли мне забраться ещё немного выше.

Наконец, преодолев особенно высокий склон, я оказался на мощёной дорожке, которая, образуя золотое сечение, заворачивала вокруг горы и поднималась прямо к радиобашне. Я мог запросто срезать, сократить дорогу, но в итоге решил не торопиться и, соблюдая ритуалы этого места, прошёл по тропинке.

Башня была закрыта. Дверную ручку пронизывала тёплая вибрация. Я потянул за неё, и дверь приоткрылась.

С другой стороны находился обыкновенный зал, заставленный всевозможной аппаратурой. А ещё: люди.

Почти.

Возле окна стояли Ямато и Натаниэль.

Левее от них: скелет, который держал на руках младенца.

Маленькая ящерка сидела на пульте управления, за которым сидел Луи.

Все они смотрели на меня.

— Ты понял? — спросила Ямато.

— Вспомнил? — спросил Леон.

— Ты знаешь? — спросил Натаниэль.

— 1231902912838130120384210203991203895012…

— Именно столько раз, — проскрипел скелет, — повторяется цикл.

— Цикл? — спросил я.

— Энтропия, — сказала Ямато.

— Энтропия…

Вдруг передо мной мелькнула женщина с фиолетовыми волосами. Доктор Сигеру говорила об этом. Энтропия. Материальный барьер. Разложение. Разница…

— Естественный процесс, — сказал Леон.

— Мир серого тумана… мир сознания и материальная реальность не имеют различия.

Сперва существует единая реальность, которую поддерживает коллективное сознание… постепенно, частное (фантазии конкретных разумных созданий, точки наблюдения, Кот Шредингера) начинает преобладать. Энтропия разъедает материальную реальность, превращая её в серый туман. В сером тумане возникают сильные индивидуальные сознания, которые пытаются перестроить его по своему разумению. Владыки Кошмара. Когда среди них остаётся только один, он превращается вселенную в новый цельный мир, которую поддерживает коллективное сознание; постепенно, частное (фантазии конкретных разумных созданий, точки наблюдения, Кот Шредингера) начинают преобладать… Всё это происходило уже…

— 1231902912838130120384210203991203895012… и более раз.

— Вот как…

Я задумчиво кивнул.

Когда я победил дудочку, я стал единоличным владыкой кошмара и правителем серого тумана. После этого я обнаружил, что моя воля начинает поглощать реальность. Окружающий мир сливался с моей фантазией. Поэтому я стёр воспоминания про себя всем живущим (ибо чем меньше ты знаешь про кошмар, тем меньше вероятность его потревожить) и погрузился в сон, пытаясь усыпить собственную волю, чтобы реальность, за которую я боролся, в которой Таня свою вела обыкновенную жизнь, сохранила целостность.