Антонина Клименкова - Забытый замок
— Скажи спасибо, что не все сорок. У остальных, видимо, другие интересы.
Выудив старинный атлас, Энтони слезать не стал и, усевшись там же, в вышине, углубился в чтение — в прямом смысле слова. За полутораметровым переплетом из потертой кожи с металлическими застежками его почти не было видно.
— Спасибо! — ответила обиженная Стелла. — У тебя в замке, господин граф, все под стать хозяину — кто что хочет, то и делает! Что в голову взбредет.
Появившаяся с чаем горничная еще больше подогрела недовольство Стеллы. Едва успев поставить поднос на столик, нимфа получила выговор:
— И где ты пропадала? Почему ты так долго копалась? Разве долго чашки помыть? Ты что, чай принесла? Какой чай?! Я же просила кофе!
— Но, мадам, вы сказали чай… — несмело возразила нимфа.
— Сейчас ты мне будешь доказывать, что я хотела. Убери немедленно эту гадость!
— Оставь, Аврора, — велел «свысока» Энтони. — Мы будем пить чай. А для госпожи Стеллы принеси, пожалуйста, кофе. Кажется, в холодильнике завалялась одна баночка растворимого…
— Растворимого?! Нет уж, благодарю покорно!.. Боже, он еще и плохо заваренный! — воскликнула Стелла, налив таки чашку.
— Это травяной чай, — пояснила нимфа, — очень полезный для здоровья.
Обессилев от расстройства, Стелла в изнеможении рухнула в объятия диванных подушек. Секунду спустя, переведя дух, она приказала горничной:
— Принеси соль.
— Держи! — Щелкнув пальцами, Энтони достал из воздуха пачку соли и запустил ею в ведьму. — Незачем людей по пустякам гонять. А ты что же, чай собралась с солью пить? Дело твое, но, по-моему, с сахаром все же вкуснее.
— Достали вы меня с вашим чаем! — фыркнула Стелла. — Ремонт я собралась делать!
— Солью? — удивилась я.
— Зачем? — поинтересовался Тони.
— А затем, что твои нимфы здесь стены зеленым шелком обили. А был пурпурный!
— Это не они обили, это я обил, — откликнулся Тони по пояс исчезнувший в недрах книжной полки. — Еще два года назад. Мне так больше нравится.
— Мало ли что тебе нравится! — возразила Стелла. — Если ты и дальше намерен так безрассудно обращаться с замком, то он скоро потеряет всю свою историческую ценность.
— А я и не собираюсь водить сюда туристов, — пожал плечами Тони, вновь вернувшись к нам и чихая от древней пыли накопленных веками знаний. — Но если тебе так дорога история, то сегодня можешь ночевать в покоях северного крыла. Там мы еще не успели оборудовать ни туалетов, ни ванных комнат. Зато там есть прекрасные, столь милые твоему сердцу аутентичные сквозняки. И водятся мыши.
— Я всегда знала, как ты ко мне хорошо относишься, — поклонилась Стелла.
Энтони не стал отвечать, снова вернулся к книгам.
— И все же зачем вам соль? — полюбопытствовала я.
— А как же иначе я смогу превратить зеленый шелк в пурпурный? Ведь кое-кто заблокировал мои силы и, кажется, не собирается мне их возвращать. Придется использовать элементарные заклинания и подручные средства.
— Не слушай ее, Венера. Мадам ведьма бессовестно врет, — сказал Энтони, разглядывая обнаруженный на полке золоченый человеческий череп.
— Что?! — возмутилась Стелла, широко распахнув невинные желтые глаза.
— Мадам ведьма хочет сказать, будто она не в курсе, что ее силы были благополучно разблокированы следующей же ночью. Где ж вы были, сударыня, что не заметили этого?
— Ну знаете ли! — воскликнула Стелла, старательно приняв оскорбленный вид.
А далее стали совершаться странные, на мой взгляд, вещи. Стелла, вооружившись ножом для фруктов (за неимением более подходящего инструмента пришлось позаимствовать сей предмет с чайного столика), молча направилась к стенной нише (одной из немногих в библиотеке не занятых стеллажами), не забыла снять висевший там пейзаж в резной рамке и с размаху распорола шелк обивки. Отогнув получившийся лоскут, Стелла торжественно предъявила старую материю.
— Совсем ведь другое дело! — заявила она.
Лоскут выскользнул из ее руки и, будто подхваченный внезапным порывом ветра, прильнул обратно к стене.
— Это еще что за шутки?
— Не любит тебя замок, Стелла, — констатировал Тони. — И не уважает.
«Без тебя знаю! — зло подумала ведьма. — Только и рады унизить. То кресла назад пятятся, то лестница из-под ног уходят. Но не надейтесь, а вам этого так не оставлю…»
Но вслух ничего не сказала, только решительно шмыгнула носом.
Она еще раз распорола ткань. Кусок материи опят и потянулся к стене. Но теперь Стелла ухватилась обеими руками:
— Ах ты, пыльная тряпка, со мной спорить вздумала?.
Однако ткань была настойчива, и стоявшая на ее пути Стелла оказалась прижатой к стене сильными шелковыми объятиями. Будто мумия под натянутой простыней. Стремясь избавиться от явно лишнего, мешающего предмета материал треснул, аккуратно разорвался посередине, вытолкнул ведьму и вновь сомкнулся у нее за спиной. Шов сросся на глазах, даже следа не осталось.
Энтони давно спустился с «небес» и, пристроившие на нижней ступеньке лесенки, взяв из вазы на столе большое яблоко, с интересом наблюдал за потасовкой ведьмы с интерьером.
— Ну ладно! — сказала Стелла, отряхнувшись и поправив пострадавшую прическу.
Она взялась за соль. Открыв пачку (а точнее, нервно разодрав упаковку острыми наманикюренными коготками), Стелла высыпала на ладонь немного порошка и, невнятно пробормотав заклинание, бросила в стену. Крупинки мелким снегом отскочили от обоев. Шелк тут же окрасился пурпуром.
— Вот так-то! — довольно сказала Стелла, отряхнув ладони.
Но улыбка быстро сползла с ее лица, так как вожделенный пурпур неумолимо исчезал под радостно расползающимся зеленым узором.
Горничная, скромно стоявшая позади меня, не удержалась от смешка.
— Так-так! — Стелла обернулась и вперила сверкающий взор в несчастную нимфу.
(Честно говоря, в ту минуту она стала ужасно похожа на мифическое чудище, и я серьезно испугалась за Флору — не превратится ли она в каменную статую?)
— Кстати, господин граф, — елейным голоском завела ведьма, — я все хотела спросить, почему у тебя служанки без униформы ходят? Что это за джинсики? Что за маечки-кофточки? Где порядок и дисциплина?! Где уважение к традициям?!
И, зачерпнув горсть соли, Стелла швырнула ее в нимфу. Но так как нимфа, взвизгнув, увернулась и спряталась за меня, то соль колючей метелью осыпалась на мою особу. И в тот же миг я обнаружила себя в нелепейшем облачении: в черных туфельках с бантиками, в белых чулочках на кружевных подвязках, в черном платьице с супермини, но супернышной юбочкой. А еще на мне красовались белый оборчатый фартучек и кокетливая наколка на волосах. Возмущению моему не было предела. Вскочив с дивана, я буквально задохнулась от праведного гнева.
