Иван Липунцов - В том мире света больше
— Вот это уже другое дело, а?
Лицо торговца покраснело, а глаза загорелись азартом.
Здесь словно и нет зимы, если забыть про холод. Небо ясное, снега вокруг нет. Улицы забиты повозками, лавками, снующимися всюду детьми-попрошайками, больными стариками, протягивающими дрожащие руки, торговцами, наемниками и прочими людьми.
Нужная Бурбу лавка, или салон, как он ее называет, умостилась между двумя большими домами где-то в узких переулках. Найти ее с первого раза не получилось, пришлось спрашивать у прохожих, ответить внятно удалось лишь старику, сидевшем недалеко от искомого места.
— Почему салон? — поинтересовался Гонген.
— Так Роджи называет свое заведение.
— Чем он занимается?
— Дарует красоту за гроши. Скупает травы, корешки и прочую дрянь у всех, у кого можно ее приобрести по дешевке. Делает из этой гадости припарки, мази и микстуры, после чего втирает тупым, как моя лошадь, бабам. И представь, рецепт выписывает тоже за деньги. Если брать не будешь — сам разбирайся, то ли пить эту дрянь, то ли мазать где.
— А если не умеет покупатель читать?
— Покупаешь рецепт и просишь зачитать его, все просто. Правда, кого я знаю, Роджи единственный, кто делает так деньги.
— И помогает?
— Помогает что?
— Ну, мази эти… Ты понял меня.
— Да кого это волнует? Вон таким же старикам и оборванцам всяким медяк дай, так они жопу тебе вылижут.
— А это здесь при чем?
Бурб покосился на Гонгена.
— Всем башку промывать станут, каждому встречному шепнут, что мол у такого-то засранца, по имени Роджи, самые лучшие мази для вашей душистой задницы. И добрешут, что своими глазами видели чудотворный эффект. Бьюсь об заклад, тот старикан сидит там не зря, еще и знает, где салон находится.
— Вот и дверка. — Подошли к хибарке, разукрашенной резными вывесками.
— Салон красоты? — прочитал Гонген.
— Он самый. Черт, надо тоже сделать что-то подобное. На востоке с этим проще. Пошли. — Бурб открыл дверь.
Внутри стены были полны полками с различными футлярами и склянками. Для посетителей места совсем мало: зашел — уперся в стол. Гонген кое-как протиснулся и встал в сторону. С хозяином салона две дамочки вели оживленную беседу. В большей степени продавец нахваливал свой товар и рассказывал о чудодейственных эффектах. Увидев Бурба, лицо Роджи на мгновение утеряло лучезарную улыбку.
— Это мое последнее предложение, специально для таких очаровательных дам я скину еще пять медяков, — пропел Роджи.
— Хм-м, а еще не скинете? — спросила одна.
— Берем! Хватит доставать господина Роджи. Мы берем. — Положила на стол деньги, взяла кулек со склянками.
Тут же женщины удалились, споря друг с другом о чем-то.
— Бурб! Какими судьбами? — Раскинул руки в стороны.
— Пора платить по долгам.
— Точно-точно… Всех волнуют лишь деньги. Куда катится мир?
— Скорее выплатишь — скорее я уйду.
Роджи принялся копаться в ящиках. Несколько раз раздался звон монет. Сгреб их в кучу и выложил на стол. Худощавый, с синяками под глазами продавец не спускал взгляда с Гонгена.
— Рыцарь Алой Гарды? Нашивка вроде та.
Гонген не ответил.
— Понятно.
— Не тяни, — сказал Бурб.
— Вот твои деньги. — Выложил десять серебряников.
«Как он смог тебе столько задолжать?»
Бурб сгреб монеты. Мханул рукой и вышел через дверь. Гонген следом.
— Все прошло намного проще, чем ты думал. Где здесь невероятная опасность? — рассмеялся Гонген.
— Против рыцаря Алой Гарды не попрешь. Если бы не твоя нашивка, то хрен бы что этот выродок отдал.
— Сумма немалая. Тяжело расставаться.
— К тому и веду. Надо бы скорее убраться отсюда.
— Считаешь, что может попытаться забрать?
— Более, чем уверен.
Гаван, как и всегда, точил свой топор. Гонген однажды спрашивал его о том, зачем тот это делает так часто. Наемник отвечал просто: «Привык». На последующие вопросы о жизни Гавана как воина ответа рыцарь не получил.
— И как все прошло? — спросил наемник.
— Все гладно. — Гонген забрался на коня.
— Да, пора ехать. — Бурб уселся за поводья.
— А не лучше переночевать в уютной и теплой гостинице? — Гаван отложил топор.
— Хочешь умостить свой северяний зад на мягкую постель?
— Я тоже был бы не против, — добавил Гонген.
Бурб какое-то время размышлял. После прокашлялся и высморкался.
— Да и мне тоже не хочется спать под камнем. Но завтра ранним утром уезжаем отсюда к херам.
Повернули к ближайшему трактиру. Не позаботиться о сохранности товара Бурб не мог себе позволить. Первым же делом он дал несколько монет здоровяку с дубиной, стоящему у входа, и еще добавил: «Если завтра все в этой повозке останется на своих местах, то получишь вдвое больше». За сим купец довольно прошагал в трактир.
— Нажрусь как свинья.
* * *Ночью Гонген встал помочиться в ведро. Голова слегка кружилась, тело ватное — все, как обычно. Снизу еще кто-то буянил. Звуки доносились беспрепядственно. Если бы старый рыцарь хотел подслушать чей-то разговор, то лучшего места, чем эта комната, не найти.
Сделав свое дело, Гонген упал на кровать. Ворочался долго: сон никак не приходил. Дремота навестила лишь раз, но чей-то крик внизу, а впоследствии и удар по стойке или еще чему-нибудь деревянному отогнали ее напрочь.
Хотелось пить. Жажда заставила Гонгена спуститься вниз. Перед этим он впопыхах нацепил на себя одежду и опоясался мечом. У каждого свои привычки — кто-то натачивает топор часами, кто-то без меча не выйдет даже в нужник.
— А, сэр Гонген. — Трактирщик успел налить себе не раз — покрасневшее лицо, глуповатая улыбка.
— Плесни чего-нибудь покрепче.
— Сию минуту.
Гонген сел на высокий стул.
В углу напивались наемники, в другом — простой люд, возможно, бочары, владельцы рыночных лавок и прочие, за столами в центре еле сидели гости из других земель, если судить по одежде.
— Не спится? — поинтересовался трактирщик.
— Нет.
Он налил пинту рома.
Осушив ее только до половины, к Гонгену подсели двое в кольчугах. Первым же делом рыцарь осмотрел их пояса. Мечей нет. По кинжалу и булаве.
— Ты-то рыцарь тот, алый? — спросил один.
— Я. — Опустил руку на эфес.
— Не надо, алый, не для драки сели, выпить хотим. Один из ваших спас мне жизнь под Дланью.
— Воевал с севером?
— И не только я. — Указал на другого наемника. — Это Чес, он тоже порубил немало. Я Орест.
— Гонген. — Ром оставался на донышке. — Долей еще.
— Нам тоже. — Щелкнул пальцами. — Куда путь держишь?
