Елена Тыртышникова - Господин
– В чём? - посинел капитан.
– Вы с госпожой поссорились. Нехорошо это. И мальчика вашего жалко… - девочка была искренна. Она явно хотела загладить вину. - А я умею делать подарки.
– Спасибо, - с трудом выдавил Берри. Предложение казалось и не таким плохим. Почему, собственно, нет? Натин любила подарки, а Динька не очень против них возражал. - Буду благодарен.
Успокоенная служанка исчезла. Оставленный в одиночестве командир занялся в целом тем же, чем рядом занимался Денила: наскоро смыв грязь (и избавивишсь от бороды), гость обследовал отведённую ему территорию. Убедившись, как и юный телепат, что хозяева питают ярко выраженную слабость к цветам, Берри было собрался проигнорировать ужин и покинуть спальню, но взгляд зацепился за центральное из пяти окон. От других оно почти не отличалось, кроме того, что если у остальных четверых имелась окантовка из чуть более тёмного, чем стены, камня, то у этого "рамочка" захватывала всё пространство от нижнего, ровного края окна до пола. Заинтересованный, капитан вернулся к витражам и тотчас наткнулся на очередной стебелёк, за который, недолго думая, потянул. Окно оказалось дверью.
За нею открылся… нет, не балкон, а длинная и узкая галерея. С высоким, по грудь кружевным бортиком и гибкой змейкой перил - с той стороны дышала грозной бесконечностью бездна. С декоративными, тонкими колоннами, что делали вид, будто бы подпирают тяжёлый скальный выступ над головой, начинавшаяся где-то там и заканчивавшаяся где-то не здесь, галерея словно мостик соединяла тьму и тьму, переводя через бурлящую реку мрака. И Берри, допустивший сюда из комнаты пятнышко тёплого света, чувствовал себя незваным гостем, которому только и оставалось, что тихо извиниться и удалиться прочь. Однако он не сумел даже пошевелиться.
"А солнце здесь бывает?" Бывает, раз видны огромные звёзды. "Наверное, это красиво… Но где же он? Почему пахнет льдом?" Ответа он - явное дело - не дождался. Логика пасовала, воображение тактично спало, а внешние источники знаний не спешили откликнуться на мысленный зов. "И ладно…" Берри опёрся на парапет и замер, глядя на алмазные слёзы ночи… ухмыльнулся - Мех всегда говорил, что он поэт… бездарней бездарного, тот, который никогда не сможет выразить чувства в стихах. Да нужно это было мальчишке Берри Лиару, когда он мечтал стать пиратом? И ведь почти стал…
Капитан вдруг выпрямился и сжал резной камень оградки - Берри пошатнулся от ударившего по разуму чужого и такого родного, знакомого беспокойства.
– Как ты, мама? - Динька, где-то рядом. Кажется, наверху.
– В порядке, малыш мой. Я просто устала, - тихий и беспомощный ответ. Натин ведь никогда не была беспомощна… почти никогда - кому, как не Берри знать. - Устала.
– Мама, расскажи о нём.
И не требовалось объяснять, о ком это взрослый маленький мальчик. Капитан сел и прижался лбом к холодному камню перил - как же он сейчас ненавидел Слая Миша! Ненавидел за то, что юнец заставил через чужую боль вспоминать о своей. Вспоминать то, о чём решил забыть навсегда. Так как иначе трудно было бы жить.
– Командир, вам бы всё равно напомнили. Уже напомнили. И напомнят ещё. Стало бы лучше, не будь вы в безопасности?
Голоса наверху стихли - Натин догадалась увести сына с продуваемого балкона в тепло, к еде и мягкой постели, а Берри так и сидел, слушая тишину, которую не посмели нарушить даже шаги Слая. Откуда и давно ли появился хозяин, капитан не знал, но не сомневался - мальчишка не пропустил ни слова из разговора, который не предназначался ни для чьих ушей.
– Где мы? - гость нехотя поднялся. - Только, пожалуйста, молчи о своём замке в сосновом лесу.
Слай опешил - Берри вновь удалось сбить мальчишку с толку.
– Но мы правда в моём замке! А внизу бор растёт, - как-то потерянно пролепетал он.
– Ещё в подземные пещеры я поверю, но в такой же трёхэтажный домик…
– В замке пять этажей! - вовсе по-детски обиделся Слай. Берри вскинул бровь. - Ну хорошо, пятый - чердак. Зато есть подвал… - Капитан отвернулся к невидимой, но остро, до дрожи ощущаемой пропасти. - Что вы хотите?!
– Толику правды. Не помню я на вашей Фиалке гор в соснячках…
– Вы?! - вскинулся хозяин, но вдруг успокоился. - Ну да, мы не на Фиалке.
– Что?! Ты хочешь сказать, что мы на другой планете? - обернулся поражённый гость. - Или, ещё веселее, в параллельном мире? У нас фантасты до сих пор любят о них писать.
Слай уставился на Берри, как штурман на астрографический атлас, в котором нет ни одной известной планеты. Капитан открыл разум и щедро окатил юношу знаниями.
– Аа-а, - протянул тот. - Если так, то мы на Фиалке. Это… это… У меня плохо с теорией - я всё больше практикой занимаюсь, но это… мм-м, это как бы часть планеты, вынесенная…
– Куда?
– Чтоб знать. Я только-только сел за всё это. Думаю, ближе всего, мм-м, проще… Это можно назвать пространственным мешком, жёстко связанным с моим замком…
– И большой он?
– Мешок? Не очень - три дня на резвом цокальнике… коне, то есть.
– Что?.. - сравнение гостю ничего не говорило, но уточнять, настаивать на объяснениях Берри не захотел. - Миш, как ты думаешь, лес на Азтоне тоже пространственный мешок?
– Похоже на то, - кивнул Слай. Он опять стал собою, а не ребёнком, которому сказали, что его самая-самая лучшая и красивая игрушка на деле редкостное страшилище. - Лиар, пойдёмте отсюда, холодно.
Он был прав. Последствия не заставили долго ждать: лишь командир вернулся в спальню, как из носа потекло, в горле запершило, лоб над самыми глазами налился болезненной тяжестью.
– Дурные вы какие-то, жуть! - оценил хозяин. - После горячей ванны спать надо… - Юноша потянулся к лицу капитана, тот инстинктивно отшатнулся. - Да постойте же вы! Я вас вылечу, иначе завтра с жаром сляжете. Оно вам надо?!
Он осторожно коснулся указательным пальцем лба Берри у самого носа, надавил. От точки соприкосновения медленно расползлось по всему телу тепло, дурманящее, усыпляющее, освобождающее не только от чесотки в носу и ножей в горле, но и от ломоты в костях - видимо, капитан простудился основательно.
– Знаешь, на меня самовнушение не действует, - прохрипел пациент. Словно перебравшись из носа, по вискам текла солёная вода.
– Повторите раз десять - и не подействует! - огрызнулся самозванный доктор. - Предупреждаю, тогда я обижусь по-настоящему! Не люблю, когда хорошую работу портят идиоты… - Он отлепился от Берри и устало плюхнулся на пуф при столике с ужином, подхватил пирожок, надкусил. - Остыло. С совестью-то разговаривать надо! Матрессу Ладду среди ночи подняли. Она для вас старалась, готовила, а вы даже не попробовали! Никакого уважения к мастеру!
– Она же из-за тебя встала.
