Александр Тюрин - Меч космонавта, или Сказ об украденном времени
Начальник Технокома начал ощущать свое бессилие и это ему не понравилось — ведь у касты старателей «шудра» отсутствовал даже генеральный уполномоченный, на которого можно было бы повлиять. Лишь пару раз в год эти типчики устраивали свои сходняки, на которые волен был пожаловать любой член касты, имелась бы охота и деньги на билет. Сходка решала наболевшие для всех вопросы, пополняла общак, из которого кормили старателей-калек, посылала запросы в правительственный совет насчет снижения налогов и сборов, а в личную жизнь ни к кому не лезла.
— Ты не сможешь захватить на Землю высокоэнергетическое оружие, а также средства связи и слежения — во-первых, это вряд ли тебе поможет при встрече с Плазмонтом, во-вторых, нарушит негласные договоренности с Сатурном и еще больше приблизит полномасштабную войну, — строго предупредил Марк-27, но заметил, что нет в голосе величавой твердости.
— Не надо мне бластеров и прочей ерунды, все это до смерти надоело и здесь.
Генеральный понял, что самая близкая душа фактически взбунтовалась против него и сейчас он так же одинок… как и остальные космики.
— Катя, ты собралась на Землю из-за Фомы, но пораскинь мозгами и имплантами. Во-первых, что он из себя сейчас представляет? Ф.К123 уже не-человек, нелюдь, как выражаются варвары.
— Между прочим, стал он нелюдью из-за тебя. Это ты поинженерил, главный джинн. А душа-то у него живая в отличие от твоей примороженной.
— На мне, Катюша, вся Техносфера лежит, поэтому я не могу каждому таракану нос вытирать. Кстати, ты, кажется, забыла о ребенке.
— В генетической карте Сони сочетаются мои гены, твои и Фомы, коего ты тараканом назвал. Не забывай, что ее рождение — итог одного из первых удачных опытов по слиянию трех гамет. Я, между прочим, весьма рада, что ты потом заинтересовался судьбой детеныша, а также его матерью. Большое спасибо и кибероболочке, которая, перепутав тебя с Фомой, дала ему знать, что он — папаша. Ну, вернее, один из папаш. Ф.К123 — член нашей триады, и я должна встать рядом с ним у той стены. Но это будет завтра. А сегодня я встану рядом с тобой… вернее лягу.
Парадная форма Катерины, повинуясь мысленному приказу, распахнулась, но не до конца. А так, чтобы волна пробежала по телу Марка-27, сладко пощекотав ему позвоночник.
— У меня еще не срослись два ребра. И вдобавок надет корсет. Ты доканать меня хочешь, Катерина?
— Я не буду тебя кантовать, генеральный.
— Крейсер стартует через пятнадцать минут, Катя.
— Ну так задержи его еще на пятнадцать, в пути догоните на форсаже.
Генеральный хотел проявить державную суровость и твердость, но тут понял, что штаны мешают и даже пленяют его, поэтому просто произнес:
— Ну… хорошо, уговорила.
— Да ладно не ври ты, паршивец, про «уговорила».
Марк-27 ощущал, что его, несмотря на скорое расставание, соединяет с Катериной хрональная ниточка, по которой идет волна к ней, и от нее. Женщина, следуя любовному приему, уселась на него, но тяжести он не почувствовал, хотя много размышлял о своих едва сросшихся ребрах. Под форменным кителем у нее вообще ничего не было, а под форменными брюками неожиданно оказались чулки. И это было здорово. Генеральный вдруг подумал, что точно так же она сидела и на Фоме, когда тот летел из Пояса Астероидов. Подмастерье тринадцатого ранга видел эти грудки-яблочки, и эту словно стянутую талию, и эти тугие бедра, и ощущал что-то похожее, когда она старательно вбирала его плоть в себя. Впрочем, сейчас плоть почти не чувствовалась, одни лишь энергетические потоки. Но злиться на Фому отчего-то не хотелось. На то и триада, ети ее налево, может, она — светлое будущее модифицированного человечества.
БЛОК 19. ЛЕДЯНОЕ ЦАРСТВО. ОКТЯБРЬ 2075 г.
(месяц листень 10 г. от Св. Одервенения.) Помехи. Настройка канала. Четкий прием. Симплекс
Со всеми сенаторами вышел президент к народу на Дворцовую Площадь и опять речь держал:
— Немало еще тех, кто упрекает меня в том, что навожу я благочиние скрытым вурдалачеством и ночной лютостью. Скажите мне, люди добрые, явления природные происходят волей человека или велением Неба?
— Велением Неба, — без размыслия отозвался народ.
— Скоро будет вам явлено то, что никоим образом не получится списать на президента. Придет вам ледяное испытание. И токмо у меня обрящете вы милость. Окромя меня некого будет просить о защите.
И в самом деле, далеко не истек месяц листень, как мороз сковал землю. А поколику пред тем непрерывно шли дожди, и потоки дождевых вод затопляли улицы, и реки выходили из берегов, то кругом ныне лег толстый лед. На брусчатые мостовые, на тропы и дороги, на поля, на деревья и кусты, на кровли и стены. Кое-где хлипкая крыша не выдерживала навалившегося льда, и изба разваливалась. Оставшуюся без крова семью принимала родня или соседи — по доброй воле или же по распоряжению местного выборного головы или старосты, который исполнял соответственный указ президента «о приимстве бездомных». Однако намучившись жить приживалами иные бездомные люди строили себе жилище из ледяных глыб — по примеру некоторых северных народцев. Внутри ледяной избы устраивался шалаш для детей и новорожденной скотины — так и перебивались. А впрочем, замечено было, что в этакой постройке было скорее тепло, чем холодно.
Рушились по причине ледяного натиска крепкие терема и паласты сановных людей, да так, что погребало их заживо. Уцелевшие начинали возводить новые хоромы, но ломались стропила под тяжестью льда, и тогда уходили мэрины и бояре гостевать к крестьянам, себе на огорчение, а простонародью на смех. Рейдеры же поголовно перебрались в казармы Детинца, иже хоть и напоминал белую гору, однако держался крепко.
Над всей Теменией висело безоблачное яркое голубое небо. Однажды не взошло солнце Сварог и больше уже не появлялось, впрочем света из-за того меньше не сделалось. Потом стало исчезать за дымкой, словно удаляясь, главное солнце — Ярило. Но когда пропало совсем, небеса оставались такими же яркими и голубыми. Луна, опять-таки, не всходила на небо, однако темень никак не сгущались. Напротив, всю ночь напролет лежали прозрачные сумерки, выйдешь из дверей — и весь двор до зернышка видно. Ни волк, ни вор незаметным не пролезет у внимательного домохозяина.
Не токмо хлопоты причинял лед, имелась от него и потешность. Ребятня каталась с горок, каковые имелись повсюду — хоть с крыши собственного дома съезжай — и, наладив коньки, мчалась по улицам, частенько уцепившись за проезжие сани. Детвора и даже отроки с отроковицами придумали и другую забаву — выделывать изо льда разные фигурятины — смешные либо страховидные: Змеев Горынчей, лешаков, яговых баб в избах на курьих ножках, Кощеев в теремах. Ревнители древесной веры не возражали, сами изо льда усердно вырезали Ботаника и его первых приспешников-«зелотов зелени».
