Татьяна Турве - Испытание на прочность
За окном с оглушительным грохотом и дребезжанием промчался грузовик, Володя вздрогнул и только сейчас заметил, что чай безнадежно остыл, а к пирогу никто и не притронулся. Все сидят и молча смотрят на него, словно завороженные. Мама горестно вздыхает, подперев щеку рукой, отец отгородился от всего мира газетой, а Янка таращит свои круглые перепуганные глаза и кривит в напряжении рот, как делала когда-то в раннем детстве, если ее ругали. Вот-вот заревет… Ярик перехватил его взгляд, отставил нетронутый чай, развернулся к сестре и громко (и чего там скрывать, достаточно ехидно) заявил:
— А ну, покажи новый мобильник!
Малая с катастрофической скоростью помрачнела прямо на глазах. Смерила брата уничтожающим взглядом, уткнулась носом в чашку с жасминовым чаем и еле слышно забормотала:
— Издевается…
Володя с готовностью включился в игру:
— С мобильником у нас история.
— Что за история? — встрепенулась бабушка.
— Ну давай, излагай. Народ жаждет подробностей, — понукнул Ярослав и небрежно развалился на стуле, отбивая пальцами на тарелке сложный барабанный ритм — приготовился слушать.
— Да что тут рассказывать… Ничего интересного. Директор конфисковал мобилку две недели, — неохотно обронила Янка. — Хотя нет, уже не на две… — сверилась с круглыми настенными часами и радостно объявила: — Осталось еще двенадцать дней и четырнадцать часов! У нас на парах запрещено звонить, средневековье какое-то…
— Так ты еще и звонила? — с нескрываемым ужасом уточнил Ярик, даже волосы, казалось, встали дыбом от изумления. (Или это так и были после шлема?..)
— Клоун! — малая презрительно задрала нос и не утерпела: воровато оглянувшись, с независимым выражением лица отщипнула двумя пальцами кусочек пирога. Ярик перегнулся через весь стол, чтобы шлепнуть ее по рукам, но Янка вовремя отдернула ладонь и бесстыдно продемонстрировала брату розовый язык.
"Клоун-то он, может, и клоуном, но напряжение снял. Слава Богу…" — Яна вздохнула с облегчением. И действительно, сама атмосфера чудесным образом изменилась. Народ разом зашевелился: бабушка засуетилась у плиты, причитая об остывшем пироге, папа потребовал кофе, дедушка отложил свою газету и сдвинул на кончик носа массивные "читальные" очки. Кое-то (не будем показывать пальцем!) уже успел расплескать на белоснежную праздничную скатерть холодный, а потому невкусный чай, и Гаврюха под ногами жалобно стенал о колбасе. А бабушка с торжественным праздничным лицом принялась разрезать пирог, что до сих пор благоухал на всю комнату.
"Ну хоть этого у брателло не отнимешь, виртуоз! — мысленно похвалила брата Яна, ударно трудясь над второй порцией любимого лакомства. — Разрядил обстановку…"
— Я вот на нее смотрю… — елейным голосом вмешался в ее размышления брательник-виртуоз, с достоинством облизывая пальцы. (На что бабушка великодушно промолчала, решила, видимо, закрыть глаза на всякие неподобающие Вишневским мелочи.) — И куда только все влазит?
— Ее сколько не корми, никакого толку, — с хитрой улыбкой поддержал папа. — Только продукты переводит.
Янка уже собралась обидеться по всем правилам и игнорировать их двоих весь оставшийся вечер, но стало лень. (Что ни говори, а бабушкин фирменный яблочный пирог всегда оказывал на нее самое умиротворяющее действие…)
А потом они втроем сидели-полуночничали на плоской, как заведено на юге, крыше, спать никому не хотелось. Во всяком случае, дети в один голос заявили, что нисколько не устали — ну хоть в чем-то проявили единодушие… Первые десять минут, впрочем, молодежь азартно шепотом переругивалась, решая, кому достанется лучший, "элитный" гамак посредине крыши, самый широкий и удобный. Удачно спихнув брата наземь, Янка наконец завладела своим сокровищем единолично и в блаженстве замолчала, а Ярик обиженно насупился, даже в темноте было заметно. Великовозрастные детишки, детский сад по ним плачет! (Хотя тут и ежу понятно, не в гамаках все дело: просто соскучились друг по другу и пытаются наверстать упущенное.) Но вот и они затихли, устали, наверное, за этот богатый всевозможными событиями день.
Угольно-черное небо раскинулось прямо над ними, стоит лишь немного приподнять голову — и звезды прольют свой серебряный свет прямо на лицо. Сегодня они казались необыкновенно близкими, рукой подать. А ведь если рассуждать логически, то всего лишь два этажа и крыша, невелико возвышение. Да и яркие наверняка оттого, что огней за городом меньше, и Луны сегодня нет, не заглушает своим светом.
— Если хочешь, можем поменяться, — миролюбиво предложила Янка и шмыгнула для достоверности носом. — Мне не жалко, Ленин завещал делиться!
"Вот те раз, неужели у телепузика совесть взыграла?" — развеселился Володя. Ярослав не ответил, гордо проигнорировал ее великодушное предложение, но немного смягчился, перестал оскорбленно сопеть над ухом. И опять затихли.
— Так странно… — прервал их легкое молчание Ярик, разглядывая небо над головой. — Столько звезд… И вокруг каждой планетные системы, и на какой-то планете точно есть жизнь. Может, они тоже смотрят сейчас на небо и думают: "Интересно, есть там кто живой?.."
Янка по своей несносной привычке перебила:
— А какой-то важный бородатый профессор отвечает: "Нет, что вы-что вы! Жизнь существует только на нашей родной Синахапамуре… — она запнулась; очевидно, придумывала с ходу: — И больше нигде, это доказано нашей великой сина… хапамурянской наукой!"
Володя незаметно в темноте улыбнулся: до чего же он любил эти посиделки под открытым небом и жаркие споры до самого утра! Как бы там ни было с женой, зато с детьми ему крупно повезло: ну кто еще может похвастаться двумя такими орлами?..
"Орлы" мирно молчали, сибаритски потягивая из высоких граненых стаканов апельсиновый сок. (Вероятно, величественный звездный шатер над головой не располагал к пустой болтовне.) Через несколько минут Янка опять не выдержала и, заерзав, села почти вертикально в своем "элитном" гамаке:
— Мне недавно такой сон снился!.. Будто я умею летать. И не было никаких аппаратов или крыльев, просто раскинула руки и полетела… Усилием мысли.
— Значит, растешь, — судя по голосу, протяжно зевнул Ярик.
Она упрямо встряхнула головой:
— Нет, это было на самом деле! Я когда-то умела летать, я помню это ощущение, чувство полета… Такое придумать невозможно. Еще я любила падать с большой высоты и у самой земли выравниваться, такой адреналин выделялся! Хотя это была не Земля…
Ярослав скептически хмыкнул:
— Другая планета?
— Ага! Мы все с других планет, — сообщила Янка самым обычным, едва не скучающим тоном.
