Дэвид Геммел - Эхо Великой Песни
Теперь Аммон. Царь поместился в покоях, отведенных ему на втором этаже здания Совета. Надо будет повидаться с ним.
Его пять тысяч воинов могли бы изменить ход войны, но разумно ли приглашать в города пять тысяч враждебно настроенных туземцев? Если алмеки каким-то чудом будут побеждены, Аммон получит то, о чем мечтал: власть над Аватарской Империей.
Империя? Какая там империя, с горечью подумал Раэль.
Империи больше нет.
Дверь открылась, вошел Вирук.
— Чего тебе, кузен? — спросил Раэль, раздраженный вторжением.
— Я тебе не кузен, сукин ты сын! — взорвался Вирук. — Ты отправляешь меня из аватарского города спасать женоподобного недочеловека, и что же я вижу, когда возвращаюсь?
Городом правят вагарские собаки! Глотку бы тебе перерезать, вероломный ублюдок!
Раэль, охваченный холодным гневом, встал из-за стола и подошел к разъяренному воину.
— Если кто-то из нас вероломен, так это ты, чванливый болван. Бабенка, с которой ты спал, — вот кто по-настоящему правит нашими городами. А знаешь почему? Потому что ты попрал закон и вылечил ее. Ты вселил в нее кристальную одержимость. Даже ты должен понимать, что это значит. Мы пытались убить ее, но не смогли.
— Я сам убью ее, — заявил Вирук. — Нет такого живого существа, которое я не мог бы убить.
— Сейчас об этом не может быть и речи. Только она дает нам какой-то шанс в борьбе с алмеками. Но когда Ану достроит свою пирамиду, наши шансы увеличатся…
— И тогда мы вернем власть себе?
— Разумеется, — не моргнув глазом, ответил Раэль.
— Это совсем другое дело, — заулыбался Вирук.
— Мне пора принимать гостей. — Раэль посмотрел на грязного с дороги Вирука. — А тебе я советую пойти домой и помыться.
— Ты, случайно, не знаешь, прижились ли мои болотные ноготки?
— Нет. Случайно не знаю.
После ухода Вирука Раэль отправился в Зал Совета и велел слуге пригласить госпожу Межану и Аммона.
Межана в широком голубом платье явилась первая. Она коротко кивнула Раэлю и молча села справа от него. Так они сидели несколько минут, прежде чем слуга доложил о царе.
Аммон вошел в одолженном у кого-то хитоне из жемчужно-серого шелка и серебряных сандалиях. Темные волосы, вымытые и надушенные, спадали на плечи, движения были томными и грациозными. Обойдя стол, он занял место рядом с Раэлем.
— Мои покои чудесны, — сказал он, — но мне не помешал бы визит портного.
— Я пришлю его вам, как только мы закончим. Однако сначала позвольте приветствовать вас в Эгару. Мне приятно, что я принял участие в вашем спасении.
— Не сомневаюсь, что это, как и все на свете, имеет свою цену. — Аммон перевел свои лиловые глаза на Межану. — Госпожа?
— Позвольте представить вам госпожу Межану, моего первого советника, — поспешно вставил Раэль.
Аммон кивнул и спросил лукаво:
— Синие волосы у аватаров больше не в моде, госпожа?
— Я не аватарка, государь, — ответила она.
Лицо Аммона выразило насмешливое удивление:
— В самом деле? Могу ли я узнать, как же вы в таком случае достигли столь высокого положения?
— Как вам должно быть известно, — ровным голосом произнес Раэль, — Межана возглавляет паджитов, тайное общество, деятельность которого оплачивали вы с вашим министром Анваром. Но сейчас это уже не имеет значения. У нас общий враг, и враг этот страшен. Сейчас нам предстоит решить, какими средствами с ним бороться.
— Моя армия должна прийти сюда через несколько дней, — сказал Аммон. — Мы можем взять на себя оборону городских стен.
— Сначала нам потребуются гарантии, — заметила Межана.
— Какие, например?
— Что после победы ваши солдаты уйдут восвояси.
— Гарантий я давать не намерен, госпожа. Эта земля принадлежала некогда эрек-йип-згонадам и опять будет нашей.
Мне думается, что условия должен ставить я, а не вы.
В комнату вошел слуга. Поклонившись всем троим, он доложил Раэлю:
— Известие от госпожи Софариты, господин.
Раэль прочел письмо и откинулся на спинку стула.
— Надеюсь, новости хорошие, — сказал Аммон.
Раэль встал;
— Ваша армия подверглась атаке на перевале Джен-эль. Три тысячи убиты, остальные разбежались. Всего вам хорошего.
— Мне кажется, что Исток возненавидел меня, — пожаловался Раэль, рассказав жене о разгроме армии Аммона и наступлении непобедимых алмеков. Она, взяв его за руку, привела в садик на крыше. Там стоял длинный стол, застланный мягкими полотенцами, а рядом — столик с флаконами ароматических масел.
— Раздевайся, Раэль.
— Времени нет, Мирани.
— Делай, что тебе говорят. — Раэль со вздохом снял камзол, панталоны и лег лицом вниз на массажный стол. Мирани, смочив руки маслом, принялась разминать ему плечи. — Точно железные. — Она нажала посильнее, и Раэль застонал. — Ты полагаешь, что Исток тебя ненавидит? Странно же он в таком случае проявляет свою ненависть. Мы с тобой любим друг друга больше ста лет, неблагодарный! — Руки Мирани спускались вдоль позвоночника. — К тебе Исток не питает ненависти, Раэль, но ему должно быть ненавистно то, чем мы стали. Он не любит рабовладельцев и тиранов. Все наши планы и честолюбивые помыслы служат только одной цели — властвовать и подавлять. Мы живем тем, что крадем чужие жизни. Если Истоку это безразлично, то мне такой Исток не нужен. Понимаешь теперь, почему я отказалась войти в Совет?
Раэль лежал смирно, предоставляя ей творить свою магию.
Мирани стала разминать поясничные мышцы, помогая себе локтем, и он опять застонал.
— Ты что, смерти моей хочешь?
— Я хочу донести до тебя правду. Межана — это яркий луч зари, Софарига — солнце, просиявшее после дождя. Они не зло, Раэль, они необходимость. Судьба даровала нам много детей, Раэль. Все они выросли, стали взрослыми и все погибли при крушении мира. Все, кроме Криссы. — Раэль зажмурился, пронзенный болью воспоминания. — Она оставалась с нами еще несколько лет и дарила нам радость. Подумай, что должна была чувствовать Межана, когда ее дочь, свет ее очей, положили на кристаллы. Подумай о ее страданиях. Да, она убила Балиэля и приказывала убивать других. Да, она ненавидит аватаров. Но ее дело правое.
Она борется за то, чтобы ни одной матери больше не пришлось видеть, как ее дитя отдает свою жизнь кристаллам. Ненависть здесь вряд ли уместна: такая женщина достойна восхищения и уважения. Что до неудач, которые тебя угнетают, то не все войны легко выигрываются. Ты найдешь путь к победе, на то ты и подвижник-маршал. Меньшего я от тебя не жду. Повернись-ка.
Раэль перевернулся на спину, а Мирани сбросила платье на траву и легла на мужа.
— Откуда ты только набралась такой твердости? — улыбнулся он, поглаживая ее плечи.
