Найрэ - Тень Хаоса
— Мы это устроим, — сказал Тасар и лицо его скривилось в усмешке, обнажая клыки.
«Я всё устрою. Но ты будешь моей и ничьей больше. Я всё устрою» — прошипел он, выходя от неё.
* * *Под ногами противно хлюпал мокрый снег. Началась оттепель, прошли дожди, и город снова стал узнаваем. Когда снег выпал, всё вокруг словно преобразилось, и не было видно этой вечной грязи, словно кто-то закрыл ото всех этот бардак белым покрывалом. А теперь всё по-старому. А тогда мир казался обновлённым и чистым, словно заново родившимся. Грустная вещь — иллюзия, но иногда она бывает так необходима и в неё хочется верить.
Лирнэ продолжал свой путь через ночную мглу к храму Девяти Стрел. Пришлось идти пешком, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Он никогда не видел других охотников, кроме Херта, и даже не слышал о них. Странное дело, но ему казалось, что они прекрасно осведомлены о нём. Он ждал это встречи, ждал и боялся. Не может же это и вправду быть ловушкой жрецов? Лир знал, что рано или поздно от него захотят избавиться, в инквизиции никто долго не задерживается, а уж такие своевольные наёмники тем более.
Он с легкостью перемахнул через ворота храма, и направился в сторону колокольни, стараясь не оставлять следов на мокром снегу. Заходить внутрь не хотелось, но следовало пробраться на верхнюю площадку. И на такие случии у охотника инквизиции была с собой крепкая верёвка с железным крюком на конце. Размахнувшись, он забросил крюк, тот зацепился за перила наверху.
Лирнэ проверил, надёжно ли закреплена верёвка, и начал своё восхождение. Предстояло преодолеть около семи метров, благо стена испещрена барельефами и прочими украшениями. Всё это изображало картины из священной книги Единого, но эстиру, было как-то наплевать на своё вынужденное святотатство. А вот на символ Единой веры, он решил наступить намеренно. Он даже слегка ухмыльнулся тому, что молния с небес не поразила его, превратив в кучку пепла.
Элрэт добрался до верхней площадки колокольни, где находился сам колокол, звонящий три раза в день. Пока что здесь было пусто и темно. Такая вот злая судьба — всё время приходить к месту встречи первым. Пока что оставалась слабая надежда, что никто вообще не придёт. Не очень-то хотелось беседовать с остальными. Какое-то неведомое чувство подсказывало, что ничего хорошего этот разговор не сулит. Лирнэ встал, прислонившись к стене, и невольно залюбовался растущей луной. Наверное, никогда в жизни он не уделял ночному светилу столько внимания, как за последнее время. Жрецы уверяли, что активность нежити возрастает соответственно лунным фазам. Хотя многие их суждения о тех же вампирах являлись не более чем суевериями.
В подоконник впились три крюка разом, три тени почти неслышно проскользнули на площадку. Заслышав шорохи, Лир закрыл лицо платком и надвинул капюшон плаща.
— Добро пожаловать! — произнёс он хриплым от мороза голосом.
— Что за голос из уборной?! — нахально спросила одна тень, судя по всему женская.
— Да пошли вы! — выругался Лирнэ, точно поняв, что теплой их встреча не будет.
— Заткнись! — сказал кто-то ещё, обращаясь, толи к Лиру, толи к говорящему.
Лирнэ обошёл колокол и предстал перед охотниками. Он оглядел всех троих, в темноте были видны лишь смутные силуэты. Лиц не разглядеть, тем более что они всё равно были закрыты повязками, как это заведено у охотников. В том, что был выше и крупнее всех, Элрэт узнал Херта. Судя по всему, они были знакомы между собой, так как держались вместе и стояли стеной против одного Лирнэ. Элрэт посетовал про себя на свою нелёгкую долю вечно быть одиночкой. Однако эта мысль заставила его только улыбнуться.
— Это всё? — спросил он у вновь прибывших.
— Хрен его знает! — ответил, некто не очень высокий, — давайте подождём.
— Ну, подождём, только у меня такое чувство, что больше точно никто не придёт! — басом ответил Херт.
— Вы хотите сказать, что это всё?! И что больше нас не осталось? — удивился Лирнэ.
— Ха! Работа у нас такая опасная нервная, и нежити голодной много! — рассмеялся всё тот же Херт.
— Прекрасно! Я не упырей боюсь, а нашего начальства, — рассмеялся Лир.
— Да знаем мы тебя! С вампирами якшаешься, с гадами из нижнего мира и сам оборотень! На костёр таких надо! — снова завелась неизвестная дама.
— Благодарю! — произнёс Лир, отвесив шуточный поклон, — Ну просто мировое зло!
В тот же миг один из охотников метнулся к нему, подставив нож к горлу.
— Ну что ты хвастаешься своим серебром средней пробы!? — произнёс Элрэт, стараясь сохранить спокойствие, — Вот у меня два таких есть!
Лир сделал резкий шаг назад, доставая два кинжала из наручных ножен.
— Может быть, ещё посоревнуемся, кто лучше ими владеет!? — ехидно спросил эстир.
Лирнэ понимал, что такая затея может оказаться для него смертельной, с одним он бы легко справился, но сейчас перед ним было целых три охотника. Если эти ребята до сих пор живы, то только благодаря своему воинскому мастерству. Спас его опять тот же Херт, резким выкриком: «Вашу мать! Вы не друг друга убивать сюда пришли, а договориться!» Лирнэ облегчённо вздохнул, отходя к стене.
— О чём же вы хотите поговорить? Неужели до вас наконец-то дошло, что инквизиция нас всех просто губит, что когда мы станем не нужны, нас просто истребят, нас приравняют к скверне и еретикам?!
— Заткнись! С тобой мы потом разберёмся!!! — заорали все трое.
— Нам просто нужно объединиться, чтобы нежить не смела нас поодиночке! Нас и так осталось мало и нам придётся наплевать на разногласия и держаться вместе! — добавил низкорослый.
— Вы не понимаете, что наше положение плачевно! Их религия не приемлет любых нелюдей! Сейчас они просто хотят избавиться от тварей нашими руками, затем они сами истребят нас! — воскликнул Лир, отчаянно пытаясь докричаться до них.
— Мы просто хотим сделать мир чище, и не важно, что мы умрём, нам больше нечего терять! — произнесли они все хором.
Элрэт уже начал удивляться их способности мыслить сообща. Кровь приливала к вискам. Хотелось рвать и метать от неумения охотником думать своей головой. Как же можно так затуманить разум?! Как можно так не видеть очевидного. Голова закружилась. Он сорвал повязку с лица и зловеще взглянул на них. Сбивчивое дыхание его уже превратилось в звериное рычание. Первым желанием было выхватить клинок и порубить охотников на ошмётки дерьма и грязи, коими они являлись на самом деле. Но он вовремя сдержался и лишь произнёс дрожащим голосом почему-то на старом диалекте:
