Галина Львовна Романова - Тайна лорда Моргана
— Мы должны немедленно поставить в известность Инквизиторский Совет, — бушевала дама Морана. — Совершено нападение на ученика! В школе действует секта! Необходимо изолировать всех детей, чьи родители были в секте!
— Но это же дети! Поймите, они…
Но завуч не слышала директора.
— Они вышли на тропу войны! Сегодня пострадал Лекс, кто следующий?
— Ученик Лекс пострадал по собственной вине! Никто не просил его самостоятельно заниматься поисками преступника.
— За это он понесет наказание, когда поправится, — кивнула дама Морана. — Но мы обязаны принять меры. Это наш долг!
— А я бы повременил с таким решением, — стоял на своем директор. — В конце концов, у нас есть шанс…
— Какой? Что преступник раскается и сам придет с повинной?
— Да! Не забывайте — это ребенок! Ни в одном ребенке зло не может сидеть НАСТОЛЬКО глубоко, чтобы он не осознавал, что натворил!
— Дети более жестоки, чем взрослые. Они действуют по велению души, в то время как…
— В то время как души их еще не отравлены ядом взрослой жизни. Каждый ребенок добр — просто не у всех получается проявлять свою доброту. Я работаю педагогом уже несколько веков, я знаю, что говорю. Злых детей нет!
— Скажите это Адаму Лексу!.. Нет, я завтра же поставлю в известность Инквизиторский Совет!..
Я не стал дослушивать спор директора и завуча до конца и тихо ушел к себе. Мне было особенно тяжело, потому что это напрямую касалось меня. Ведь Белый Мигун — или его сообщники здесь — охотился за мной как за потенциальным Хранителем Тайны Мортонов. Уже несколько раз я мог оказаться в их руках — всякий раз меня спасала случайность. Но однажды все случайности будут учтены и тогда…
В тот день на шестом курсе у меня была контрольная по хищникам. Я раздал опросные листы, засек время и стал наблюдать, как школьники скрипят перьями. Обе группы — девушки и юноши — сидели вместе. И я заметил, что Кристиан Шульц вместо того, чтобы отвечать на вопросы, смотрит куда-то через плечо.
— Ученик Шульц, в чем дело?
Он так и подпрыгнул:
— Н-ничего.
— Тогда займитесь делом.
— Но мастер Мортон, Крис…
— Что?
Кристиан смотрел не на меня.. Проследив за его взглядом, я увидел, что его сестра-близнец Кристина полулежит на парте, закрыв лицо руками. Вероника, сидевшая с нею, осторожно обнимала подругу за плечи.
Я подошел к девушкам:
— Что случилось?
— Это из-за Адама, — объяснила Вероника, и Кристина громко всхлипнула. — Они… ну, в общем, они дружили и…
Контрольная была забыта. Кое-кто на задних партах даже вскочил, чтобы лучше видеть и слышать. Я потрепал Кристину по плечу:
— Ученица Шульц… Кристина!
Девушка подняла голову. Она плакала, и цветные дорожки от размазавшейся косметики бежали по ее щекам. Вероника глядела на меня жалобными глазами.
— Контрольную можешь не писать, — сказал я Кристине. — Сходи умойся в живом уголке и посиди там немного. Когда успокоишься, вернись в класс… А все остальные продолжают заниматься делом!
После уроков мы с Кристиной отправились в больницу к Лексу. Вероника увязалась с нами — якобы поддержать подругу. Но на самом деле в глубине души я знал, что девушка пошла ради меня. Я ей нравился и кажется, она мне…
В больнице народу было неожиданно много. В коридоре торчал весь седьмой курс в полном составе, а у постели больного столпились остальные «Царевичи» во главе с Берегиней. Боевой маг была в своей учительской мантии, и я понял, что она тоже только что вела уроки. Просто удивительно, какая у нее сила воли!
Белый как полотно, Адам Лекс лежал на постели. Кристина, ахнув, кинулась к нему, и Берегиня еле успела перехватить девушку, удерживая на месте.
— Он еще не приходил в себя, — сказала она.
Невея Виевна, вся в белом, как никогда сильно напоминая хрестоматийный образ Смерти — не хватало только косы в костлявых пальцах, — курсировала туда-сюда между коек и ворчала:
— Даже во время эпидемии бубонной чумы у меня в больнице не было столько народа! Куда катится мир? — однако к постели Адама она не приближалась, и я счел это добрым знаком.
Из-за ширмы, где обычно хранились лекарственные препараты, вышел Черный Вэл собственной персоной, неся пробирку, которая воняла нашатырем и еще чем-то. Решительно отстранив ревниво встрепенувшуюся Берегиню, он склонился над больным:
— Сейчас он очнется…
Действительно, Адам вздохнул и медленно открыл глаза. Кристина молча заплакала, а Вероника крепко схватила меня за руку.
Берегиня устремилась к своему любимцу:
— Адам! Адам, ты меня слышишь?
Юноша повел глазами по сторонам и остановился на Черном Вэле.
— Вы были правы, — прошептал он еле слышно. — Это был он… Я хотел его остановить… Простите меня…
— Все хорошо. — Вэл погладил юношу по волосам.
— Он ушел, — прошептал тот. — Я не сумел…
— Тебе не за что себя винить.
— Все равно…
Услышав разговор, Невея встрепенулась.
— Это что еще такое? — завопила она, кидаясь к постели. — Что за допросы на моей территории? Вэл, ты опять? Уйди немедля!
— Не подходи, — прошипел зелейник, вскакивая и вставая между лихоманкой и Адамом.
— Ты его убьешь своей вонючкой!
— А ты — своим прикосновением!
— У него лихорадка!
— Нет! Он будет жить. Он важный свидетель!
— В самом деле, Невея, — подала голос Берегиня, — ты хочешь убить ученика?
— Кое-кто уже чуть не убил его, когда послал на смерть, — парировала та. — Насколько я понимаю, твой «Царевич» не случайно оказался возле тайной комнаты? Его туда послали!
Боевой маг обернулась на Вэла. Как и я, она слышала слова Адама: «Вы были правы». Значит, Адам и Черный Вэл знали, кто находится в комнате.
— Вэл, — видимо, мы с Берегиней подумали об одном и том же, — что это значит?
Зелейник скривился, словно от зубной боли.
— Я должен был кое-что проверить, — процедил он и вышел.
Вероника все еще цеплялась за мою руку. Я отодвинул от себя девушку. Мне надо было хорошенько подумать.
До самого вечера я не находил себе места. И даже после ужина продолжал мерить шагами свою комнату. Адам и Черный Вэл были союзниками. Они вместе следили за… за кем?
Ответ на первый вопрос напрашивался сам собой — в школе происходят странные события, и связаны они с возрождением секты Белого Мигуна. Черный Вэл — бывший боевик этой секты, он любил Мигуна и до сих пор сохранил светлые воспоминания о своей юности. И он…
Я остановился, как будто напоролся на стену, и хлопнул себя по лбу. Цепочка выстроилась мгновенно и была такой четкой, что мне стало страшно.
Адам Лекс. «Иван-Царевич» Берегини, ее любимец и будущий боевой маг. Недели три назад он попросил о дополнительных занятиях, чтобы защищаться. Попросил после того, как с ним о чем-то переговорили Эмиль Голда и Антон — приятели Даниила Мельхиора. Даниила Мельхиора, чей отец тоже был сектантом и отдал жизнь за свободу Белого Мигуна. Совсем недавно Черный Вэл допрашивал Даниила о том, как умер его отец.
