Александр Сухов - Меж мирами скользящий
Результат столь незамысловатых манипуляций не заставил себя долго ждать. Мужчина задергался и заверещал как резаный. Я знал, что ему сейчас очень больно и будет еще больнее, стоит мне немного усилить нажим. Ослабив хватку, я объяснил ситуацию пленному. Альварес оказался неглупым человеком, он тут же согласился ответить на все мои вопросы.
Допрос продолжался недолго. В конце концов мне удалось выяснить все, что меня интересовало. Как оказалось, местное поселение вполне автономно. Раз в неделю сюда прилетает грузовой вертолет. На нем привозят необходимые химикаты, продукты питания и все прочее. Следующее внеочередное прибытие воздушного транспорта ожидается через сутки. Вертолет специально собирались прислать, чтобы забрать профессора и его ассистентку. На случай экстренной связи в лагере имеется радиостанция с фиксированной рабочей частотой. Однако частые выходы в эфир хозяином не поощряются — не хватало привлечь внимание военных или, хуже того, спецподразделений ЦРУ. Если со своими военными еще как-то можно договориться, продуктивный диалог с американцами невозможен. К тому же Альварес считал себя убежденным коммунистом, поэтому сам ни при каких обстоятельствах не пошел бы ни на какие компромиссы с «заокеанскими боссами продажной колумбийской камарильи».
— Почему же в таком случае убежденный коммунист торчит в непроходимых чащобах, занимается производством наркотиков, к тому же в извращенной форме издевается над пленными? — в самом конце допроса спросил я.
— В борьбе с Мировым Злом, которое в данный момент олицетворяют Соединенные Штаты Америки, — отвечал Альварес, — все средства хороши. Чем больше мы производим наркоты, тем больше американцев к ней пристрастятся. В конце концов вся Америка превратится в сплошной кокаиновый рай, и вот тогда народы Земли почувствуют себя свободными…
В словах фанатично убежденного революционера я не заметил абсолютно никакой логики. Похоже, те, кто наживается на производстве и продаже наркотиков, прекрасно разбираются в психологии униженных, оскорбленных и обездолен-ных и умеют виртуозно манипулировать такими, как этот, молодыми людьми.
— …к тому же партии, — продолжал убеждать меня Альварес, — постоянно требуются финансовые средства для расширения борьбы, и, покупая кокаин, американцы сами оплачивают грядущую социалистическую революцию не только в Колумбии, но и во всей Латинской Америке…
— Хорошо, амиго, с наркотой все ясно, — мне пришлось прервать грозившие надолго затянуться его рассуждения демагогического свойства. — Но ты так и не объяснил, для чего тебе понадобилось издеваться над пленным пилотом?
— Пленный пилот, — задумчиво повторил вслед за мной Альварес, при этом взгляд его затуманился, как будто он пытался что-то вспомнить или понять. После короткой паузы он широко улыбнулся и радостно, как будто только что на него снизошло божественное откровение, воскликнул: — Ах да! Конечно же, я его пытал, но иначе поступить не мог. Мне приказали.
— Кто приказал? — тут же спросил я.
На мой вопрос Альварес ответил не сразу. Взгляд его вновь затуманился, физиономия расплылась в восторженной улыбке, будто он вдруг стал свидетелем невиданного чуда. Наконец он ответил:
— Это был небесный ангел, амиго, в образе…
Договорить он не успел. Его могучее тело дернулось, словно от электрошока, после чего тут же размякло, глаза широко распахнулись и остекленели.
Несмотря на свой богатый опыт участия в разного рода боевых операциях, я не сразу понял, что мой визави банально преставился. Поначалу я подумал, что он вновь пытается симулировать собственную смерть. Однако уже через пару секунд я окончательно удостоверился в том, что молодой, вполне здоровый и весьма крепкий мужчина умер прямо на моих глазах, предположительно, от внезапной остановки сердца.
«Черт побери! — с горечью подумал я. — Жалко, что на мои магические способности в данный момент наложено неукоснительное табу — я бы вмиг выяснил, что за «ангел небесный» приказал ему пытать несчастного Хоакина и для какой цели наложил на его сознание сверхмощный императив к самоликвидации».
У меня не было никаких сомнений в том, что парня основательно зомбировали либо с помощью магии, либо с применением каких-то психотропных препаратов. Однако покопаться в его угасающем сознании с целью установления истины я мог лишь под угрозой быть обнаруженным местной чародейской братией. В этом случае пришлось бы в экстренном порядке сворачивать намеченную операцию и убираться куда подальше из этого измерения.
«Ладно, пусть этот факт остается до поры до времени чем-то из области очевидного, но невероятного», — решил я и, оставив в покое хладный труп бывшего главаря банды революционеров-неудачников, так и не реализовавшего свою голубую мечту о всеобщем нищем рае, направился к профессору и его ассистентке, которые все это время хлопотали над пришедшим в сознание пилотом вертолета.
В двух словах я объяснил сложившуюся ситуацию своим новым товарищам. Поскольку трофейная рация позволяла связаться лишь с хозяевами плантации и ни с кем более, вызвать спасателей или армию мы не имели возможности. Дожидаться вертолета, чтобы попытаться его захватить и на нем добраться до ближайшего населенного пункта, не имело смысла, поскольку, едва завидев полный разгром, творящийся на плантации, пилот вряд ли рискнет совершить посадку и поспешит как можно быстрее убраться от греха подальше. Получается, что при сложившихся обстоятельствах надеяться оставалось только на себя.
Самым верным решением этой ситуации было бы профессору, его ассистентке и пилоту сбитого вертолета уйти вместе с индейцами, а я бы тем временем быстро сгонял в Миту за помощью. Но доктор Смит и Екатерина тут же доказали всю несостоятельность моего плана. Действительно, я не учел возможность появления в индейской деревушке хозяев кокаиновой плантации. Нетрудно представить, что озверевшие от потери столь прибыльного предприятия бандиты сделают с археологами и с без того изрядно пострадавшим пилотом, несмотря на то, что вся их вина заключается лишь в том, что они случайно оказались в плену. Иного выхода, как принять шефство над этой троицей, у меня не оставалось.
Обведя взглядом доктора археологии, аспирантку истфака МГУ и лежащего на земле пилота, я недоуменно пожал плечами и спросил, обращаясь к профессору:
— Допустим, я готов взять вас с собой, но как мы потащим раненого Хоакина? До Миту двести километров непролазной чащобы.
Вместо профессора ответила бойкая на язык ассистентка:
— Не забывайте, Иван, что мы все-таки находимся неподалеку от реки. По большому счету, нам даже грести не придется — насколько мне известно, Миту находится ниже по течению. Лодку одолжим или купим у индейцев. Деньги для этой цели имеются в железном ящике, что в хижине. Там же лежат и наши документы. Надеюсь, индейцы не откажут вам, как своему спасителю, а на тот случай, если кто-нибудь захочет на нас напасть, мы возьмем оружие — вон его сколько вокруг валяется.
