У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 1
– Моя душа после смерти попала в преисподнюю, где претерпевала всяческие мучения и была лишена возможности перерождения. И вот сейчас благодаря молитвам этого благочестивого монаха моя душа очистилась от всех грехов, и Владыка преисподней Янь-ван отправил ее с провожатым в Китай для того, чтобы я перевоплотился в новорожденного ребенка богатого землевладельца. Не жалейте ничего, чтобы достойно отблагодарить почтенного священнослужителя. А теперь я ухожу.
Был величествен и могуч –
Будде в жизни он подражал,
Приношения делал предкам, —
Часа смертного избежал!
На следующее утро вся семья проснулась, когда солнце уже взошло на востоке. И вот жена охотника, обращаясь к мужу, промолвила:
– Тай-бао, сегодня во сне ко мне явился твой отец. Он рассказал о том, что долгое время терпел в преисподней мучения и никак не мог возродиться к новой жизни. И вот благодаря тому, что духовный отец совершил богослужение, теперь ему отпущены его грехи, и Владыка преисподней Янь-ван отправил его душу с провожатым в семью богатого землевладельца в Китай, чтобы он перевоплотился во вновь рожденного. Он велел достойно отблагодарить священнослужителя и после этого исчез. Я хотела оставить его, звала, но все напрасно. Проснувшись, я поняла, что это был всего лишь сон.
– Мне приснилось то же самое, – сказал охотник. – Пойдем расскажем матери.
Но мать опередила их.
– Сынок, – сказала она, – иди-ка сюда. Мне надо кое-что тебе рассказать. – И когда они подошли, мать, сидя на кровати, продолжала: – Сынок, мне приснился сегодня очень хороший сои. Я видела, будто к нам приходил отец и рассказал о том, что благодаря молитвам почтенного монаха ему сейчас отпущены все грехи, и он перевоплотится в новорожденного в почтенной семье в Китае. – Охотник и его жена выслушали ее и рассмеялись.
– Мы видели то же самое, – сказали они. – И только было хотели рассказать тебе об этом, как ты позвала нас.
После этого собралась вся семья и, окружив паломника, стала сердечно благодарить его. Затем Сюань-цзану оседлали коня, собрали вещи и, кланяясь, говорили ему:
– Мы глубоко признательны вам, почтенный отец, за то, что вы помогли возродиться душе нашего покойного отца и не знаем даже, как отблагодарить вас за это.
– Я не сделал ничего особенного, зачем же так усердно благодарить меня? – отвечал Сюань-цзан.
Однако, когда хозяин рассказал Сюань-цзану, что трое из их семьи видели один и тот же сон, он остался очень доволен. Хозяева приготовили гостю завтрак и преподнесли ему в благодарность один лян серебра, но Сюань-цзан, несмотря ни на какие уговоры, решительно отказался от денег и только сказал:
– Если бы вы были так добры и проводили меня один переход, это было бы для меня вполне достаточным вознаграждением. Тогда женщины поспешили испечь лепешек и сказали хозяину, чтобы он проводил Сюань-цзана. Сюань-цзан с благодарностью принял лепешки, а хозяин, в сопровождении нескольких парней, вооружившись охотничьим оружием, отправился провожать Сюань-цзана. Когда они вышли на дорогу, перед ними раскрылся горный пейзаж неописуемой красоты.
К полудню они подошли к высокой горе. Вершина ее, казалось, упиралась в небо. Здесь было много суровых ущелий и скал. Охотник начал легко взбираться на гору, как будто шел по ровной земле, а Сюань-цзан в это время только подошел к подножью. И вот, когда они достигли половины горы, охотник остановился, и, обращаясь к Сюань-цзану, сказал:
– Здесь, почтенный отец, я должен проститься с вами. Вы идите, а мне нужно возвращаться домой.
Услышав это, Сюань-цзан поспешно сошел с коня и сказал:
– Я очень прошу вас проводить меня еще один переход. – Вам неизвестно, конечно, почтенный отец, что эта гора называется Горой двух границ. Восточная ее часть входит во владения великих Танов, а западная – принадлежит татарам. Тигры и волки на той стороне уже неподвластны мне. Да к тому же я не имею права переходить границу. Так что дальше вам придется идти одному.
Сюань-цзан в отчаянии ломал руки и, ухватившись за одежду охотника, едва сдерживал слезы.
И вот, когда они стали прощаться, не в силах расстаться друг с другом, из-под горы прогремел голос:
– Учитель пришел! Учитель пришел!
И Сюань-цзан и охотник от изумления замерли на месте. Но, если вы хотите узнать, чей это был голос, прочтите следующую главу.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,
Я душу Буддой назову,
А Будду – символом души,
Душа и Будда – вот закон,
Что миром правит, всем вершит…
Кто овладел своей душой,
С мирской расстался суетой,
Тот – Будда чистый и простой,
Тот – Будда мудрый и святой.
Тот – Будда истинный вовек,
Кто вечное добро творил.
Его блаженная душа,
Как солнце, освещает мир!
Вне тела истина живет,
Вне тела истину творят,
Не в форме истина, а в том,
В чем формы нет на первый взгляд;
Есть пустота. Быть может, в ней
Ни формы, ни пространства нет,
И кто ушел – тот не придет,
Его уже потерян след…
Где тождеств нет, различий нет, –
Там все подвластно пустоте:
Небытие – там все же есть,
И есть святое бытие!
То, что в душе и вне души
Везде одним лучом горит,
Лишь Будда все объединит
И наши души озарит…
Быть может, тысячу миров
Уже вложил в песчинку он,
И в разуме его живет
Из тысячи любой закон!
Быть равнодушным к суете,
То значит Истину познать,
Нельзя для этого себя
Ни очернить, ни запятнать…
Кто цену знал добру и злу –
И не во сне, а наяву,
Того – великим и святым –
Того я Буддой назову!
И вот не успели охотник и Сюань-цзан прийти в себя от изумления, как снова услышали тот же голос:
– Учитель пришел!
Тогда слуги, сопровождавшие охотника, сказали:
– Это голос старой обезьяны, которая заключена в каменном ящике под горой.
– Да, конечно, это она! – воскликнул охотник.
– А что это за обезьяна? – спросил Сюань-цзан.
– Когда-то гора эта называлась Усиншань – Горой пяти элементов, – пояснил охотник. – Но после того как император Танов совершил походы на запад и установил здесь границу, эта гора стала называться Пограничной. Несколько лет назад один старик рассказывал мне, что когда Ван-ман узурпировал власть во времена Ханьской империи, небо спустило эту гору на землю, чтобы придавить ею волшебную обезьяну, которая не ест, не пьет и не боится ни жары, ни холода. Охраняет ее местный дух, который, если обезьяна очень уж проголодается, дает ей поесть железных пилюль и расплавленной меди. Несмотря на холод и голод, обезьяна до сих пор жива. Это, конечно, она кричит. Но вам, почтенный учитель, нечего беспокоиться. Мы сейчас спустимся с горы и посмотрим на эту обезьяну. Сюань-цзан последовал за охотником. Они прошли всего несколько ли, и действительно увидели каменный ящик. Из него высовывалась голова обезьяны и лапы, которыми она усиленно жестикулировала:
