Ольга Климова - Там...
— Это…
— Не все то золото… — глядя на мою растерянную и расстроенную физиономию произнес маг.
— Да уж…
— Слушай, — он с трудом опустился в кресло, — что-то тяжко мне. У тебя кофе есть? Сто лет кофе не пил. Ну, или чай хотя бы покрепче? Чего-нибудь бодрящего, чтобы силы восстановить.
— Есть кофе!
— Давай покрепче и сильно сладкий. — он откинул назад голову, — то ли старость приходит, то ли сила вся уходит. Вот такой я маг…
— Иногда ты просто замечательный маг! — Я восторге побежала на кухню. — Я тебя обожаю!!!
— Ты бы лучше Кирду это сказала, — Шатир ворчливо посмотрел мне вслед.
— К сожалению, не могу, — с какой-то грустью чуть слышно пробормотала я про себя.
Я ушла на кухню и включила чайник. Пока он кипел, огляделась вокруг. Так непривычно после двух месяцев вновь оказаться дома… В раковине плавала немытая тарелка после пельменей. Я включила воду — горячая!!!! И с удовольствием помыла руки и лицо. Чайник закипел, я налила крепкий кофе, насыпала 3 ложки сахара, подумала, и добавила еще три. Достала завалявшиеся печенюшки и понесла все это Шатиру.
— У меня кофе только растворимый, — войдя в комнату я застыла с чашкой и тарелкой на месте. — Шатир!!!
Маг сидел, полузавалившись на бок в кресле. Голова безвольно свисала вниз.
— Шатир!!! — поднос полетел на пол, разливая по ковру крепкий приторный напиток. Я бросилась к нему. Он был без сознания, и мне казалось, что он вообще не дышал. На лбу выступил холодный пот.
Я попыталась сделать ему искусственное дыхание, вдыхая воздух в посиневшие губы, лила воду на лицо, а затем, наконец, сделала правильный выбор — набрала скорую. Я кричала в трубку, что человек умирает.
Знаете, самые тяжелые минуты, когда кажется, что помощь уже едет, а ты не знаешь, что делать. Мне казалось, что все потеряно, он умер. Я не могла различить ни дыхания, ни пульса. Я тормошила его, как могла, пыталась заставить сердце биться. Потом просто села рядом и тихо плакала, пока не приехала скорая.
Я сидела в стороне, а врачи суетились вокруг его тела. Как в кино, они что-то говорили друг другу, потом достали аппарат и стали разрядами запускать сердце.
— Он умер? — я не узнала свой голос.
Мне никто не ответил. Пришли еще два санитара и переложили тело Шатира на носилки и понесли вниз. Тут я зарыдала в голос.
— Ты чего воешь-то? — Меня остановил грубый голос врача. — Живой он еще. В реанимацию повезем, там полежит, отойдет, тогда точнее скажу. Папка твой?
— Нет, — сквозь всхлипы пробормотала я. — Он мне очень, очень близок. И дорог.
— Понимаю, жить будет. С сердцем что-то, но жить точно будет, не боись. Поваляется у нас, отойдет. — Он скрутил провода и сложил все приборы.
— Я с вами поеду.
— Давай.
По дороге в больницу, я держала Шатира за рукав и смотрела как слабо вздымается его грудь. Про себя я молилась.
— А что за одежда такая странная? — вывел меня из ступора один из санитаров.
— А… мы с концерта только что, самодеятельность. В спектакле играли, ему вот плохо стало, пока домой дошли, думал, полежит, лучше станет, а тут вот… — на удивление быстро соврала я.
— А-а-а, — многозначительно хмыкнули оба. — Хорошие костюмы. А с сердцем всегда так, не знаешь, когда прижмет. Мы тут одного везли, он вообще-то с аппендицитом был…
Я вполуха слушала их рассказы и ловила дыхание Шатира. Сейчас мне казалось, он был для меня самым важным на земле человеком, который просто не мог вот так взять и умереть.
В больнице меня оставили внизу в коридоре, сказав, что дальше мне нельзя. Тетенька в приемной, глядя на мой растерянный вид, сказала, чтобы я шла домой: «как очнется, так и придешь, раньше все равно не пустят, пока его еще из реанимации переведут». Я все же выловила врача, сунула ему в карман 500 рублей и мой номер телефона, попросив держать меня в курсе событий и пообещав, что хорошо отблагодарю его.
Тот понимающе кивнул в ответ и похлопал меня по руке, заверив, что все будет хорошо.
Домой я вернулась, находясь в прострации.
Машинально вытерла полы после Скорой, уселась на диван, положила перед собой сферу и стала думать.
Не важно, сколько Шатир проваляется в больнице, главное, чтобы он выздоровел. Время тут у нас есть. Проблема в другом, сможет ли он после этого вернуть нас назад, а потом прыгнуть сюда еще раз. И что вообще гарантирует нам это возвращение? Я передам сферу Элрону с отрядом, и мы благополучно с Шатиром исчезнем. Сердце защемило. А как же они будут выбираться дальше? Да они даже из сада могут не выйти, а вокруг целая армия стоит. Конечно, таросы знали, зачем мы туда идем и теперь ждут, когда сфера с ключом сама придет к ним в руки. Неужели король до сих пор жив? Всякое может быть. А может, это его наследники. Все это время знали, что у них под носом и следили, кто придет это забирать. Да какая разница, кто там желает еще эту сферу? Главное, что отряду из 10 человек не справиться с целой армией. Можно только на чудо надеяться. Остается… Остается только воспользоваться Шатиру сферой. Тогда он получит огромную силу, сметет магию, прогонит армию Тароса… а вот останется ли что-нибудь после этого, чтобы открыть портал? Стоп. Вилиал писал, что энергия в сфере изменилась, теперь она является темной. Что это значит? Господи! Без Шатира тут все равно ничего не понятно. Магию надо еще удержать…
Шатир умный, он что-нибудь придумает. Главное, чтобы все обошлось, чтобы с ним было все хорошо. Если бы можно было перетянуть в мой мир всех… Я задохнулась.
Уснула я, обнимая сумку Шатира, источающую его запах и казавшуюся мне чем-то вроде связи с ним. А снился мне Элрон. Его губы, близко близко, и мерцающие глаза.
А утром мучала совесть. Хочешь одного, а целуешь и даешь надежду другому.
Ну что же, оправдывалась я, ведь мечтать не вредно. Невозможное невозможно. Я ведь когда-то и от Ретта Батлера с ума сходила, и Ди Каприо, уходящего в ледяную бездну, боготворила. Кроме того, я вернусь к себе домой, где нет никого из них, а они… А они… Об этом я думать не могла.
Шатир очнулся на следующий день. Мне позвонил врач и странным голосом сообщил, что его состояние стабилизировалось, ему ничего не угрожает, и я могу прийти навестить его в приемные часы. А он лично очень хотел бы со мной побеседовать. Меня это несколько смутило. Я испугалась, что Шатир мог быть не в себе и что-нибудь наплести лишнего.
Ожидая этого звонка, я судорожно металась по квартире в поисках выхода. Блаженством оказалась и пища, и горячая ванная, но мысли мои были заняты одним, как пройти со сферой мимо одной армии, не дожидаясь прихода другой армии.
