Максим Субботин - Пламя обжигает
- Что?!
Кэру показалось, что Йарика готова вцепиться Диэму в глаза.
- Послушай меня хоть раз! - глаза Диэма затянулись мутной пленкой, в голосе послышался рык. - Ты носишь ребенка. Моего ребенка. Не думаешь о себе - подумай о нем!
- Если ты не вернешься, я... - она замолчала, с силой выталкивая воздух сквозь плотно сжатые зубы. - Только попробуй не вернуться!
- Вернется, - как можно увереннее произнес Кэр. - Ребенку нужен отец.
Эрсати прошел к кабине, открыл дверь.
- Ну, прощаться не будем! - крикнул шиверам.
Диэм что-то прошептал Йарике и бегом бросился к грузовику. Запрыгнул в кузов, запер за собой дверь.
Кэр сжал руль, на несколько секунд прикрыл глаза. Себе он задачи возвратиться не ставил, но и подыхать от глупого случая не собирался, а потому пристегнулся ремнем безопасности. Непривычно и неудобно, но, говорят, действительно может спасти шкуру.
Единственное, что он обязан сделать, - уничтожить Трэша. Отомстить за смерть Дезире. Что будет потом - значения не имеет. Он вытащил из подаренной Владом кобуры пистолет, положил его на сидение рядом. Если что - всегда сможет быстро достать. Главное, чтобы не свалился на пол.
Эрсати поддал газу, грузовик тронулся с места.
***
Дверь в отделение морга приоткрылась. Раздался скрип, но человек, сидящий за деревянным столом, не пошевелился. Смена выдалась непростой: новости о приближении к Фениксу орды грайверов поставили на уши буквально всех. Сверху пришло указание срочно проверить холодильные установки, а также запустить в текстовом прогоне кремационную печь. Последние годы покойников хоронили за пределами убежища - на специально найденном для этого клочке земли на берегу Фирвальдштетского озера. Но перед лицом глобальной угрозы пришлось вспомнить методы прошлого - кремацию.
И если с холодильными установками проблем не возникло, то запуск печи растянулся на весь день.
В дверном проеме появилась нескладная фигура, завернутая в нечто вроде рваного балахона. Тонкие пальцы с узловатыми костяшками замерли на двери, потом толкнули ее сильнее.
Хилки вошел в отделение морга, улыбнулся своим мыслям.
Человек за столом всхрапнул, вздрогнул.
Хилки замер, но человек продолжал спать. Кивнув, старик снова улыбнулся и зашагал в сторону широких дверей морга.
Он несколько минут стоял над столом, на котором под простыней лежала Дезире. Старик что-то бормотал, о чем-то разговаривал, обращаясь не то к самому себе, не то к той, кого не так давно учил пользоваться неожиданно обретенным даром. Учил, но, видимо, недостаточно хорошо.
- Браксус скучает по Хилки, - произнес старик отчетливо. - А Хилки скучает по Браксусу. Но еще больше Хилки скучает по красивой девочке, - по его щеке пролегла слеза. - Хилки никого никогда не терял. Хилки всегда был один. Да. Только Браксус, - голос старика осип, слова снова стали неразборчивыми.
Наконец, он замолк. Дрожащей рукой смахнул набежавшие слезы. На его лице снова появилась улыбка.
Хилки простер руки над Дезире, закрыл глаза. Появившийся ниоткуда порыв ветра прижал простыню к телу девушки, ударил в двери.
Человек, сидящий в приемной, вздрогнул, поморщился.
Порывы ветра усилились. Вокруг вытянутых рук Хилки появилось слабое свечение. Температура окружающего воздуха стремительно поднималась. Все новые порывы ветра бились в широкие двери, точно норовили сорвать их с петель. Появился писк. Он звучал сразу отовсюду - тонкий, на грани слышимости. Писк рос, обретал мощь торнадо, но оборвался в наивысшей точке оглушительным хлопком. Резким, болезненным.
Человек в приемной закашлялся, подскочил на стуле. Его лицо покрывала крупная испарина.
Ветер стих. Свечение вокруг рук старика угасло. Температура воздуха поползла вниз. Хилки стоял, покачиваясь, будто ветер все еще терзал его тело.
Звук его падения совпал с шумом настежь раскрытых дверей, в которых появился взбудораженный человек.
Человек замер с раскрытым ртом. В его глазах застыло непонимание происходящего.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом Дезире громко вздохнула, выгнулась на столе - и открыла глаза.
***
Ей было холодно. Очень холодно. Все тело будто нафаршировали ледяными иглами. Болело все. Каждый клочок тела, каждая клетка. В голове ни единой мысли. Где она? Что она?
Ей что-то кричали. Сначала один голос, потом к нему присоединились другие. Хотелось вырваться и бежать. Бежать, чтобы спрятаться. Забиться в угол, чтобы никого рядом. Сумасшествие! Безумие!
Кто она?
Внутренности скрутила судорога, и она закашлялась. На губах появился отвратительный зловонный привкус. Что-то потекло по лицу.
Ее держали, не давали вывернуться наизнанку. А кашель все душил. Рвал тело на части. Казалось, она уже выхаркала себя всю.
Этого не может быть! Она должна была остаться... под землей.
Обрывки мыслей обезумевшими осами носились в голове. Жалили. Но каждый укус - вспышка воспоминаний.
Она смогла сдержать их. Пусть ненадолго, но смогла. А потом отбросила. Разорвала в клочья.
Тепло. Тело погрузилось в приятное тепло. Как хорошо... так бы и лежать.
Она умерла! Она знала, что была мертвой! Но потом кто-то позвал. Кто-то протянул руку и вытащил ее из пустого ничто в мир боли.
- Вы меня слышите? - раздался смутно знакомый голос.
- Да, - уверенно проговорила Дезире.
Она вспомнила почти все. Ярко, будто события в туннеле разворачивались всего пару минут назад. Впрочем, для нее оно так и было.
- Меня зовут Клаус фон Клитцинг. Вы помните меня?
- Да. Вы делали мне операцию, чтобы нейтрализовать действие обруча.
- Совершенно верно, - в его голосе послышалось облегчение. - Это что-то невероятное... Как вы себя чувствуете?
- Что со мной случилось? - проигнорировала вопрос Дезире.
Тепло окончательно выгнало из тела холод. Боль все еще ломала тело, но стала слабее. Ощущение, что тебя, наполовину переваренную, выплюнул грайвер, исчезло.
- Успокойтесь, вам нужен покой, - сказал Клаус фон Клитцинг. - Поговорим позже, когда вам станет лучше.
- Мне достаточно хорошо.
- И все же позвольте с вами не согласиться...
- Я все равно узнаю то, что хочу... - Дезире оперлась на руки, приподнялась.
Похоже, ее поместили в ванну или во что-то типа того, в какой-то плотный раствор. Ладони разъезжались на гладкой поверхности, но она удержалась, не опрокинулась.
- Я чувствую его, - продолжила девушка. - Трэш ЭнДиам. Он здесь, так? Поблизости. Где Кэр? Мы в Фениксе?
