Томас Томас - Взрыв (Вспышка)
Уитни-центр, округ Тулар, штат Калифорния,
22 марта 2081 г., 9.17 местного времени
На глубине пять тысяч метров в гранитной толще гор Сьерра-Невады продолжался обычный процесс загрузки, покрытия и запуска керамических снарядов с грузами из зала сборки. В это же время наверху, находясь в своем кабинете и наблюдая за разворачивающимся действием, руководитель полетов Наоми Рао, управляющая пусковым комплексом космодрома Уитни, отчитывала одного из операторов ночной смены.
– Так что насчет «небольшой нестабильности»? – спросила она, показывая оператору план запусков на утро.
– Да то и есть, – не отводя глаз, спокойно ответил Стивен Гилед, – видеокамерой на высотах пять и шесть километров зафиксировано дрожание груза при прохождении. Это случилось, вообще говоря, дважды. Первый раз во время запуска в семь шестнадцать, и второй раз в семь сорок два.
– Сдвиг груза?
– Нет, это было больше похоже на однократный тяжелый удар внутри корпуса, по мере сообщения ускорения. Напоминает сдвиги в плазменном конверте. Вы можете посмотреть отчеты…
– Давай посмотрим, – кивнула Рао.
Она повернулась к одному из терминалов и извлекла архивные файлы по запускам. Правовой кибер центра сохранял файлы в течение трех дней, а потом, если грузы достигали стабильной орбиты и никто не жаловался на разбитые вещи, выбрасывал их из памяти.
– Кто заказчик? – спросила Наоми. Компьютер мог, конечно, выдать ей все данные, но она предпочитала получать их устно от персонала.
– Компания «Мориссей биодизайнс», груз для их последней платформы на высоту в тысячу двести километров. Канистры на экране идентичны, груз и метод загрузки стандартные.
– Ладно.
Изображение на широком экране ожило, когда из катапульты вырвался первый керамический снаряд. Извергнув фиолетовое пламя, электрические дуги перебросили покрытие из алюминиевой крошки в проводящую плазму. Через мгновение горящее яйцо исчезло в черной дыре пустой трубы.
Сменяющиеся картинки показывали прохождение снаряда по тоннелю. С каждым новым кадром плазменное облако становилось длиннее, ярче, но одновременно и тоньше, напоминая огонек свечи, вытянувшийся по направлению к богатому кислородом воздуху. По мере истончения плазмы Наоми казалось, что она видит, как просвечивает нос ракеты.
На пятом снимке облако дернулось. И на шестом, как будто огонек свечи встретил другое направление воздуха. Однако в трубе катапульты Наоми Рао прежде ничего подобного не видела.
Все прочие картинки отображали постоянное пламя, как оно и должно было быть, когда ракета приближается к скорости в двадцать семь тысяч километров в час.
– Это и есть то, что ты отметил в журнале как «небольшую нестабильность»? – спросила Наоми.
– Именно так, – ответил Гилед.
– Но если это не сдвиг груза, тогда что?
– Ну… вы слышали о предупреждении НАСА вчера вечером?
– Правда? – Наоми только полчаса как вышла на смену. – И где же оно?
– Возможно, что ваша копия в ящике для электронной почты. Мы разослали копии всем операторам, как только получили ее.
– И в чем суть?
– Они ожидают нечто вроде электромагнитной интерференции, которая произойдет в течение тридцати часов, начиная со вчерашнего вечера. Это имеет отношение к солнечному взрыву и ионной буре на Солнце. НАСА хочет, чтобы все, кто связан с энергетикой, прекратили свои операции на это время, то есть на субботу и воскресенье.
– К черту.
– Да, мы так и подумали, что вы это скажете, а потому стали продолжать пуски.
– И правильно сделали, – согласилась Наоми. – Мы и так потеряли тридцать часов и никогда не войдем в график снова.
– Единственно я думаю, что сдвиг в конверте как раз и объясняется этой магнитной интерференцией.
Наоми снова повернулась к экрану. Конечно, все, что она смогла увидеть, так это последний кадр, застывший в момент, когда верхние ворота шахты закрывали за собой красноватую петлю охлаждающейся плазмы. Она решила не просматривать файл снова.
– Наши системы заметили какие-либо вспышки?
– Мы ничего не замеряли. Я имею в виду, что ионизирующая дуга достигла нужной температуры и линейные конденсаторы сработали вовремя. Однако если в какой-нибудь из индукционных катушек несколько изменилось напряжение, то мы никогда об этом не узнаем.
– Я думаю так же.
– Вы хотите, чтобы мы продолжали пуски?
– Естественно! Подумаешь, вспышка в плазменном конверте. На такой скорости грузам ничто не может повредить. А если начнется нестабильность, то мы можем всегда отложить запуск.
– Да, мэм.
– Думаю, мне стоит сказать дневной смене, чтобы они не придавали особого значения предупреждению НАСА.
– Уже сделано.
– Молодцы! Ничто не может прервать МОЕ расписание.
– Именно так, мэм!
20 000 км/ч
21 500 км/ч
22 900 км/ч
23 400 км/ч
Пусковая труба космодрома Уитни, 9.44 местного времени
Керамическое яйцо летело вперед под действием ускорения более чем в пятьсот гравитационных чисел. Сила инерции вдавила груз – стены и внутренние переборки для новой платформы компании «Мориссей биодизайнс» – глубоко в пену, обрамлявшую внутреннее пространство корабля. Под действием ускорения пена сжималась, разрушая частично составляющие ее элементы и воздушные пустоты. Однако вещество равномерно распределяло давление на корпус, внутреннее обтекаемое устройство которого было предназначено для поддержания мощной кинетической энергии, используемой при запуске.
Тоннель с четырех сторон обрамлялся индукционными катушками. Встроенные в суперструктуры магниты порождали обратнонаправленные поля, они поднимали вверх подушку из ионизированных алюминиевых паров, на которой покоилась ракета, стабилизировали ее положение между полярными направлениями и протягивали ее вперед по мере плавно нарастающего ускорения. Ракета шла легко, поскольку труба была приспособлена к отсутствию в ней обычного атмосферного давления. С одной стороны ее запирал воздушный замок, с другой – быстродействующие воротца, установленные возле вершины горы Уитни, защищенные от действия плотного воздуха высотой пика, достигавшей более четырех тысяч метров над уровнем моря.
Тоннель диаметром сто пятьдесят метров был значительно шире, чем это требовалось для запуска ракет подобного класса, едва достигавших десяти метров в поперечнике. Внизу, где катапульта забирала наибольшее количество энергии, индукционные катушки вдавливались, почти касаясь керамической поверхности. Наверху же они выбрасывали ввысь пучки света…
