Сергей Шведов - Калинов мост
Мое возвращение было встречено криками «ура», хотя вернулся я не с победой, а с проблемой, которая с задумчивым видом маячила у меня за спиной. За время моего отсутствия в подземном дворце произошли большие перемены. Во-первых, нас навестила богиня Макошь, она же жрица Светлана, она же Натали де Перрон. Во-вторых, нашелся кабан Кабанов, который невесть какими путями проник в логово бога Велеса и наделал здесь много шума. И наконец, в-третьих, очнулся драматург Ираклий Морава, точнее он был разбужен и возвращен к жизни во время подоспевшей богиней Макошью. И она же вернула в человеческое обличье бизнесмена Кабанова, который за короткое время утомил всех своими дурацкими претензиями. Наташка уже собиралась вновь превратить его в кабана, но тут на счастье бывшего милицейского полковника появились мы с Аполлоном.
– Умоляю, Чарнота, отправь ты этого типа к прокурору, – обратился ко мне со слезной просьбой Ключевский. – Ты себе не представляешь, какой он зануда.
– А зачем вам прокурор? – удивился я столь странному желанию Кабанова.
– Я стал жертвой заговора. Полномасштабного политического заговора, с целью свержения существующего конституционного строя. Возглавляет этот заговор небезызвестный Бегунков, вы наверняка его знаете, господин э…
– Чарнота, – подсказал я. – Вы напрасно так волнуетесь, Лев Михайлович. Бегунков мертв, я собственной рукой отправил его на тот свет каких нибудь полтора часа назад.
– Но позвольте, – вскинулся Кабанов. – А как же суд? А как же следствие? У него же были пособники?
– Пособники господина Кабанова, инопланетные пришельцы гекатонхейры, в подавляющем своем большинстве погибли девять тысяч лет назад во время катаклизма приключившегося с Атлантидой. Так и передайте прокурору.
– Но позвольте, это же бред, какие еще гекатонхейры?! Какие инопланетяне? Я знаю Бегункова почти пятнадцать лет, это же абсолютно наш человек. Он же вхож к самому…
– Вот именно, – со значением произнес Василий беря бывшего полковника за пуговицу. – Так вы были знакомы с гекатонхейрами?
– Клянусь мамой, товарищ капитан, первый раз слышу.
– Ну вот видите, – мягко сказал Василий. – Не надо болтать лишнего. Никуда этот агент инопланетян не был вхож. Он был схвачен и обезоружен нами у самого порога. После чего застрелился.
– Может лучше сначала застрелился, а потом был обезоружен, – предложил чуткий к слову Морава. – Так стилистически будет вернее.
– Не возражаю, – кивнул головой Василий. – Так вы все поняли, господин Кабанов.
– Так точно, все. Спасибо за информацию.
– В таком случае, сидите и не рыпайтесь. Здесь решается судьба человеческой цивилизации, и нам сейчас не до ваших истерик.
После того как мятеж бывшего полковника был подавлен компетентным товарищем Василием, я коротко рассказал собравшимся в подземном дворце соратникам по борьбе с инопланетным нашествием и внутренними угрозами о своих приключениях в замке Вуатюр и на космическом корабле пришельцев из далекого Космоса. Рассказ мой был выслушан с большим вниманием, после чего наступила жуткая пауза, которую только минут через пять прервал драматург Морава:
– Куда ни кинь всюду клин. А что делать-то будем?
– Понятия не имею, – пожал я плечами. – Пока что предлагаю поужинать. А предложения по текущему моменту жду от Идеологического и Разведывательного отделов через полчаса. Прошу к столу товарищи маршалы и генералы. И вас, сударыня, тоже.
Последние мои слова были обращены к богине Макоши, которая сидела в кресле рядом с до сих пор еще не проспавшимся Каменюкиным а глубокой и благородной задумчивости.
– А полковникам можно? – робко полюбопытствовал Кабанов. – Я, правда, в отставке.
– Да садись уже, – махнул рукой Морава. – Мы тут как в бане – без чинов.
Ужин прошел в тревожном молчании. Маршалы и генералы тревожно поглядывали на Аполлона Гиперборейского, поедавшего с большим аппетитом как черную, так и красную икру. Надо признать, что этот юнец обладал очень хорошим аппетитом, да и вином не брезговал.
– Кильки нет, – посочувствовал ему Ираклий Морава. – Циклоп, гад, сожрал весь мой запас.
– Жалко, – вздохнул Аполлон.
– Я это к тому, что когда мир наш разрушать будешь, то консервные заводы оставь. Это ж, брат, такие технологии, которые ты потом за тысячу лет не воссоздашь.
– Угу, – кивнул головой юнец. – Учтем.
– Опять же ликероводочные заводы, – продолжал торговаться Морава. – Нектар, конечно, нектаром, но и водочкой с устатку пренебрегать не след. А кадры там, ну чистое золото!
Металлургию тоже оставь, и черную, и цветную.
– Металлургию-то зачем? – не понял Боря Мащенко.
– Вот темнота! – возмутился Ираклий. – А из чего мы будем делать котлы, змеевики и консервные банки.
– Резонно, – поддакнул драматургу Василий.
– Тогда и строительный бизнес оставь, – обратился к Аполлону Боря Мащенко. – Кто дворцы будет строить?
– Ну вот, – обиделся даровитый юноша, – это оставь, то оставь, а что я разрушать буду?
– А на фига себя утруждать? – удивился Ираклий. – Боря подгонит бульдозеры и организует тебе площадку в лучшем виде. Строй не хочу.
– Я подумаю, – буркнул Аполлон.
Мирное течение беседы было прервано мощным храпом Каменюкина. Подобное хамское поведение шестерки вызвало ропот собравшийся за столом компании:
– Он в каком у тебя чине? – спросил Ираклий у Кабанова.
– По-моему, рядовой запаса.
– Вот ведь чмо, даже разжаловать его нельзя, – расстроился Морава. – Значит, у меня такое предложение, мужики, Аполлон Гиперборейский подходит к гробу и видит лежащую там Марью Моревну. Смерть любимой настолько огорчает впечатлительного юношу, что он травится ядом. В свою очередь Марья, очнувшись от глубокого и продолжительного сна, видит лежащего у ее ног прекрасного юношу, и в расстроенных чувствах закалывает себя кинжалом. У тебя, Ваня, кинжал есть?
– У меня есть меч, – угрюмо отозвался Аполлон, числившийся по паспорту Иваном Царевым.
– Тогда пусть Марья тоже травится тем же ядом, – легко согласился покладистый Морава. – Тут ведь важно драматургию соблюсти.
– Что-то мне драматургия кажется знакомой, – задумчиво проговорил Вацлав Карлович Крафт.
– Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, – процитировал известного автора Ключевский. – Это же плагиат, Морава.
– Только попрошу без оскорблений, – возмутился драматург. – Это творческое переосмысление известного сюжета. Шекспир, между прочим, тоже его позаимствовал из итальянских хроник.
– Не буду я травиться, – заявил Аполлон. – С какой стати.
